Выбери любимый жанр

Иван царский сын и серый волк - Успенский Эдуард Николаевич - Страница 3


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

3

И помчался он пуще коня.

Иван-царевич подумал даже: «Хорошо бы этот тигро-конь (серый волк) у меня навсегда остался. И поговорить с ним можно. И бегает он быстро. И загрызет он в один момент кого следует. Одна беда — кормить его дорого. Ему ж в день не меньше коровы давать надобно».

Ехали они, ехали… (Впрочем, ехал-то один Иван-царевич, серый волк все больше вез)… и как раз ночью подъехали к каменной стене.

Серый волк остановился и сказал:

— Ну, Иван-царевич, слезай ты с меня, с серого волка, и полезай через эту каменную стену.

— И что там? — спросил Иван-царевич.

— Там за стеною сад. В том саду жар-птица сидит в золотой клетке. Ты жар-птицу возьми, а золотую клетку не трогай. Ежели клетку возьмешь, тебе оттуда не уйти ни за что. Тебя враз поймают.

Удивительный волк попался Ивану-царевичу, все-то он знал.

И Иван-царевич пошел на это дело. Перелез он через стену, видит — перед ним и вправду сад. Красивый, как в сказке. Деревья разные диковинные и неизвестные растут, и ни одной тебе там елки или осины. Птицы всякого калибра (очевидно, колибри) летают цветные. И тишина.

В саду клетка золотая стоит на земле. В клетке птица-жар сидит. Тихонько так бренчит и вся светится. И народу вокруг — никого, пусто. Хоть бы дохленький какой сторожишка стоял.

И подумал Иван-царевич: «А чего церемониться-чикаться? Возьму-ка я ее вместе с клеткой. И кусать она меня за руку не будет. И кричать, как двести бешеных куриц, как тогда в саду, не станет. И транспортировать ее легче. Вона, сад-то совсем пустой!» Как решил, так и сделал. Но как только взял он клетку, шум и гром пошел по всему саду чудовищный. Ибо к этой клетке струны были приведены особые. (Что там крик двухсот испуганных куриц! Шум был как от тысячи наковален!) Караульные тотчас же проснулись, прибежали в сад и поймали Ивана-царевича.

Сначала они накостыляли ему как следует, а потом его накостыленного к своему царю привели. (Царя этого, по одним источникам, звали Долматом, по другим — Афроном.) Царь Долмат-Афрон как увидел Ивана-царевича, так с ходу и закричал:

— Как не стыдно тебе, младой юноша, воровать? И одет ты вроде прилично, и вид у тебя не голодающий. Может, ты даже из хорошей семьи. Давай рассказывай, кто ты будешь такой? И откуда?

Иван-царевич запираться не стал:

— Я буду Иван-царевич, сын царя Выслава (Берендея-Василия) Андроновича. Приехал я из тридесятого царства. Я вроде как в командировке. Меня царь-папа-батюшка за птицей послал.

Потом он осмелел и молвил:

— А чего она сама к нам прилетала яблоки воровать? Чуть дерево оздоровительное не испортила. Вот и велел мне царь-батюшка Берендей эту птицу добыть.

На что ему царь Долмат-Афрон отвечал:

— Что с нее взять, она — птица глупая, все равно что курица. А ты же ведь — царевич, не простой мужик. И если бы ты добром ко мне пришел да всю правду рассказал, я бы тебе эту птицу честию отдал. Так ведь нет, ты же на кражу пошел.

Он посмотрел, как его слова воспитательно на царевича действовали, и дальше молвил:

— Вот ты подумай своей царевичевой башкой: хорошо ли будет, когда я разошлю во все государства о тебе объявить, как ты в моем государстве нечестно поступил?!

Иван-царевич подумал своей царевичевой башкой и отвечал:

— Нехорошо.

Но все-таки он на своем стоял:

— А чего она сама к нам прилетала яблоки воровать?!

Царь Долмат (Афрон) больше спорить не стал:

— Тогда так, — молвил он, — у меня есть к тебе предложение. Если сослужишь мне службу, съездишь за триодиннадцать земель в тридвенадцатое государство царя Кусмана, достанешь мне коня златогривого, я тебе и вину прощу, и жар-птицу отдам.

Иван-царевич пригорюнился, голову ниже пояса повесил.

— Чего это ты закручинился? — спрашивает его царь Афрон-Долмат. — Что тебя смущает?

— Больно имя нехорошее!

