Суженая мрака (СИ) - Гусейнова Ольга - Страница 19

Слово «микуда» что-то всколыхнуло в моей душе, царапнуло отголоском памяти, зацепило, но подумать и вспомнить я не успела. Тайрен и Лиир, гордо задрав довольные физиономии в ожидании похвалы и восторгов от родных, дружно похвастались:

— У нас драконы вылетели!

— Сейчас? Всего в восемь лет?! — счастливо воскликнул Майдаш.

— Мы — сильнейшая тройня! — во всю пиарился хитрюга Тайрен, а Лиир хитровато ухмылялся, поддерживая брата.

Я молчала, натянуто улыбаясь, более того, ноги сами принесли меня к Хашеру, а руки обняли его за талию. Прижалась к нему и непонятно откуда взявшийся страх и напряжение сразу спали. Дядя, удивленно глянув на меня, положил ладонь, теплую, родную, надежную, на мою макушку и с нежностью погладил по волосам, мягко успокаивая:

— Ничего, доченька.

Видимо, подумал, что я расстроилась из-за того, что драконов обрели только братья.

В этот момент к нам подошла Кло, прижалась к мужу и тихо сказала ему:

— Одновременно у всех троих. — И, содрогнувшись от переживаний за сына, шепотом призналась: — Алера с Тайреном помогли дракону Лиира.

Майдаш, сразу обнявший жену, насторожился и озабоченно спросил у нее:

— Что случилось?

— Потом, — коротко мотнула она головой, уткнувшись ему в грудь и расслабляясь, привычно разделяя с ним трудности и заботы.

Но все это я отмечала лишь краем сознания, никак не могла отвлечься от странных гостей, по сути, незнакомцев, ведь брата с женой до сегодняшнего дня видела только на портретах в замковой галерее. А их единственный визит в семейное гнездо мы с братцами проспали. Хейдар очень походит на отца лицом и фигурой, они одинаково хмурят синие брови, скупо улыбаются краешками губ, смотрят с легким прищуром.

Лицо Адары тоже знакомое, родное, но по-другому. Ветерок играет подолом ее легкого, почти воздушного синего платья с золотистой вышивкой — данью традициям Золотого и Синего кланов — и белокурыми волосами, блестящей волной рассыпавшимися по спине. Пара прядей вдоль лица подчеркивает молочную кожу. Яркие янтарные глаза, золотисто-коричневые брови, губы, прямо как у меня, верхняя чуть полнее нижней. Эта прекрасная хрупкая и неожиданно робкая драконица обернулась, ветерок подхватил ее волосы — и на миг мне показалось, что мама… Лария смотрит на меня.

Я невольно прижалась к Хашеру сильнее и зажмурилась, чтобы не расплакаться. Все же вылет дракона — это словно заново родиться, да еще обмен памятью прожитых лет. Еще слишком свежи воспоминания, которыми я поделилась пару часов назад со своей второй драконьей половинкой.

Чтобы не терзать душу и не смущать Адару, я таращилась на Микуду. Эта бабушка драконица, несмотря на юную прекрасную внешность, — отталкивает. Смотрит на всех свысока, хоть и сама невелика ростом, и не из сильных, — теперь я это чувствую, распознаю у драконов. Золотые косы Микуда уложила в виде короны, украсила их желтыми бриллиантами, облачилась в сверкающее золотом платье и туфли — имидж блистательной некоронованной королевы.

Наконец, Тайрен не выдержал, подошел к брату и, запрокинув голову, с отчаянной надеждой спросил:

— Ты вернулся? Совсем-совсем?

— Да, мы решили пожить пока в клане, под защитой родных стен, — улыбнулся Хейдар, почему-то не по-родственному равнодушно, почти отстраненно, так, для приличия.

Чем еще больше удивил меня, ведь драконы искренне любят детей, защищают родных, ценят семью превыше всего.

— Что-то случилось? — встревожилась Фиала, невольно обмениваясь взволнованными взглядами с Хашером.

— Нет. Просто Микуда… — спокойно, мне кажется, слишком спокойно и бесстрастно ответил Хейдар.

И тем не менее, высказанное вновь имя бабушки словно прорвало плотину — я вспомнила последние слова матери, золотой драконицы Ларии, они вспыхнули в голове: «Это была Микуда…» Распахнув глаза, я вытаращилась на раззолоченную драконицу, старшего брата и его жену. В голове завертелся сумбур из мыслей, образов и подозрений.

После небольшой заминки Адара пояснила робким, нежным голоском:

— Бабушка опасается жить в нашем поместье, там недавно видели черных драконов и демаи.

