Шарада любви (СИ) - "Biffiy" - Страница 71

Она окинула напоследок девушек взглядом и быстро вышла из кухни.

Почти час Эля лежала в пенной ванне и старалась ни о чём не думать. Ей надо было восстановить душевное равновесие, но оно никак не восстанавливалось. Ей нужно было приложить много сил, что бы ни подойти к двери комнаты Гари и не войти в неё. Она сделала над собой усилие и не стали ничего выяснять. Ирен убедила её в том, что с Гари утром всё будет хорошо. Поэтому она оставила заботу о нём Оун и Марселине. Сама решила заняться собой.

И теперь Эля лежала в тёплой воде и мечтала о том, что бы завтра утром она даже не вспомнила о том, что на свете есть такой мужчина, как Гари Фокс.

— Завтра заставлю Эрика ускорить восстановление наших паспортов и… — Эля вынула руку из воды и махнула её в неизвестном направлении. — … надо будет побыстрее уехать их этой страны. Вернусь в Россию, начну работать и …всё позабуду. Завтра же напишу отказную от наследства и пусть они все тут перегрызутся из-за него. Пусть сами ищут тайного наследника и …судятся с ним… Мне уже всё равно!

Она закрыла лицо ладонями и медленно погрузилась в воду с головой.

И только когда она уже лежала в постели и мечтала о сне, в её голове вновь всплыл образ Гари блаженно-улыбающийся.

— Отстань от меня. — Прошептала она в темноту. — Чего тебе от меня надо? Целуйся со своей Ирен и пусть она тебе помогает завоёвывать наследство семьи, а я теперь в стороне… Я раскусила твою игру. Ты целый год мечтал о своей Иришке, а я так…подвернулась под руку, стала наследницей этого бешеного семейства и поэтому стала нужной в твоей игре. Как я вообще могла тебе поверить, в толк не возьму? Да потому, что дура я, повелась на твои глазки и улыбку. А они оказались …чужими.

Эля попыталась в уме представить «чужого» из одноимённого фильма. Его ужасный оскал зубов и длинную морду…. Но его образ вдруг стал преобразовываться не в лицо Гари, а …в лицо Ирен. И вскоре в голове Эли образ «чужого» и Ирен слился в один. Она ужаснулась и быстро спряталась под одеяло.

— Какой ужас! — Шептала она под одеялом до тех пор, пока не уснула.

Сцена 4.

Эля и Иван Иванович сидели в машине, которая везла их в замок. Эля решила уехать с похорон мистера Эда после того, как произошло прощание с ним в церкви города. Она не собиралась провожать его в семейный склеп. Пусть эта «радость» останется его детям. Да и к тому же, Эля никого не хотела видеть, особенно Гари.

С утра она заперла свою дверь и никого не впустила, кроме Оун с завтраком и Ивана Ивановича. Гари пришёл к неё перед завтраком, но Эля через дверь сказала ему, что им не о чем говорить и дверь не открыла. Гари что-то говорил за дверью, но Эля ушла в ванную комнату, что бы ни слышать его голоса и не …поддаться малодушию.

Оун принесла не только завтрак, но и новые известия. Мистер Ли в замок не вернулся. Это удивило Элю, но она увидела его в церкви на отпевании. Рядом с ним в инвалидной коляске сидела миловидная женщина. Эля поняла, что это матушка Джо Эва Фокс. Они слегка кивнули друг другу, после того, как мистер Ли что-то сказал на ухо женщине, наклонившись к ней. Рядом с матерью стоял и Джо. Но Эле было на это всё равно. Она приняла решение ни о чём больше не думать и ни с кем не общаться, так и поступала.

Единственно, что её беспокоило это отсутствие мистера Гоффа. Эри не приехал в замок ни к утру, не было его и в церкви. Это озадачило Элю.

— Что с тобой случилось, милая? — спросил её Иван Иванович. — Ты в церкви вела себя, как-то заморожено. Ни с кем не общалась. Отвернулась от Гари. А он хотел с тобой поговорить. Он меня спрашивал, что с тобой происходит. Я не знал, что ответить. Сказал, что ты немного приболела.

— И правильно сказали. Надо было добавить, что моя болезнь заразна. Может быть, тогда все оставили бы меня в покое и не приближались. В церкви было довольно много народа. Вот пусть с ними и общаются.

Эля отвернулась к окну, заметив, удивление на лице мужчины.

— Мне кажется, что ты обижена на Гари или нет? — не унимался Иван Иванович.

— Мне не на что обижаться. Всё просто встало на свои места. И пусть там стоит.

— Но все заметили, что с тобой что-то не так. Все беспокоятся за тебя.

