Я не Монте-Кристо (СИ) - Тоцка Тала - Страница 24

Никита поднял голову, их глаза встретились, и она снова вздрогнула, потому что портрет с точно таким взглядом только сегодня утром спрятала в папку вместе с провокационной иллюстрацией своих полуночных мечтаний. И еще одно заставляло сердце колотиться как ненормальное — сидеть Саломии теперь совсем было неудобно, она попыталась встать, но Никита лишь сильнее вдавил ее в себя, удерживая на руках.

— Сиди…

Кровь прилила к щекам, голова кружилась, Саломия слишком хорошо ощущала, каким никудышним барьером служат эти несколько слоев ткани. Как же  они оба опрометчиво поступили, надев трикотажные костюмы, если бы кто-то один был в джинсах, было бы значительно легче... Никита уперся лбом ей в плечо и закрыл глаза.

— Елагин, ты что там уснул под крылышком у жены? — чернявый помогал Олегу снимать стейки с решетки, Олег злобно зыркал на Никиту, на Саломию он вообще не смотрел, а она не знала, куда деться от стыда. Казалось, все все видят и понимают, одному Никите нипочем.

— Ребята, вы вообще ночью спите? — взялся подкалывать худощавый парень, кажется, Антон. — Что ж ты, Саломия, нам так друга ушатала, на ходу засыпает!

— Разве? — поднял брови Димка. — А как по мне, так Никитос вообще на молодожена не похож, кто ж на жену такими голодными глазами смотрит? Он у тебя провинился, Саломия?

Никита закрыл Саломии ладонями уши и послал приятеля, она не услышала, куда, но прочла по губам и не сдержала смешок. Худощавый не отставал:

— С такими темпами вам придется скоро коляску покупать. Вы когда наследников планируете, Никитос?

— Уже все спланировали, — ответил Никита, отпуская уши Саломии, — остановимся на четверых.

Олег снова злобно покосился, а Димыч присвистнул:

— Слушайте, смотрю на вас, и самому жениться захотелось.

— Женись, Димыч, теперь наша очередь на твоей свадьбе гулять, — удачно спрыгнул со скользкой темы Никита, и Саломия была ему благодарна. — Идем в дом, там уже должно быть все готово.

Компания покинула беседку, прихватив блюдо со стейками, Никита помедлил, а затем рывком поднял и припечатал Саломию к себе спиной, шепнув на ухо:

— Маскировка, отползаем, Мия. Только не дергайся, прикрой, раз уж довела, — а потом ругнулся под нос и пробормотал: — Дожили! Как малолетка…

— Прости, я не хотела, — покаянно проговорила Саломия, снова мучительно покраснев. А он даже остановился. Развернул к себе и долго всматривался в ее лицо, словно что-то искал, а потом сказал, четко проговаривая каждое слово.

— Тебе совершенно не за что извиняться, как тебе такое вообще пришло в голову? За меня не переживай, я уже большой мальчик, справлюсь.

Взял за руку и повел в дом, а потом неожиданно переплел пальцы, и Саломия тихонько вздохнула. Пусть хоть так.



Когда вошли в дом, Саломия расцепила пальцы и направилась к лестнице, но Никита удивленно потянул ее обратно.

— Куда? А бокс?

— Разве еще не все?

Наверное, у нее был слишком несчастный вид, потому что Никита разом стал серьезнее и негромко спросил, не выпуская руки:

— Я тебя чем-то обидел, Мия? Или тебе не понравились мои друзья?

И что ему сказать? Что ей невыносимо слушать, как сгорает от страсти к ней муж, зная, где и с кем он проводит ночи? Что иллюзия совместной счастливой жизни слишком контрастирует с тем одиночеством, в котором она живет на самом деле? Или как кружит голову его близость, его прикосновения, тепло и терпкий аромат его кожи, но это все не для нее и ее никогда не будет, а присутствие на вечеринке всего лишь выполнение договора? Она никогда в этом не признается.

— Я хочу переодеться, Никита.

— Переодевайся и приходи, — сказал муж тоном, не терпящим возражений, выпустил ее руку, а затем прикоснулся к туго затянутому хвосту. — И распусти волосы, мне так больше нравится.

Развернулся и ушел в столовую, а Саломия еще с минуту приходила в себя на ступеньках лестницы. Что это было? Ему правда нравятся ее волосы? Она мигом взлетела на третий этаж, стащила с хвоста резинку и уставилась на свое отражение. Да, Никита никогда не будет с ней, но ведь она это знала, и все равно согласилась на сделку, лишь бы быть к нему ближе.

