Зелье практикантов (СИ) - Алексина Наталья - Страница 3

— Полуфиналисты и финалисты турнира четвёрок, — спокойно зачитал военный, а по нашим рядам прокатился удивленный вздох, но это ничуть не помешало зачитать короткий список. — Майкон Бент, Джастин Конт, Эзра Фарун и… Ильим Апиэ? Вы мне, что, ангериссца подсовываете?

— Нет, нет, — как будто испугался ректор и торопливо пояснил. — Его прадед был из Ангерисского королевства, но уже его дед стал участником военных действий и выступал на нашей стороне.

Они еще что-то между собой начали обсуждать, а вот мы с Лил одновременно схватили Ильима.

— Спокойно, — ведьмак поморщился от наших клещей. — Вы руки мне сломаете.

— И хорошо, — вдруг выдала Лил. — Тогда тебя не возьмут.

— Все, кто был назван, — опять заговорил военный. — По примеру первокурсников идёте за зельями и провизией, и поступаете в распоряжение профессора Астера. Час на сборы.

Кое-как Ильим отцепил наши руки, постарался улыбнуться и быстро ушел. А вот мы с Лил остались, провожая ведьмака до самой школы взглядом.

— Теперь последнее, — голос военного звучал похуже, чем у Астера в гневе, он без сожаления резал и бил под дых. — Все у кого есть собственные лошади в школьной конюшне — шаг вперёд.

— Необученные ведьмы вам зачем? — грозно уточнил Астер.

— Ваши ведьмы по силе ничем не уступают половине боевиков из обычных магических школ, — с затаенной злостью ответил военный. — И поэтому я повторю. Все у кого есть лошади, шаг вперёд.

Он это проговорил, глядя Астеру в глаза, и только потом обернулся к нам. Традиционно лошадей с собой приводили боевики, а вот мы обходились без них. Никаких дисциплин, связанных с верховой ездой у нас, конечно, не было. Поэтому со всех факультетов набралось лишь четыре ведьмака на лошадях и я.

Лил и Салгант, каким-то образом оказавшийся рядом, одновременно схватили за руки, но я уже шагнула и меня увидели. Военный, который смотрел цепко и безразлично, и Астер, взгляд которого почти убивал на месте.

— Вы тоже поступаете в распоряжение профессора Астера, — закончил военный. Вокруг поднялась суматоха. Ведьмы прямо на месте решили всех и проводить и,

возможно, сразу похоронить, вероятно, и про воскрешение уже подумывали. Девочки с нашего курса окружили меня вздыхая… А вот Лил молчала, только смотрела, как на сумасшедшую.

На самом деле, я шагнула вперёд вполне осознанно, хотя Лил, кажется, думала, что я в состоянии аффекта. И забыла, что я приехала в школу на Звездочке.

Как и советовал Галатэль свою экономию я начала с конюшен. Он оказался прав. Посчитав с Глэдис сколько тратится на содержание лошадей, мы вместе чуть не упали в обморок. Лишние лошади, лишние траты на содержание и лишний конюх. Это было непросто. И продавать Вороного с жеребенком, и увольнять конюха. Но после разговора с Фредериком Мокшаном быстро вспомнилось, сколько денег нужно на мою конюшню, и дело сдвинулось с мертвой точки. Теперь при имении осталась одна спокойная кобыла и один конюх. В целом и Звездочка не нужна, но расстаться с ней было бы тяжелее, чем с остальным. Хорошо я вовремя вспомнила, что в школе предусмотрены конюшни и доплата за уход всего четыре ри в год. Так что ехала в школу я на Звездочке. Непривычная к дальней дороге, она капризничала, на постоялом дворе чуть не покусала конюха, но в итоге мы здесь.

— Вуд, — передо мной неожиданно возник Астер, сокурсницы от его голоса разлетелись в стороны и как будто исчезли, остались только Лил и Салгант. — Вы что творите? Зачем вышли вперёд?

— Потому что у меня есть лошадь.

— У адептки Листим тоже есть, — чересчур спокойно проговорил Астер. — Но она осталась стоять.

Уверена, если бы преподавателям разрешали применять розги, сейчас бы мне влетело. Во взгляде Астера в полный рост стояла картина, где он учит меня уму-разуму. Поежившись под взглядом, все-таки ответила.

— Это ее дело. А я… Это же нечестно оставаться за спинами школьников, которые слабее меня, — потом подумала и добавила. — И моей кобыле нужно размяться.

Что за картина вырисовывалась в глазах Астера после этих слов, не берусь сказать. Но что-то из времен детства, когда няньки хотели наподдать по попе, там прослеживалось.