— Как хочешь, — сказал ему царь Долмат-Афрон. — Только если ты мне коня от царя Кусмана не добудешь, я во все государства дам знать, что ты — нечестный вор.

(Как будто воры честные бывают.)

Пришлось царевичу согласиться. Пошел он к своему серому волку. Пришел весь в синяках, бока болят. И все ему рассказал.

Волк, конечно, не обрадовался. Он плюнул даже:

— Ну что я тебе говорил! Для чего ты слова моего не слушался и золотую клетку взял? Ты что, совсем? А еще царевич!

— Виноват я перед тобой, — сокрушается Иван-царевич. — Кругом виноват. Ты мне столько хорошего сделал.

И так закручинился Иван-царевич, что волку даже жалко его стало:

— Добро, быть так! — молвил он. — Садись на меня, на серого волка. Я тебя свезу, куда тебе надобно.

Хотел Иван-царевич ему на спину влезть, да никак. Бока болят, руки не слушаются. (В результате караульного накостыления.) И тут он про оздоровительное яблоко вспомнил. Достал он яблочко, съел его, и сразу и бока прошли, и синяки исчезли, и снова он сделался как новенький.

Сел Иван-царевич серому волку на спину и помчался серый тигро-волк аки стрела из лука.

Если бы, к примеру, в одно время и лучник стрелой выстрелил и серый волк помчался, то они рядом бы бежали.

И Иван-царевич мог бы стрелу рукой трогать.

Долго ли бежали они, коротко ли, никто не знает. Только прибежали они наконец в царство царя Кусмана.

Царство как царство — кругом деревушечки да церквушечки, да дворец в середине (других царств тогда не было), и погода вокруг отличная — желтое солнце и урожаи зреют: яблоки там, картошка… (Впрочем, тпру! Насчет картошки ошибочка вышла. Тогда еще картошку из Америки не внедрили, так что скажем сызнова…) …и погода вокруг отличная — желтое солнце и урожаи зреют: яблоки там, пшеница.

Серый волк и здесь про все порядки знал. Он дождался ночи и молвил Ивану-царевичу:

— Видишь там, за дубами, конюшни белокаменные. Ступай туда. Теперь караульные конюхи все крепко спят, и бери ты коня златогривого. Понял?

Иван-царевич головой кивает — мол, понял, как не понять. Волк продолжает:

— Только там на стене висит золотая узда. Ты не бери ее, а то худо тебе будет. Ясно?

— Чего же тут неясного? Все проще пареной репы — коня бери, узду не трогай, коня бери, узду не трогай — и дурак поймет.

И пошел Иван-царевич на это дело.

Вступил он в белокаменные конюшни из чистого белого камня. В конюшнях тишина. Только сильный храп слышен — конюхи спят, и кони ногами топают.

Конюшня длинная, светлая, и коней в ней много. И вороные, и гнедые, и пегие. И все — скакуны! Но самый красавец, конечно, — конь златогривый. От его гривы так свет и льется по всей конюшне. За версту этого коня видно.

Взял Иван-царевич этого коня и пошел было назад.

Но увидел на стене золотую узду и так на нее прельстился, что решил снять ее с гвоздя. Он так подумал: «Авось не загремит, если ее брать аккуратненько! Это серый волк перестраховывается».

Только он за узду схватился, она возьми и загреми! Да на весь царский дворец! К ней для такого дела струны были приведены. Гром стоял, как от двух тысяч наковален!

Караульные конюхи тотчас проснулись, прибежали, Ивана-царевича поймали (опять же как следует ему врезали) и повели к царю Кусману.

Стоит он перед царем врезанный, голова опущена, вид помятый. А царь Кусман спрашивает:

— Ох ты гой еси, младой юноша! Скажи мне, из которого ты государства, и которого отца сын, и как тебя по имени зовут?

На то отвечал ему Иван-царевич:

— Я сам из царства царя Выслава, сын царя Выслава (Берендея-Василия) Андроновича. А зовут меня Иваном-царевичем. А конь златогривый мне позарез нужен, чтобы его на птицу сменять, которая у нас яблоки воровала.

— Ох ты, младой юноша, Иван-царевич! — сказал ему на это царь Кусман. — Хорошее ли это дело, которое ты сделал? Ты бы пришел ко мне, рассказал бы все. Я бы тебе коня златогривого с честию бы отдал… может быть.

Иван-царевич голову опустил, молчит.

— А теперь хорошо ли тебе будет, — говорил царь Кусман, — когда я разошлю во все государства объявить, какой ты нечестный вор?

3
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело