Только она (СИ) - Елена Спирина - Страница 26

Я же… я же вспомнил слова Вики.

«Береги ее».

Большие испуганные глаза мачехи, так похожие на глаза моей крохи.

Было желание разорвать мир на части, но сделать все возможное, чтоб спасти эту женщину. Почему-то именно сейчас хотелось перевернуть все вверх дном, но что-то делать. Бежать, узнавать, искать… не важно, что… просто хотелось действий.

Я отпустил руку Ады и заходил по палате из стороны в сторону. Девушка удивленно на меня посмотрела. После оглянулся в недоумении и батя.

Я же не мог унять себя. Почему не было предложений по пересадке сердца? У нас же есть деньги. Иногда можно купить даже здоровье. Но не позволить умереть Виктории. Женщине, что когда-то в одночасье бросила мужа-придурка и ушла с дочерью в неизвестность. Женщина, которая пахала, как Папа Карло, зарабатывая деньги, чтоб оплачивать лекарства и походы к психологу своей дочери. Женщина, которая жила ради своего ребенка, а войдя в новую семью, полюбила и меня. Не родного, здорового кабана, больше самой женщины почти в три раза. Она отдавала себя саму всем нам. Она держалась из последних сил ради дочери. Она ставила ультиматумы будущему мужу, беспокоясь о пасынке, о его счастье. Эта женщина не может так просто уйти из жизни, из нашей жизни.

Мое хождение от стены до стены остановила открывающаяся дверь.

— Вы можете пройти в палату к Виктории. — сказал дядя Валера. И мы все поняли то, что он не договорил. «Попрощаться».

На какие-то пару секунд нас его слова заставили замереть. Но спустя мгновения, я помогал Аде подняться с постели и обуться. Дядя Валера проводил нас в операционную. Ее даже не увезли отсюда. Отец остановился в дверях и замер, будто истукан. Ада бросилась к матери, обнимая, целуя, шепча слова о том, как она ее любит.

— Пап? — тихо позвал я, подойдя к нему поближе.

— Я не могу, Дань. Не могу попрощаться с ней.

— Ты должен. Должен. — твердо произнес я, не уговаривая, почти приказывая. Я понимал, осталось не так много времени, и он всю жизнь будет страдать, если сейчас не попрощается с ней.

Больше не говоря не слова, подошел к женщине со стороны ее дочери.

— Вика…

— Дань,… спасибо тебе… — с трудом произнося слова, говорила Виктория.

— Тебе спасибо… — положив руку на плечо мелкой, посмотрел на нее, а после вновь на мачеху. — За все спасибо, Вик. И… — пришлось сглотнуть ком в горле, чтоб не показывать своих истинных чувств, потому что они сейчас не к чему. — я обещаю тебе.

Она смогла кивнуть только на мои слова. Главное, что мы поняли друг друга.

Подошел папа, взял руку жены в свои. Прикоснулся к ней губами. Виктория смогла даже улыбку выдавить из себя для мужа. По щекам отца текли слезы, и он не скрывал этого.

— Я не смог… — падая на колени перед операционным столом, на котором лежала Вика, закричал батя. — Не смог уберечь тебя. Все из-за меня. Прости меня. Прости меня, любимая. Что я наделал?

— Люблю тебя… — тихо-тихо, я бы и не услышал, не стой я настолько близко. Она посмотрела на нас на всех. Пытаясь улыбнуться дочери, которая дрожала в моих руках и ревела навзрыд. — Люблю вас всех…

— Мамочка…

— Вика…

Крик отца и Ады и длинный бесперебойный сигнал,… который оповестил нас о том, что эта хрупкая, рыжая женщина с красивыми зелеными глазами, покинула нас навсегда.

Наше время

Адель

— Ну, что? Сдала свои экзамены? — спросил папа, как только я переступила порог дома.

— Да. — тихо ответила я, и все-таки, подняв голову на отца, сказала, то, что так долго репетировала одна перед зеркалом в ванне. — Давай вернемся в квартиру. Отсюда мне ездить два часа до колледжа. А там я и подрабатывать смогу после учебы.

— Мы же сдаем квартиру, не городи. — отмахнулся от меня отец и вернулся к просмотру телевизора.

— Но, папа, я буду писать статьи и найду подработку официанткой. Будет выходить больше денег, чем сейчас мы получаем от квартирантов.

