Я не Монте-Кристо (СИ) - Тоцка Тала - Страница 43

— Нам нужно выспаться,  — пояснила, не глядя на колючий взгляд потемневших глаз, и легла, отвернувшись, на своей половине. На некоторое время в спальне воцарилась тишина.

— Да ну на…  — негромко ругнулся Никита, обошел вокруг кровати, поднял Саломию на руки и плюхнулся вместе с ней на кровать.

— Все, спим,  — обхватил руками и ногами, как осьминог, но она не сопротивлялась. И не сомкнула глаз, а гладила и целовала оплетавшие ее руки.

Она очень хорошо понимала Марину. От таких, как Никита, не отказываются добровольно, таких отдирают от себя с мясом и кровью, их заменить невозможно. И жить без них невозможно, по крайней мере, Саломия не знала, как будет жить, когда они с Никитой разведутся.



В самолете Никита усадил Саломию у окна. Он все это время выпускал ее руку только для того, чтобы взять чемоданы, а теперь явно собрался держать за руку всю дорогу. Напротив у самого прохода сидели мама с мальчиком лет четырех, мальчик капризничал и вертелся, Саломия вскочила и обратилась к малышу:

— Иди сюда, садись возле окошка, хочешь?

Мальчик обрадованно закивал, Саломия, когда пересаживалась, старалась не смотреть на Никиту, но не успела усесться, как следом поднялся Елагин:

— Вы тоже идите к ребенку, а я сяду возле жены,  — предложил он маме мальчика.

Никита только мельком взглянул на Саломию, ей даже показалось, несколько насмешливо, а потом сгреб ее руку, и Саломия только вздохнула. Он еще и увалился на нее, уснув почти сразу после взлета. Саломие было жаль его будить, она откинулась в кресле и не заметила, как сама уснула.

Самолет прилетел ночью, за ними приехал охранник, но вещи наверх Никита понес сам. Саломия шла следом, осматриваясь по сторонам  — ничего не изменилось, как будто они никуда не уезжали, и сами Мальдивы, и все, что там с ней происходило лишь сладкий сон. А после снов как правило следует пробуждение.  Саломия внутри затаилась в ожидании, позовет ли он ее с собой? Если позовет, значит он выбрал ее, а если нет, то она и есть та самая Storiella d'amore estiva, курортная интрижка.

Никита остановился напротив двери в ее комнату, Саломия молча взяла свой чемодан и дальше пошла сама. Каждый шаг доставлял нестерпимую боль, как Русалочке, и не только физическую.

— Спокойной ночи, Мия,  — донеслось вслед, она даже не обернулась и закрыла дверь. И хоть та закрылась достаточно тихо, в ушах Саломии гремело и грохотало  — это рушились стены ее выстроенного с такой надеждой мира, в котором Никита смог ее полюбить.

Утром Саломия встала пораньше в надежде не столкнуться со старшими Елагиными, и первым, кого она увидела, был Никита. Он пил кофе в столовой и жестом пригласил Саломию, но та покачала головой, даже дышать одним воздухом с ним было невыносимо. Она вышла из ворот, но не успела пройти и одого квартала, как сзади засигналили, и ее обогнал черный внедорожник Елагина.

— Куда ты идешь? Садись, подвезу.

Она лишь головой покачала.

— Спасибо, не нужно.

Но Никита уже выскочил из машины и загородил дорогу.

— Саломия, пожалуйста, сядь в машину.

— Никита, мне правда недалеко,  — она попыталась его обойти, но тщетно.  — Я к бабушке.

 — Любовь Сергеевна в санатории, отец сказал, сегодня утром отправили. Еще рано, пока ее не буди, позвонишь позже, на выходных можем ее проведать.

 — Спасибо, что сказал,  — она все же обошла мужа,  — я просто хочу наведаться в квартиру.

 — Не задерживайся, — Никита сел в машину, а она остановилась, оглушенная неожиданной мыслью, что не назвала дом домом. Она не сказала, что идет домой…

До их «профессорского» дома дошла быстро, вошла в квартиру, чисто, убрано, но воздух спертый и тяжелый. Распахнула окна, свежий воздух ворвался вместе с щебетаньем птиц. Саломия немного постояла, наблюдая, как соседские дети играют во дворе, а потом вошла в свою комнату.

