Его добыча (СИ) - Медведева Алена Ильинична - Страница 7

«Где тебя носило, Кин? — яростно сверкнули фиолетовым отблеском глаза, за которыми прятался практически равный мне по силе собрат. — Раз ты жив, почему не с нами?»

«Знал бы я сам», — осадил я его. Конкурентами мы никогда не были, но и причислять меня к дезертирам я не позволю.

«Что помнишь из последнего?» — не сдался Орш.

Хороший вопрос. Однако прежде, чем я смог на него ответить, мне пришлось ждать, пока из глотки наружу не выйдет то, что материальные уроды зачем-то запихнули в приданную мне оболочку. Гадкое тело!

«Мы рвали на атомы планетоид, — ушёл мыслями в прошлое, чтобы снова как наяву ощутить триумфальное чувство свободы и торжества. — Энергии в нём было много, текла она легко и быстро. Я увлёкся поглощением, не заметил приближения опасности».

«Никто не заметил», — вплёлся в моё признание ещё один собеседник, но я не придал этому значения. Продолжил:

«Понял, что нас окружили, когда оказался в тисках неструктурированной энергии. Пробиться сквозь неё я не смог, поглотить тоже. Привычного мира не стало. Материальный исчез. Двигаться было некуда. Энергии становилось всё меньше, я слабел, казалось — это конец. А потом неожиданно понял, что…»

«Что прочно заперт внутри физической оболочки, — перебив меня, признался Орш, видимо испытавший то же самое. — А разорвать её и выбраться не получается».

«Я её рвал! — я внёс коррективы. — Трижды».

«Силён, — признал Орш. — Где взял подпитку?»

«Не вникал. Кто первым подвернулся, у того и высосал, — отрезал я, смутно припоминая дёргающееся в конвульсиях тело. Вернее, два таких тела, наполненных желанной энергией. — Только времени на полноценную подпитку не хватало. Меня каждый раз скручивало в тиски. Потом фаза небытия и новое возвращение в навязанную оболочку», — закончил, наконец заставив тело отползти в сторону от муторной зелёной жижи, над которой оно всё это время так и нависало, покачиваясь.

«Видимо, тебя держали отдельно, раз впервые оказался здесь», — высказал догадку Орш.

«А я тебе говорил, — опять проявил себя неизвестный, — что у гуманоидов не одно помещение, где с нами… работают».

«Работают? — издевательски бросил Орш. — Хал, ты, оказывается, гуманист».

Хал? Хал, Хал… Я задумался, перебирая известные мне комбинации. Хм, мне этот собрат не знаком.

«Ты же не с нами проходил через брешь миров. А мы ушли в неё первыми. Значит, была вторая волна экспансии в это пространство?» — предположил.

«Вторая была, — согласился Хал. — Но я из третьей. И мы едва успели проскочить. Брешь закрылась бесследно, а я попал в плен, не успев даже начать поглощение».

«Ого… — встрепенулся я, ощущая, как теряю опору. Во всех смыслах: и моему самосознанию стало не по себе, и моя бренная оболочка завалилась на бок, чувствительно приложившись бедром об пол. — Мы здесь застряли? Нам домой не вернуться?»

«Если не откроется новая брешь…» — философски протянул Хал.

«Если мы вообще выживем!» — бросил Орш.

«Если перестанете лить энергию попусту», — тихо прошипел…

«Щег! — опознал я. — И ты здесь!»

От неожиданного осознания того, что нас не так уж и мало, я испытал воодушевление. Завозился на холодном покрытии, рыкнул с досады, заставляя непривычное, чуждое мне тело подчиняться. Оттолкнулся и, наконец, встал. Обретя равновесие, сфокусировался и осмотрелся.

Примитивные гуманоиды меня больше не интересовали. Взгляд скользнул дальше, пробежав по невзрачным серым стенам, силовым полям, ограничивающим наше пространство для жизни, низкому металлическому потолку, полу, где-то чистому, а где-то покрытому спёкшейся органикой. Именно на нём сейчас, кто-то неподвижно, а кто-то осторожно перемещаясь, в разных позах находились те самые физические тела, что на самом деле являлись для нас клетками. Такие же гуманоидные, как пленившие нас существа, и всё же чем-то от них отличные. Впрочем, внешний вид оболочек меня волновал меньше всего. Не они важны сами по себе, как не важна примитивным существам их одежда. А вот количество…

«Так сколько же нас?» — спросил сам себя, но ответ получил от других:

«Восемнадцать».