— Я сказал нет. — гаркнул он и, махнув рукой, мол убирайся, сделал звук у телевизора громче.

Я не смогла придумать больше аргументов, убедивших бы его, вернуться в нашу квартиру и ушла в свою комнату. На чердак.

Не выдержав, разревелась, как только голова коснулась подушки. Что я такого плохого сделала, что жизнь ко мне так жестока?

Я все-таки смогла закончить школу с золотой медалью, и то, что последний год я училась, как все, посещая школу каждый день, мне не помешало. После успешно сданных выпускных экзаменов, я собралась, как и мечтала, поступать в колледж на дизайнера. Но папа… В тот день папа зашел ко мне в комнату и сказал.

— Собирай вещи, мы переезжаем в деревню. В тот домик, в котором жила бабушка твоей мамы. Ты вступаешь в наследование. Но тебе нужно будет отказаться в мою пользу, ты же пока не можешь оплачивать за него.

— Но я работаю. Налог и электричество я оплатить сумею. Да и потом, какая деревня, я поступать в колледж собираюсь.

— Да что ты говоришь? А кто тебе деньги даст на поступление?

— Как это? Мы же откладывали с моей зарплаты. На первый год я накопила, а вообще, возможно, и сама поступлю, на бюджет.

Отец тогда как-то замялся и отвел взгляд, сказав лишь:

— Если на бюджет поступишь, тогда и останемся. А нет, переедим в деревню. Да зачем тебе вообще эта учеба? Время только тратишь.

Я в тот год не поступила, не хватило пару балов. Хотя материал я знала, но нервничала так, что ручка из рук раз пять упала. Мы уехали в бабушкин домик. Когда мне исполнилось восемнадцать, отец повел меня вступать в наследство.

Наверное, все же мама стала ангелом, потому что в конторе нам попался честный нотариус, который попросил выйти папу из кабинета. Тот, конечно, сопротивлялся, но когда ему пригрозили полицией, недовольно вышел, громко хлопнув дверью.

— Я могу узнать, по какой причине вы отказываетесь от наследства матери в пользу ее бывшего мужа? — спросил меня тогда мужчина средних лет.

— Но он же мой папа.

— Да, но дом по праву ваш.

Во мне все просто кричало, чтоб я не делала так, как просит отец.

В итоге, я вступила в наследство, но нотариус пошел на обман и сказал моему папе, что отказаться в его пользу я не могу, так как есть еще какой-то наследник и они его будут искать.

Мой отец, Виктор Евгеньевич, был человеком… своеобразным. До моего совершеннолетия он получал деньги по потере кормильца, оформив липовую бумажку о том, что инвалид второй группы, не рабочей. Сейчас он получает какую-то пенсию, плюс ему платят квартиранты за нашу квартиру и моя зарплата. Все вместе это не очень большие деньги, помню, у мамы зарплата такая была, когда она работала у… Шторминского.

Однако, это не мешает отцу заказывать вещи через интернет, заказывать еду из ресторана, да к тому же содержать, так же не работающую, новую жену.

Ксения Андреевна Псарева после замужества, тогда как у меня фамилия Соловьева, мамина. Женщина жесткого характера, требующая полного подчинения. И именно из-за нее мы до сих пор здесь в деревне торчим.

Помню, как нам не хватало денег, когда я училась в одиннадцатом классе, и папа продал мой ноутбук, из-за чего мне пришлось идти в школу с остальными одноклассниками. Потом… потом он забрал у меня подарки, мамины и… Даниила. Кулон и кольцо. Я просила его, умоляла, но все тщетно. Отцу не хватало денег на что-то и, сдав в ломбард мои вещи, он выручил приличную сумму.

Та сумма, что я откладывала с зарплаты на поступление, пошла на оплату ресторана, в котором папа и Ксения Андреевна праздновали свадьбу. Это я случайно узнала, когда вернулась с работы раньше и услышала их разговор. Жутко обиделась тогда, и потребовала мне отдать хотя бы половину.

Тогда… мачеха первый раз меня ударила. Дала пощечину. Лицо горело так, что, казалось, меня лопатой огрели.

— Получила? Мало. Пошла отсюда, а то сам добавлю. — сказал мне тогда папа.