Тот самый гость (СИ) - Астафьева Александра - Страница 6

Влюблен, надо же!

А вот и Анатолий Анатольевич идёт навстречу, поэтому Литвиненко умолкает и направляется к рабочему месту, в процедурный кабинет. Там ей и место.

— Вера Николаевна, — обращается заведующий, подходя к посту. — Отлично выглядите.

— Благодарю вас, Анатолий Анатольевич, просто выспалась и полна сил.

— Сегодня силы вам определенно пригодятся. Возможно, придётся повозиться с больными дольше обычного.

Да я всегда вожусь. В нашем отделении по-другому не получается.

Правда, этого я не говорю вслух, лишь киваю головой в знак согласия.

— Что нужно сделать? — спрашиваю его и вижу в руках хирурга историю болезни Гурова.

Только не он. Опять?

— Я вас попрошу лично уделить внимание одному нами всеми известному пациенту, — говорит загадочным тоном завотделением Лукин, облокачиваясь на стойку, огораживающую медицинский пост. — Олегу Викторовичу назначены процедуры и УЗИ коленного сустава, дабы лишний раз убедиться, что с ногой все в порядке.

Все это успела прочесть ещё с утра в его истории болезни, кроме того, что должна буду сопровождать больного лично. По крайней мере, так я расцениваю слова начальника: «уделить внимание». Лукин не просит, он приказывает, как можно чаще приглядывать за пациентом из «пятой» палаты.

— А как же остальные больные?

Если я постоянно буду нянчиться с Гуровым, то другие мои десять пациентов останутся и вовсе без внимания.

— Медбрат Давыдов сегодня вам в помощь.

— Не лучше ли, что бы Давыдов помогал пациенту, требующему той самой помощи все двадцать четыре часа в сутки?

Анатолий Анатольевич отвечает спустя определённую паузу, а я прикусываю язык — не удержалась от возражений.

— Не лучше. Ни на кого другого я не могу положиться, Вера Николаевна. Сколько раз я говорил вам, что вы специалист ответственный, заслуживаете более высокого к себе внимания и соответствующего положения в нашей больнице.

— Спасибо, конечно, но…

— И никаких, но. Мне все ещё нужна толковая старшая медсестра. Подумайте об этом.

Задерживая взгляд на начальнике, я провожаю его статную фигуру, движущуюся по коридору. Чуть позже, когда он исчезает из виду, мой взор натыкается на историю болезни Олега Викторовича Гурова. В который раз я беру документ в руки, но впервые интересуюсь данными пациента, отображенными на первой странице. Что же вы за фрукт такой, Олег Викторович, и почему столько шума вокруг вас?

Итак, Олег Викторович Гуров, возраст: тридцать пять лет. Родился 1-ого января 1985 года…

Надо же, в самый Новый год.

Мой указательный палец скользит по медицинскому документу, знакомясь далее с информацией о больном. Я должна была поинтересоваться его данными раньше, но работы всегда достаточно, что порой пропускаешь сей факт, лишь уделяя внимание листу назначений. Читаю дальше…

Место работы и должность: адвокат в такой-то компании с юридическим профилем и адвокатском бюро.

Жаль, история болезни не предполагает подробного описания профессиональной деятельности пациента. Но слово «адвокат» определённо отвечает на множество моих вопросов. Дальше — место жительства… О-па, а живёт-то он и работает не в этой местности, а в соседнем городе за сто пятьдесят километров отсюда. Не так далеко. А обнаружен? В посёлке таком-то. И кем? Здесь не написано.

Я откладываю его историю, и прикусив нижнюю губу задумчиво анализирую все прочитанное. В принципе, ничего особенного. Частенько за пределами нашего города случаются транспортные происшествия: аварии, или сбивают кого, как будто самое проклятое место. Вот и Гурову не повезло. А ежели адвокат он хваленый, то тут все ясно, зачем и для чего нужны перед ним танцы с бубном. И как-то странно, никто не посещал его из родственников. Обычно спустя час после поступления, родные обивают пороги в отделении. Или все же кто-то приезжал?