Эля удивилась и посмотрела на него. — Беспокоятся? Это я должна беспокоится за наши паспорта и за то, что Эрик Гофф не приехал из города. Я хотела, что бы он ускорил восстановление наших паспортов, что бы…поскорее покинуть этот замок со всеми его неприятностями. — Она скупо улыбнулась ему и договорила. — Я решила отказаться от наследства Фоксов, а мистера Гоффа нет!

— Да что такого сделал Гари, что ты бежишь от него? — Удивил Иван Иванович Элю вопросом. — Он вчера сам пострадал от женской ревности. Нам с Оун и Марселиной всё потом рассказала Мойра, когда пришла узнать о здоровье Гари. Она пришла, а ты нет! Даже Хельга пришла посмотреть на «труды Ирен». Гари было очень плохо, Эля. Так зачем же ты его добиваешь? Я видел его глаза, Эля… Он чуть не плакал из-за того, что ты даже не хотела с ним поговорить.

Эля решила не поддаваться на его слова и напустила на себя ненужную злость. — Он плакал об отце, а не обо мне, слава Богу. К тому же, мне не о чем с ним говорить. Слишком я его опекала последние дни. Я это поняла вчера. Вот он и попал в неприятную ситуацию. Больше этого не будет.

Иван Иванович смотрел на неё непонимающим взглядом, но Эля ничего не собиралась разъяснять. Она вновь отвернулась к окну и «надула губки».

— А ты себе сначала это объясни. — Услышала она тихий смех Ивана Ивановича, минуту спустя. — Я же вижу, что ты сама себя пытаешь убедить в том, что твоё сердце даже не желает знать.

Эля замерла от таких слов. Конечно, Иван Иванович прав, но он не знает всю правду о Гари и Ирен, а она не собиралась открывать ему свою сердечную боль.

— В любом случае, тебе придётся встретиться со всеми за поминальным ужином, девочка. Или ты и на ужин не выйдешь из своей комнаты? — Не унимался мужчина.

— Не знаю. Всё зависит от Эрика Гоффа. Я жду и хочу видеть только его.

— А как же Эва Фокс? Ты не хочешь познакомиться с ней?

— Достаточно того, что я увидела ей в церкви. Говорить с ней мне не о чем.

— Ну, как же так, Эля? — Иван Иванович взял её за руку и заставил посмотреть на него. — Ты же сама «заварила кашу» с поисками Марии и раскрытием тайны нового наследника семьи? А кто убил Эда и мистера Торна? Ты не хочешь этого знать?

— Не хочу! Я ничего больше не хочу! — Воскликнула Эля, вырывая руку из его рук. — Не хочу! Еи жидкости, ни лягушат!

Она вновь отвернулась к окну и вдруг услышала. — Я так понял, что жидкость — это семейные дела Фоксом, то есть болото, а лягушата — его дети?

Этот вопрос рассмешил Элю. Она фыркнула, затем усмехнулась, повернулась к Ивану Ивановичу и уткнулась лицом ему в плечо.

— Всё правильно. Я вчера поняла, что мне надо жить своею жизнью, а не их.

Иван Иванович долго молчал, поглаживая руку Эли, но потом сказал. — Тогда начинай её жить, девочка моя, я а тебе помогу. Если хочешь, то я поговорю со всеми детьми Эда, что бы они больше не считали тебя …своей мачехой, что ли?

Эля задумалась. А действительно, почему она стала им мачехой и взяла на себя их заботы? Она — молодая девушка и хочет жить своею жизнью.

— Вы правы, Иван Иванович. Я должна жить своею жизнью. — Она посмотрела на мужчину, улыбнулась ему и договорила. — Я давно хотела съездить в город и посмотреть его. Давайте поедем туда прямо сейчас? Посмотрим город, посмотрим его парк, а может, возьмём лодку и проверим в озере место с русалкой?

Эля удивилась тому, что Иван Иванович тут же с ней согласился. Она отдала приказ шофёру и уже с лёгким сердцем откинулась на спинку сиденья.

— Мне так же ещё хочется посмотреть магазин цветов Лауры Сенд… — Задумчиво добавила она, не замечая ухмылку на лице Ивана Ивановича. — А также, может мы заедем и в офис к Эрику Гоффу… Посмотрим…

Они вернулись в замок за час до ужина вместе с Эриком Гоффом. Эля и Иван Иванович осмотрели город и городской парк. Послушали рассказы местных рыбаков о русалке в озере и утопленнике, которого нашли в месте её появления. Рыбаки с удовольствием рассказывали свои басни о русалке, тем более что за это они брали плату. Один рыбак даже похвалился им, что одна богатая леди в инвалидной коляске заплатила ему за рассказ о русалке почти в десять раз больше, чем он просил.