Немёртвый камень (СИ) - Кисель Елена - Страница 71

Мелита потрясла головой.

— И всё? «Кощейка»? Кто-то захотел вечной жизни?

— Угу, — спокойно отозвался Фрикс. — Чего уж проще. Только он не для себя создал «кощейку». Для умирающей дочки. Милая, знаете ли, девчушка. Лет двенадцать или, может, одиннадцать. Носилась, смеялась, игру какую-то сама выдумала — с шаричками и цветками…

И, конечно, не подозревала, что каждый день ее жизни — год чьей-то чужой. А потом десяток лет: «кощейки» становятся жаднее с каждым днем.

Нольдиус заоглядывался по сторонам, будто искал повод, чтобы сменить тему. Мелита смотрела на артефактолога. Почему-то она не удивилась бы, если бы Фрикс сейчас создал какой-нибудь артефакт для опьянения или притупления сознания — аналог ирисовки. Опасно, зато результативно.

— В общем, вы ж в курсе: при уничтожении «кощейка» мгновенно отбирает жизнь у носителя. Забирает с собой. Ну, и… я не смог. Хотя понимал, что она и так должна была умереть. А просить ее отца, чтобы он сам… в общем, Гелла тоже не решилась. Вот мы и сидели там. Люди, понимаешь ли, помирают в окресностях, а два артефактора боевого звена, у каждого — стаж по двадцать лет, — сидят себе и не знают, что делать.

Прямо в окно выставил рыло летающий хряк, длинно и с явной издевкой хрюкнул, как бы говоря: «Что, взяли?» За ним в воздухе мелькал покровительствующий силуэт волка, но Фрикс как будто не видел ни волка, ни насмешливого рыла.

— В конце концов Гробовщик донес до Феллы. Из опытных больше никого в артефактории не оказалось… Ну, она явилась за нами, наорала — год потом в ушах звенело. В общем, я до сих пор ей благодарен.

— Что? Благодарен?

— Потому что она не уничтожила «кощейку» у нас на глазах. А могла бы заставить и меня… Но ей, видно, проще было самой. Так что на нашу долю достался создатель артефакта — отец, то есть. Держали, на случай, если помешать вздумает.

— Помешал?

Фрикс качнул головой.

— По-моему, даже не понял, что проиходит. У него, видно, в голове не помещалось, что кто-то может вот так…

Свое внимание он делил между тарелкой и пачкой бумаг, с которой почти не расставался. Распоряжения Семицветника здесь мешались с короткими заметками Бестии, вроде «Снабженцам отпусков не выписывать» или «Не подпускать к Рогу экспериментаторов», или «Не слушать Ренейлу!».

— В общем, после этого мы с сестрицей решили, что лучше оставаться в резерве. Если драка — в драку всегда. По оперативке скучаем, конечно, — он хмыкнул. — Иногда получается и на боевые выйти. С пиратами тогда здорово поплавали… а только лучше уж так. Слушай… хотел Хета спросить, может, ты знаешь, что у нас с почтовыми артефактами? Перегруз какой-то, так мало того — еще и птицы дни напролет ломятся, и курьеры какие-то.

Мелита сделала вид, что верит его попытке сменить тему.

— Боевитый День. Ребята с кучей народа передружились, теперь рвутся общаться на расстояниях. Если еще влюбленных учесть… а побегов еще не было?

— Холдон! Вот куда эти дуры собирались на ночь глядя, — Фрикс что-то вычеркнул в своих записях. — Хорошо хоть, Караул самую малость пришел в себя и не стал их есть…

Нольдиус неловко кашлянул и наконец перестал изображать античную статую.

— Возможно, это не моя область… но ведь масса знакомств не объясняет общие неполадки почтовых артефактов?

— В какой-то мере как раз объясняет, — проворчал Фрикс. Он разделывался с куском хлеба так, будто это был опасный вид нежити. — Артефакты связи нельзя активировать в больших количествах на такой территории, как Одонар. Хочется верить.

Он с остервененим вонзил вилку в очередной кусок печенки. Наида оторвалась от своих операций и посмотрела на Фрикса с уважением.

Мелита и Нольдиус замерли не дыша.

— Что там? — прошептала наконец девушка. — Так и нет связи?

Фрикс постарался придать своему лицу обычное беспечное выражение. Наида посмотрела с еще большим одобрением — стало быть, не удалось.