«Вот и будь. Ты мечтала видеть его хотя бы изредка, а вы уже дважды целовались, он наконец-то начал тебя замечать, еще и подарки эти… О том, что было в беседке, и говорить нечего, сама все понимаешь, не маленькая!»

«Но мне этого мало, я хочу, чтобы у нас все было по-настоящему!»

«Вот и веди себя так, будто у вас по-настоящему».

«Разве так можно?»

«Можно, если осторожно. Ты бы определилась со своими желаниями».

«Хочу, чтобы он меня любил!»

«Не будет этого, и не мечтай. Но ты его волнуешь, ты нравишься его друзьям, вон как они пялятся на тебя, так сделай так, чтобы он гордился тобой! Здесь и сейчас возле него ты, а не его Марина, используй это на полную катушку!»

«Я не знаю, как, я не умею…»

«Хватит ныть, все ты знаешь. Он тебя хочет, это видно и слепому, вот и пользуйся».

Саломия тряхнула головой, чтобы прервать надоевший диалог. Но в одном ее невидимый собеседник был однозначно прав, месяц назад она и мечтать не смела, чтобы Елагин даже мельком взглянул в ее сторону, так зачем упускать возможность провести вечер с любимым мужчиной, пусть даже это игра? Или для него это тоже перестает быть игрой?

Сбросила влажную от дождя одежду и достала платье, которое выбрала в «Донне». Платье считалось домашним, но Саломии оно казалось достойным выхода в театр. Черная мягкая вискозная ткань оттенялась белым кружевом воротничка, и Саломия казалась себе в нем выпускницей Института благородный девиц.

«Ваш муж будет в восторге! Вы очень соблазнительно смотритесь в этом платье!» — наперебой восхищались продавцы-консультанты, да Саломия и сама это видела. Небольшой вырез больше скрывал, чем показывал, но, как глубокомысленно изрекла Владислава, мужчин недосказанность заводит куда больше, чем выставляемое напоказ.

Бирка Blumarine придавала уверенности, Саломия пригладила воротничок и глянула в зеркало. Волосы, распушившиеся от дождя, лежали густыми волнами, щеки аллели, глаза блестели, в их глубине вспыхивали искорки такие же, как в ушах. Саломия нравилась себе, она знала, что и Никите понравится, и его друзьям тоже… Пусть! Пускай завидуют ему, чтобы он в самом деле ею гордился!

Когда она вошла в столовую, Никита стоял, повернувшись вполоборота, а увидев ее, умолк на полуслове.

— Ничего себе, Никитос, вот это да! — восхищенно проговорил Димка, преграждая ей путь, а она продолжала смотреть на Никиту. — Теперь ясно, почему ты ее от нас прячешь. Саломия, какая же ты красотка, хоть картины с тебя пиши!

Саломия увернулась от дружеских объятий и подошла к мужу.

— Отвали, Димыч, — отмер Никита, притягивая ее собственническим жестом, взгляд его был совсем другим, он еще никогда так на нее не смотрел. Пристально. Задумчиво. Странно. А потом сказал громко, чтобы все слышали: — Зачем картины, она сама, как нарисованная.

Усадил ее за стол, а сам сел, развернувшись всем корпусом, и продолжал смотреть. Стейки источали такой аромат и так аппетитно выглядели, что Саломия не удержалась:

— Вкусно пахнет, я ужасно проголодалась, сейчас все съем!

Муж спохватился:

— Прости, засмотрелся… — и тут же с горой наполнил тарелку мясом и овощами.

— Я не съем это одна, Никита! — она улыбалась, ей было очень уютно под его взглядом. — Придется тебе мне помочь.

— Только если ты меня будешь кормить, — сказал хрипловато, сглотнув, и Саломия опустила глаза. Передоз. Собралась с духом и посмотрела на мужа. И снова мысленно ахнула, да что с ним такое? Что-то совсем затаенное промелькнуло в его глазах, сейчас совершенно синих, или ей примерещилось? Решилась и легонько провела по щеке.

— Конечно буду.

Он кивком указал на тарелку, Саломия отрезала кусок стейка, — мясо было сочным, хорошо прожаренным, — и поднесла к губам Никиты. Ей в самом деле пришлось скормить ему два стейка, друзья отпустили пару скабрезных шуточек и отстали, а Саломия кожей чувствовала, как все меняется. Что-то новое появилось в их отношениях, незримое, но осязаемое, и Никита тоже чувствовал, это читалось в глазах.