Вновь копошусь в истории болезни, находя там на тот самый ужасный случай номер телефона с пометкой «приятель»: Константинов Сергей Александрович. Жаль, что звонок телефона отвлекает меня от расследования по делу Гурова и все, что с ним связано, иначе могла бы найти некоторую информацию.

— Отделение, — отвечаю я, поднимая трубку.

— Девочки, ну мы ждём же, — слышу недовольный женский голос по другую сторону связи. — Пациент с фамилией Гуров записан на девять утра на УЗИ. Есть пометка «привезут». Вы где там?

Твою ж…! Я гляжу на огромный циферблат часов, установленных на стене, и отвечаю:

— Прошу прощения, много работы, больного уже повезли.

— А у кого её мало? Ждём.

И повесили трубку. Хамка.

Елки-палки. Со всех ног несусь в знакомую родную пятую палату.

— А я думал уже самому ковылять до поста, а там — на этаж с физиотерапией, — похоже, шутит Гуров, когда я в буквальном смысле слова врываюсь к нему. Мужчина пытается встать, но я жестом руки показываю, чтобы не двигался.

— Немного заработалась, а так — да, мы едем на седьмой этаж в кабинет ультразвукового исследования, — констатирую факт и подвожу к нему кресло для перевозки больных.

— То есть, сопровождать меня будете вы?

Я, кто же еще? Как будто он не знает.

— Если вы имеете что-то против, то вашу компанию может украсить Игорь Валерьевич, а я займусь своей основной работой, вместо того чтобы выполнять функции сиделки.

— Я же не специально… — звучит немного обиженно из уст пациента.

Честно, я не желала, чтобы из меня выходила подобного рода желчь, но так не люблю, когда в мой запланированный рабочий день вмешиваются.

— Вы про того молчаливого очкарика? — видимо, имеет в виду Давыдова. — Увольте.

— Чем он вам не угодил? — интересуюсь я. Как только помогаю больному приподняться, он осторожно присаживается в кресло.

— Наоборот. Спасибо ему, помог мне в нелёгком деле.

— Каком же? — отвлеченно спрашиваю, аккуратно одолевая дверной проем палаты.

— Право, неудобно мне об этом говорить, но с вами поделюсь…

Я везу его по длинном коридору: Олег Викторович сидит в кресле ко мне спиной. Видно, как одна нога вытянута вперед на подложке, вторая — свободно расположена рядом; поврежденная кисть одной руки согнута и зафиксирована бинтом возле груди.

Он что-то продолжает рассказывать, наверное, чтобы не возникала пауза между нами. Я стараюсь поддерживать разговор короткими фразами, не проявляя особого внимания. Ключевое слово «стараюсь». С Гуровым погрузиться в свои мысли и вести себя на рабочем месте как обычно, не получается.

В медкабинете Олег Викторович пытается расшевелить серьезный женский коллектив. Подобно мне они настороженно принимают его реплики и шуточки. После проведения своей работы, женщины все же посмеиваются, расслабляя обстановку. Мне единственной не до смеха. Я всякий раз дёргаюсь, по привычке тянусь на пост — рабочее место, которое пришлось покинуть не по своей воле. «Все нормально, Вера», — успокаиваю себя, вспоминая о том, что сейчас там Давыдов. Главное, чтобы он не напортачил и не навёл свои порядки. Терпеть этого не могу.

Записав результаты исследования, и вложив их в историю болезни, нас отправляют обратно в наше отделение, поскольку сустав ещё недостаточно зажил для проведения физиопроцедур. Значит, я не провожусь с данным пациентом весь день, что немного радует. Мысленно, одной ногой я уже стою у поста на своем привычном месте.

— Чувствую себя инвалидом, — говорит мне с долей досады Гуров, пока мы спускаемся в лифте на третий этаж хирургии.

— Это временно, и никакой вы не инвалид. Вам ещё повезло, что не все так плачевно. Могло закончиться и хуже.

— Вы правы, но все равно, оказаться здесь в мои планы не входило, тем более с травмами, которые требуют времени, чтобы сойти на нет. А времени у меня на болячки, к сожалению, не так много.

Мы выходим из лифта, и я молчу, перевариваю его слова.

Похоже, человек живёт жизнью с яркими событиями. У него куча дел, ему некогда скучать, дни насыщены постоянными поездками и командировками.