— Собирайтесь и не забудьте теплый плащ, — в итоге мрачно процедил он. — Жду вас через сорок минут.

Он грозно взглянул и ушел. Вокруг уже почти не осталось адептов, поэтому внимательные взгляды друзей ощущались особенно остро.

— Ну, я же права!

— Ты дурочка, — чуть не плача сказала Лил и обняла.

Все-таки она молодец, слез не было. Просто она меня почти душила. Но совесть мне не позволяла, сказать о такой малости, как воздух. Так что я терпела. На площадку перед конюшнями уже начали возвращаться третьекурсники, а мы всё стояли. Даже граф, уже вышел, а мы по-прежнему обнимались. И не вспоминали, что на сборы не так-то много времени. Среди быстрой смены событий вдруг захотелось взять паузу…

Начали выводить лошадей и нас потеснили. Никакой суматохи, все очень быстро и по-военному.

Неожиданно Салгант выдрал меня из рук Лил и развернул к себе.

— Просто скажи мне, что ты не будешь никого спасать ценой своей жизни и сама не отправишься на поле боя, без приказа, — такого отчаянного беспокойства в чистых зеленых глазах просто не должно быть, и я постаралась улыбнуться.

— Слово… — он не дал договорить, наклонился и поцеловал. Его ладони согрели щеки, губы просто прижались к моим.

Он отстранился, заглядывая в глаза и не отпуская. А я заторможено кивнула, кажется, надо было ответить, но севший голос подвел.

Путь до южной крепости почти ничем не запомнился. Разве что пением, да хромой кобылой, которая в этот раз досталась Эзре. У него, как и у большинства ведьмаков своей лошади в школе не было и пришлось брать общественную.

Мы выезжали в сумерках, и все было нормально, но уже через полчаса село солнце и нас окутала зябкая темнота. Кобыла, естественно, вспомнила о своём режиме и с каждым шагом замедляла ход, опуская голову вниз. В первый раз ее разбудили прихваченные преподавателями яркие магические лампы на длинных шестах. Они горели мягким желтым светом и скупо освещали утоптанную широкую дорогу, а заодно не давали уснуть ни адептам, ни лошади Эзры. Во второй раз ее хлопнул по крупу сам Эзра и она очнулась. Но ровные шеренги, идущих попарно лошадей все равно сбились с шага и долго выстраивались вновь. А в третий, она не проснулась. Встала и с присвистом всхрапнула.

Эзра не будь дураком, хотя может как раз наоборот, свистнул у нее над ухом, чем переполошил ближайших лошадей, но не свою кобылу. Соседний жеребец от испуга заржал, отчего Эзра подпрыгнул и свалился на землю. Снизу тут же послышались причитания о жестокой судьбе и кобыле-живодерке. Но даже под показательные стенания ведьмака, она не проснулась. Парня, конечно, подняли, но не пошутил над ним только ленивый.

Боевики сошлись на том, что кобылы не любят грубых мужских рук. Что возмутило Эзру до глубины души и заставило показать зубоскалам свои тонкие запястья. Это вызвало еще больше шуток, но теперь о чрезмерной нежности мужских рук, от которой кобыла и захрапела. Правда, на этот раз Эзра и сам смеялся, и успевал отвечать на подначки.

В общем, установилось хорошее дружное веселье, которое всех расшевелило, а меня выдернуло из однообразных мыслей. С момента отъезда я сидела, вцепившись в поводья. И не из-за войны, как можно было бы подумать, а из-за эльфа. До сегодняшнего дня у меня даже мыслей не возникало, что я ему настолько интересна. Он же вел себя как друг, а иногда забывал даже и об этом, уходил в свои мысли, оставляя меня разговаривать сразу за двоих. А теперь поцеловал.

При прощании все вышло скомкано, и с Салгантом мы перебросились лишь парой слов. Хотя я его обняла, конечно. Правда, потом еще обняла Лил и десяток ведьм с курса. Даже Аннету, которая прятала красные глаза и нерешительно желала удачи Ильиму. Их отношения закончились резко, еще до конца летней практики. Ни я, ни Лил не знали причин, подробностями Ильим не делился. Но по слухам выходило, что расстались они по настоянию ведьмака. И это не прошло гладко. Они избегали друг друга. Довольно замкнутая Аннета теперь, кажется, вообще, перестала общаться и много времени проводила в библиотеке. И непонятно отчего у нее были красные глаза, от недосыпа и постоянного чтения, или слез.