Охраняемое сердце (ЛП) - Леблан Блэр - Страница 48

— Со строгими инструкциями следить за моей деятельностью и держать меня подальше от неприятностей. А что еще?

Он молчал, его губы побелели.

— Чего ты хочешь?

— Чтобы у моей мамы был дом.

Папа отхлебнул воды, как будто это было вино.

— Мари должна научиться экономить деньги.

— Ее использует парень. Она больше со мной не разговаривает.

Папин рот скривился от отвращения.

— Прекрасно.

— Пожалуйста. Это не для меня. Это чтобы помочь моей маме. Она порядочный человек.

— Ну над этим можно поспорить, — он фыркнул.

— Но я ни о чем тебя не просила. Никогда.

— Ты подала на меня в суд, — огрызнулся папа. — Ты подвергла опасности мой брак. Испортила отношения с моими детьми. Ты почти разрушила мою карьеру. Твое присутствие в моем доме дорого мне обошлось, Рейн.

Я была прав.

Он не считал меня своей дочерью. Я была пятном на его личном деле. Даже сейчас он смотрел на меня так, словно хотел, чтобы я исчезла.

— Мне жаль, что я испортила твой идеальный брак и семью, но я не буду извиняться за то, что родилась.

— Говори тише, — он оглядел комнату в поисках подслушивающих и повернулся ко мне. — Я могу воспользоваться своим счетом в швейцарском банке. Никто не должен знать.

— Ты будешь платить за квартиру одной женщины. Это вряд ли можно назвать скандалом.

— Нет, но это уничтожит нас с Карен. То, что от нас осталось… — пустое выражение лица отца выдавало ноль эмоций.

Он словно сидел за столом переговоров.

— Я хочу кое-что взамен. Ты будешь ходить со мной на мероприятия и играть роль послушной дочери. Будешь появляться на фотографиях, в моем Инстаграме и давать интервью в поддержку моей кампании.

Небольшая жертва, чтобы заплатить за жилье матери.

— Я попрошу в колледже отпуск.

Папа возвышался надо мной, когда его телефон зазвонил, отмечая конец нашей получасовой встречи.

— И ты покрасишь волосы. В белый, в черный, мне все равно, лишь бы это было прилично.

Я стиснула зубы.

— Ладно.

— Я буду на связи. Патрик поможет тебе во всем. Не надо мне звонить.

— Окей.

Он постучал по столу, застегнул пиджак и вышел, даже не попрощавшись.

Да что с ним такое? Почему он не мог проявить ко мне хоть каплю теплоты?

Иногда я смотрела его видео во время митингов, он стучал кулаками по трибуне, орал, вопил адским пламенем. Когда он собрался уходить, изо рта у него полетела слюна. Со мной он был чертовым роботом.

Двадцатилетний официант вывел меня из здания Капитолия через вход для посетителей, где я сдала свой бейджик. Я вышла на ослепительный солнечный свет и спустилась по обжигающе-белым ступеням, не обращая внимания на человека, который отбрасывал на меня огромную тень. Он взял меня за руку, но я вырвала ее из его хватки.

— Встреча с папой прошла не очень? — фыркнул Кассиан. — Не удивлен.

Он продолжал это делать.

Иногда я ловила его ехидные комментарии относительно моего отца. Я предполагала, что он ненавидит его за его политику, но Кассиан был не из тех, кто бредит новостями.

Я пересекла улицу и оказалась на полянке национального торгового центра. Кассиан последовал за мной.

— Что случилось?

— В смысле?

— Ты выглядишь расстроенной.

Я остановилась. Кассиан толкнулся мне в спину. Он схватил меня прежде, чем я споткнулась.

— Ты меня просто бесишь, — я отмахнулась от него.

— Какого хрена?

— Кью уволили из-за тебя.

— Твоему папе надоело платить за двух парней, поэтому он предложил мне выбор. Мне следовало назвать ему свое имя?

— Ты ужасно с ним обошелся. Кью этого не заслужил. Он был милым и добрым и…

— Остановись.

— Конечно, — усмехнулась я. — Будешь ревновать, да? Кто знает, что ты сделаешь.

Он схватил меня за локоть и притянул к себе.

— Что с тобой? Или тебе нужно еще одно напоминание о том, как я заставил тебя кончить. Дважды.

Конечно, он заговорил об этом, но все, что потребовалось — это улыбка, чтобы впихнуть воспоминание в мой мозг. Этот язык. Эти губы. Я хотела, чтобы он лизнул меня прямо сейчас.

— С Квентином все в порядке, — пообещал Кассиан. — Я написал ему хорошую рекомендацию.

— Это не отменяет того, что ты сделал, — я оторвалась от него.

Бродя по бесконечной зеленой лужайке, я представляла себе предстоящие недели. Искренние улыбки вместе с сенатором. Рукопожатия с мужчинами, которых я больше никогда не увижу. Интервью, где я хвалю своего отца за любую ерунду, которая волновала избирателей. Я осветлю волосы. И буду чувствовать себя тенью.