— Боюсь темных до дрожи! — рассмеялась Микуда.

На удивление приятный смех, словно журчащий хрустальный ручек, совершенно не вязался с ней, как если бы принадлежал другой женщине.

— Черные в вашей стороне? — Я ощутила, как напрягся Хашер, но опять отметила лишь краем сознания, задумавшись о другом несоответствии.

Я тысячи раз видела, как относятся истинные пары друг к другу. Они не могут без прикосновений, и если находятся рядом, то как единое целое, тесно-тесно, на одной волне. Не важно, слабые виверны или сильные драконы, пара — святое. А Хейдар и Адара стоят рядышком, не касаясь даже пальцами. Я почувствовала, «увидела», что они, словно два «плюса», отталкиваются друг от друга. Не смотрят в глаза друг другу, отклоняются в разные стороны, будто в любой момент готовы разбежаться, лишь бы не находиться рядом. Но не могут, как связанные цепями, словно что-то их держит, неправильное, мучительное, безумное.

За все время они так и не обменялись взглядами, слишком равнодушные, ненормально бледные, уставшие от жизни. Неужели другие этого не замечают? Внутри у меня заворочался Древний Дракон, видимо ощутил мои страхи, напряжение и нехорошие мысли. Семья и яйца для него святое, за них он готов на любые подвиги и жертвы.

Окружающие о чем-то говорили, а мы с Прародителем отвлеклись, потому что я обратила внимание на одну странность, как мне показалось. И Древний заворочался еще больше. Если Хейдар и Адара — истинная пара, которая в браке уже около двадцати лет, то почему их руки обвивают не такие, как те, что я видела на жителях клана, пока шла сюда, золотые энергетические «нити-браслеты», а черные? Похожие на кандалы.

Я сглотнула, горло пересохло, жар ярости Древнего разливался по всему телу. Хрустальный голос Микуды, в котором слышалось высокомерное превосходство, флирт и откровенная лживая лесть хозяевам замка звучал все отчетливее. А мы с Прародителем, «просканировав» Хейдара и Адару, увидели рваную, тусклую, больную ауру у обоих и черные энергетические кандалы, вместо парных светящихся браслетов истинных. Увидели пульсирующую нить-пуповину, связывающую оковы супругов с Микудой, питающую ее ненасытную темную сущность. Эта позолоченная дрянь высасывала из молодой пары силы, чувства, магию. Саму жизнь! Медленно, но неотвратимо. Становясь сильнее, могущественнее, кошмарнее. Нет, эта драконица не была темной от природы, более того, эта тварь наделена светлым даром воздушной стихии. А вот ее нутро и душа прогнили до основания.

«…это была Микуда…» — вновь вспыхнули в памяти последние слова матери, а древний толкнул меня вперед. Не дал остаться в безопасности возле любимого дядюшки Хашера, спрятаться за надежной спиной дядюшки Майдаша, вынудил приближаться к страшной гостье шаг за шагом, не отрываясь от черных энергетических кандалов. Они вызвали в Древнем разрывающую мое сознание ярость, боль, сожаление. Такие противоречивые чувства.

— Что с ней? — нервно и визгливо спросила Микуда, отшатываясь от меня.

Я застыла рядом с супругами, которые… не пара. Адара, придерживая подол милого платья, присела передо мной на корточки и мягко, даже кротко улыбнулась:

— Алера, наша маленькая Соль, ты так похожа на Ларию, свою мамочку! Знала бы ты, как они с Арсом ждали тебя, как любили. Лария сама вышивала пеленочку в корзинку для твоего яйца, для любимой доченьки…

Я шмыгнула носом от избытка чувств. Из моей белой, вышитой золотом пеленки мне сшили наволочку на подушку. Любимую! Под нежным взглядом добрых красивых глаз Адары я вытерла слезы, а потом сделала то, что требовал, приказывал Древний. Потянула немного его светлой силы, обхватила скованные запястья Хейдара и Адары — и содрала с них энергетические оковы! Разрушила чье-то проклятое богами магическое плетение.

Дальше начался настоящий переполох. Сначала от нестерпимой боли заорали Хейдар и Адара, выдергивая из моего захвата руки, отшатываясь от меня словно от огня. Кузина свалилась на пол как подкошенная, сознание ее оставило. А Хейдар рванул на груди синий кафтан, будто ему воздуха не хватало и ломанулся в окно, взмахнул руками. Уже в следующий миг, разрушив часть арки, под звон разбившегося стекла в небо взмыл синий, потрясающе большой и красивый дракон. Мне показалось, его рев возвещал о свободе, жажде убивать и одновременно о жизни.