«Потому что здесь я больше не дома»

И где же теперь ее дом? Саломия задумалась. Ее комната в доме Елагиных теперь больше подходила под определение «домой», но с каких пор ее домом стал дом Елагиных? Да потому что теперь ее дом  — это там, где есть Никита. Это открытие так ошеломило, что у нее даже рот приоткрылся. Она улеглась на кровать, где проспала целых шесть лет, и внезапно ощутила Никиту, как будто он был здесь, почти осязаем. Она просто привыкла последние десять дней чувствовать его каждой клеточкой тела. Теперь отвыкай, Мия…

Проснулась от сигнала телефона, как это она задремала?

«Саломия, иди домой». Поднялась и закрыла окно. Никита позвал, наверное, вернулся от Марины, нет смысла оттягивать разговор, даже если он ее просто убьет. Пусть, чем скорее, тем лучше.

Саломия вошла в свою комнату и увидела стоящего спиной Никиту. Перед ним лежала раскрытая папка, а в руках он держал тот самый, «конкурсный» рисунок.

— Почему ты роешься в моих вещах, Елагин?  — спросила  будничным тоном. Он не повернулся, ответил вопросом на вопрос:

— Почему я здесь без татуировки?

— Я тогда ее еще не видела.

— А почему этот рисунок разорван? — он достал тот самый первый свой портрет. Голос звучал подозрительно хрипло. Саломия подошла совсем близко и встала за спиной.

— Ты тогда попросил меня не выходить за тебя замуж, сказал, что любишь другую, попросил не вмешиваться. А я тебя не послушала. Я пришла домой расстроенная,  —  она подняла на него глаза и вымученно улыбнулась. — Прости меня, Никита. Ты просил, а я отказалась, но не из-за денег, просто я люблю тебя, давно люблю. Я влюбилась еще в «Амстердаме», как только первый раз увидела, ты тогда на меня даже внимание не обратил. А потом когда я сумку твоей мамы нашла, я не собиралась их отдавать, мне очень нужны были деньги.

— Для Игната? — ревниво спросил Елагин.

— Я отказалась с ним переспать, и он подставил меня,  — Саломия видела, как менялся в лице Никита, но продолжала. — Потом позвонил телефон Ирины Матвеевны, там твоя фотография на заставке, и я поняла, что не смогу взять эти деньги. Мне очень хотелось тебя увидеть,  — сказала она совсем тихо,  — хотя бы еще раз.

Никита окинул ее странным взглядом и тем же хриплым голосом сказал:

— Собирай вещи, Саломия.

А сам вышел из комнаты.

«Ну вот и все…»

Саломия без сил обперлась о стену, все плыло перед глазами, она сама на себя злилась, а чего было ожидать? Заставила себя открыть чемодан и вывернуть на пол все его содержимое. Куда девать эти «мальдивские» вещи? С собой она, как и в прошлый раз, собиралась взять только то, с чем сюда пришла, значит остальное нужно оставить здесь.

Нашла мусорный пакет, собрала туда вещи и поставила у порога. Пусть Елагины отдадут домработнице, та постирает и найдет куда пристроить. Саломия сложила свою одежду, мольберт, папку с рисунками и застегнула молнию.

Распахнулась дверь, в комнату сначала въехал огромный чемодан, следом вошел Никита.

— Я у матери попросил, потом вернем,  — объявил он.

— Я уже готова, Никита,  — сказала Саломия, изо всех сил стараясь быть сильной.

— Как это готова?  — не понял Никита.  — Ты что, уже все собрала?

Он открыл шкаф, платья висели в ряд, на полках лежали вещи, Елагин заглянул в мусорный пакет, стоящий у двери, и озадаченно посмотрел на Саломию.

— А почему ты это не берешь? Хочешь отдать в стирку? Ладно, я потом заберу. Или смотри сама, у меня есть стиральная машина.

— У тебя?  —  ошарашенно уставилась на него Саломия.  — Почему у тебя?

Никита медленно выпрямился, глядя на Саломию.

— Кажется, я начинаю догонять. Мы перезжаем ко мне, Мия, а ты что себе надумала?

— К тебе?  —  она была потрясена.  — И ты тоже?

— Саломия, — Никита подошел и заглянул в глаза, прикасаться к ней он по-прежнему избегал,  — сколько раз я сказал тебе, что ты моя, и я тебя никому не отдам? Кто еще должен с тобой жить в моей квартире?

Она захлопала ресницами, не в силах выговорить ни слова, и тогда он осторожно взял ее за руку и поцеловал самый краешек ладони.