Девять возвращений [Повести и рассказы] - Коршунов Михаил Павлович - Страница 29

На туалетном столике привычные с детства мелочи: фарфоровый щенок — вислоухий, бородатый, на коротких лапах. Мальчик-гном Квинти-Конти с лесным фонариком. Черная гибкая пантера Багира. В фаянсовом башмачке — заколки-невидимки, булавки, брошки, кнопки, пуговицы.

Светлана подобрала волосы, заколола шпильками и «невидимками». Не понравилось. Такая прическа делала слишком взрослой. Опять распустила волосы, и они рассыпались по плечам. Проще и лучше.

Светлана высыпала из фаянсового башмачка всё на стол. Может, что-нибудь надеть — брошку или браслетик из янтаря? Она увидела вещицу, для посторонних совсем непонятную, — маленький уровень: запаянную металлическую трубку со стеклышком. В трубке, в специальной спиртовой жидкости, — пузырек воздуха.

Уровень во время войны подарил Светлане в госпитале боец-артиллерист, когда она работала медсестрой в операционной.

…Светлана была обижена на хирурга. Он незаслуженно накричал на нее за неполадку с автоклавом. Светлана выбежала из предоперационной в коридор и столкнулась с бойцом-артиллеристом. Он о чем-то спросил Светлану. Светлана резко ответила. Артиллерист не обиделся, а вытащил из кармана пижамы этот уровень.

«Вот, Светлана Юрьевна, возьмите. На себе испробовал. — И он протянул уровень. — Пушку мою под Оршей разбило. Я его из пушки на память вынул».

Светлана взяла уровень.

«Когда разволнуетесь, так вы, прежде чем что-нибудь сделать или сказать, достаньте его и попытайтесь поймать в центр пузырек. Успокаивает. Попробуйте».

Светлана попробовала.

Пузырек никак не хотел задерживаться в центре трубки между красными отметинами.

Артиллерист приговаривал:

«Аккуратнее. Еще аккуратнее».

Наконец пузырек установился в красных отметинах.

«Ну как? Затихли нервы?»

«Затихли».

«Значит, помогло?»

«Помогло».

С тех пор Светлана часто, когда нервничала, пользовалась уровнем.

Вот и сейчас начала ловить пузырек. Но пузырек не ловился.

Светлана встала и подошла к забушеванному метелью окну.

Потрогала щеки — горели. И что за лицо! Стоит хоть немного разволноваться, мгновенно заливается румянцем. Иногда даже стыдно делается.

Светлана прислонилась сначала одной, потом другой щекой к оконному стеклу, чтобы щеки остыли.

Какой снежный вечер — настоящий новогодний. Летят под ветром из темноты снежинки. Вспыхивают на свету — легкие, морозные, и гаснут, исчезая в темноте.

Светлана вдруг вспомнила, что на ней не надето ничего нового. Плохая примета. В наступающем году не исполнится задуманное.

Она взяла ножницы, открыла шкаф. Нашла сверток с материей, из которой собиралась сшить летнее платье. Отрезала лоскуток и подколола булавкой на рукаве внутри под манжетом, чтобы не было заметно. Теперь задуманное должно сбыться.

Светлана вышла на кухню. Соседи откупоривали бутылки с вином, открывали консервы, протирали рюмки, раскладывали по тарелкам закуски.

У Светланы давно все было готово. Она предложила свою помощь соседям. Повязала фартук и занялась составлением из горчицы, постного масла и сметаны соуса для салата.

Время шло, а Володи все не было. Соседи накрыли стол, к ним собрались гости, а Володи все нет. Скоро двенадцать часов.

Появился Володя.

— Прости, но я на одну секунду, — торопливо сказал он и протянул Светлане букет свежих красных астр, пахнущих снегом. — У ворот ждет машина. Срочное задание. Механики греют на аэродроме моторы. Вернусь — тогда выпьем за счастье. — Он крепко пожал ей руки. — Береги девочку.

Светлана, растерянная, застыла в дверях.

— Володя! Погоди! Я спущусь до подъезда.

— Накинь пальто.

— Мне не холодно.

Они вышли на ступеньки подъезда, еще раз простились.