— Ну, вы ж Феллу знаете. Может, она просто не желает нас слышать — вот и нет связи. Да и она сама говорила мне: что с ними-то может случиться?

С беспечностью в голосе переборщил — это можно было угадать уже по перепуганному виду Скриптора. Фрикс мужественно заставил себя прожевать очередной кусок.

— Попробую еще раз. После планерки. Если, конечно, она состоится.

— Ты предпологаешь обратное? — удивился Нольдиус.

— Не-а. Просто мне хочется, чтобы она не состоялась. А такие желания имеют тенденцию сбываться… о-о, нет!

Стон Фрикса случился из-за дробного топота в коридоре. Артефактолог смерил глазами стол, как бы прикидывая: прятаться или нет? Мелита и Нольдиус посмотрели во входной проем взглядами экспертов.

— Не Хет, — сходу определил Нольдиус.

— Ага, он меленько топочет, — Мелита прислушалась. — Это что-то такое старое и вроде как больное…

Гробовщик, который влетел в трапезную минуту спустя идеально подошел под это описание.

Челюсть деартефактора была перекошена и прыгала от какой-то новости явно неприятного свойства. Он затормозил, принялся размахивать руками, но кроме выпученных глаз и брызг слюны от него ничего нельзя было дождаться.

— Красная «гидра»? — произнес Фрикс с видом полной покорности судьбе. — Здесь, в Целестии, да?

Гробовщик надулся от гнева, что его не понимают, а Скриптор хихикнул и вывел в воздухе с надеждой: «Может, просто бешенство?»

Уничтожитель артефактов вздохнул раз, другой — и обрел голос.

— Вызов! — гневно каркнул он, тыча пальцем в сторону Фрикса. — Во внешнем мире начинают просыпаться артефакты.

— Уровень? — Фрикс взглядом вопрошал судьбу о снисхождении.

— Пока «синий», а там — кто разберет… «синие» — они ведь и «красными» бывают, а?

Судя по взгляду Гробовщика — в этом был виноват именно Фрикс.

— Что я-то?! — взвился новый глава артефактория. — Есть же стандартный порядок: вызываешь свободное звено, я только утверждаю пропуск, если нет никаких… особых…

Он совсем прекратил говорить, и лицо у него стало на редкость несчастным.

— Нет звеньев?

— Нет звеньев.

— Совсем нет звеньев? Может быть…остался…кто-нибудь…

— Практиканты и практеры.

— И Крэй, — прошептала Мелита, но Крэй только что защитился на первую квалификацию и входил в особую категорию «опасно, в миры не пускать», так что ее не приняли всерьез.

— А Камелия и Камбала?

— В мирах.

— Пресначок? А, в целебне, помню этот случай. Что ж мне во внешний мир — самому отправляться?

Гробовщик сморщился как печеное яблоко. После чего издал неимоверно омерзительное «хю!» — и покинул трапезную, всем своим видом говоря: «Не мои проблемы!» Из коридора долетел полный злорадства голос:

— Жду нужное звено рядом с Перечнем. Я-то могу ждать долго…

И по коридору затопали в обратном направлении, оставляя на Фрикса три тонны отчаяния.

— Да Холдоном об стенку и полхолдоном об потолок, хоть самому туда несись! В другом случае — подождали бы какого-нибудь звена, «синий» артефакт, и правда можно потерпеть… Но он же сказал — «синие»? Чего доброго еще правда «гидры», а если около дверей… если так…

Весь этот монолог был напряженным и проходил на фоне тишины. Время от времени сверху, из рога, летела слойка или кусок рыбы, или капустный лист. Фрикс задумчиво созерцал Мелиту и Нольдиуса, как будто прикидывая: звено необходимо… внешний мир — территория, которую нельзя оставлять без присмотра… вести занятия могут и те практиканты, у которых нет боевого опыта…

— Всё что угодно, кроме объяснения теорикам разницы между комбинированными и точечно-распространенными артефактами, — весело сказала Мелита в ответ на этот взгляд. — Когда зайти за пропусками?

Нольдиус несколько удивлённо поднял глаза в потолок, будто хотел осведомиться у Светлоликих: а не решили ли они заняться исполнением его желаний?

На потолке был только Рог Изобилия, и он ответов не дал никаких.

* * *