Немного… В моей группе было больше тысячи подобных мне, и мы были первым отрядом, отправившимся на освоение новых источников энергии. После нас, судя по заявлению Хала, были и другие. Не знаю пока, насколько многочисленные, но… Но из всех только мы выжили?

Значит, восемнадцать… Возможно, всё же больше, ведь здесь определённо не все. Кто-то, как и я до этого, может находиться в бессознательном состоянии в других… местах.

Где именно?

Ответ на вопрос дался с трудом — образы, вызванные отдельным усилием, выходили размытыми и отрывистыми.

Тьма. Вспышка. Энергия совсем рядом — манящая, притягательная, но взять её нет никакой возможности. Непонимание. Что не так?! Краткий миг забытья. Снова всполох пробуждения. «Хороший экземпляр… в моей лаборатории… степень фиксации семьдесят процентов… вводи первую дозу… реакция пошла… надо повторить…» — звуки, раздражающие в своей бессмысленности. Тесный плен оболочки, которая скована так же, как и я. Попытка вырваться. Белые границы, за которые нет хода. Сжимающие, удушающие тиски. И снова тьма.

Воспоминание, от которого хотелось лишь одного — разорвать, испепелить, уничтожить тех, кто лишил меня свободы. И поглотить! Выпить! Забрать у них то, что до сих пор манило, несмотря на ограничения…

Среагировало и тело. Кулаки сжались, взбугрились мышцы, словно силясь разорвать несуществующие путы, а из горла неожиданно вырвался яростный рокот низких частот.

— Смотри-ка ты, совсем ожил, — раздался дерзкий смех, скрывая за собой очередную волну страха. — Живучая тварь.

— Отойди, Ральюс, не провоцируй, а то опять выговор получим.

Считающая себя вершиной пищевой пирамиды особь проявляет осторожность? Это интересно. Я вернулся взглядом к своим тюремщикам, на этот раз изучая внимательнее. Делать это, используя ограниченные возможности навязанного тела, было… невыносимо, но иных вариантов не оставалось.

Первый, тот, что вёл себя наглее, — беловолосый, высокий, двуногий — классический примитивный гуманоид, демонстративно скалился, выражая презрение. Только он не мог знать, что своей бравадой спровоцировал вспышку интереса с моей стороны. Неосознанная опция ставшего тюрьмой тела вдруг проявилась, подарив сверхъестественную зоркость — я отчётливо увидел предназначенными для этого элементами тела учащённо пульсирующую за ухом тюремщика жилку и спешно скользящую по отвратительно розовой коже капельку влаги. Страх… Он знаком этому существу. Именно его он прячет за своим показным бесстрашием. Жалкий. Лёгкая добыча.

То есть он был бы лёгкой добычей, будь я собой прежним.

Но я запомнил этот вид местных. С таким расовым типом раньше мне сталкиваться не доводилось, хотя на самом деле я не особенно обращал внимания на такие детали как цвет волос и крепость нервов пищи.

Второй, куда более осмотрительный, — крепкий, коренастый, остроухий брюнет, с мрачным насторожённым взглядом. А вот этих я помню. На моём личном счету сотня таких, плюс два звездолёта и орбитальная станция. Энергии я тогда накачал знатно, жаль, до самой их планеты добраться не успел. Так и не понял, куда она исчезла под самым носом. То ли другие из моего отряда успели раньше, чем я смог на неё переключиться, то ли ушастые нашли способ её спрятать. И сами сбежали, потому что после этого я взаимодействовал с кем угодно, но не с ними.

Всех их, неожиданно сумевших совладать с нами, придётся изучить. Они убеждены, что пленили нас, заточив в бесполезных оболочках? Сделали подобными себе? Ничтожными, ограниченными и… подконтрольными? Что ж… зря. Я сумею приспособиться, сумею вырваться, сумею… забрать их всех.

Мы сумеем.

— Да что он мне сделает? — не внял дельному совету беловолосый. — Сидит себе в клетке… Он слаб, словно новорождённый, только и способен, что на ноги встать.

Подошёл он близко. Так близко, что удержаться я не смог. А может, просто не захотел, больше всего желая сейчас наказать этого примитивного гуманоида, возомнившего себя победителем. Такое знакомое по прошлому, практически рефлекторное поведение — стремительный бросок к идущей прямо ко мне добыче.