Выходя уже за ворота, он оглянулся и увидел девушку в зеленом платье, с букетом красных астр, присыпанных снегом.

Помахал рукой. Светлана тоже помахала.

…Протяжные бронзовые колокола башенных часов Кремля удар за ударом пробили двенадцать.

Светлана вернулась в комнату. Начала разбирать букет, чтобы поставить в две вазы. Из букета выпал листок бумаги. Светлана развернула его. Прочитала:

За окном вспыхивали и гасли снежинки. На стене колебалась длинная тень, размахивала крыльями: это раскачивалась на улице, на перекрестке, висячая лампа.

Светлана разделась и легла. На душе было покойно и радостно. Она долго лежала без сна, — думала, вспоминала, мечтала.

Где-то высоко в облаках, навстречу зимнему ветру, летит самолет. Счастливого пути, Володя!..

К утру метель прекратилась. Рассвет зарождался тихий, в снегу, в хрупком инее, в белых дымках над крышами. Потухли уличные фонари, потухли тени.

Наступил первый день нового года, нового счастья.

Ухудшение началось неожиданно: у девочки повысилась температура, появилась слабость, одышка, пропал аппетит.

Пришлось вновь поместить ее в бокс. Чтобы девочке было веселее, Светлана подарила ей фарфорового щенка. Девочка щенку обрадовалась, поставила на тумбочку.

Светлана не могла понять, почему заболевание возобновилось с новой силой. Неужели организм сдается, уступает?

Решила показать девочку профессору. Но в эти дни профессор приезжал в клинику редко: у него были научные конференции.

Наконец однажды Светлана столкнулась с ним в раздевалке.

— Профессор, посмотрите девочку. С ней нехорошо. Я беспокоюсь.

Профессор был уже в пальто. Он немедленно разделся, попросил халат и пошел за Светланой в бокс.

Девочка была вялой, но все же приподнялась навстречу.

Профессор осмотрел ее. Потребовал анализы и рентгеновские снимки. Потом увидел фарфорового щенка.

— Бородатый какой пес. Это твой?

— Мой.

— Ну, спи-засыпай! — и положил щенка на подушку. — И пес пусть спит-засыпает.

— Я буду спать. А папа скоро вернется?

— Папа? А где твой папа?

— Улетел на самолете.

— Улетел… Ничего. Постараемся, чтобы скорее вернулся.

Профессор и Светлана вышли в коридор. Профессор — задумчивый, руки — за спину, халат расстегнут.

Светлана боялась заговорить. Страх, точно игла, проник в сердце. Так, молча, вошли в кабинет.

Профессор сел. Светлана осталась стоять.

— Что? Плохо? — не выдержала Светлана.

— Да, плохо. Скоро заболевание отравит организм. Следует предупредить родных. Отец в командировке. А мать ее вы знаете? Кто она?

— Мать… — Светлана глубоко вздохнула, чтобы перебороть боль в груди. — Мать для нее сейчас я.

Профессор встал из-за стола, положил руку Светлане на плечо:

— Родная вы моя! Я должен был сказать это. Вы врач, и я врач. Надо попробовать все средства.

Светлана сжала губы, чтобы не дрожал подбородок. Прошла в ординаторскую. Необходимо побыть одной. Неужели девочка погибнет? Отчего так в жизни бывает? Когда думалось — все уже хорошо, все наладилось, девочке вдруг делается плохо. Да, очень плохо. И нельзя ничем помочь.

Но Светлана должна быть сильной. Об этом просил Володя. Она врач, лечащий врач девочки, и ей нельзя быть не сильной.

Во-первых, надо позвонить к Володе в часть, посоветоваться с полковником, командиром части. Володя много говорил о полковнике хорошего. Во-вторых, записать в историю болезни консультацию профессора. В-третьих, заказать для девочки дополнительное количество антибиотиков.

Светлана подошла к телефону и позвонила на аэродром.

— Полковник в ангаре, — ответил дежурный. — Что передать? Кто звонил?

— Передайте, что звонила доктор Карелина. Пожалуйста, это срочно. Не забудьте.

— Что вы! У нас не забывают. Назовите номер телефона, и полковник вам позвонит.