Пара лебедей на Рождество (СИ) - Задорожня Виктория - Страница 3

— А ты молодец, парень. — одобрительно улыбнулся, располагая. — Хоть и сам слаб, не побоялся защитить того, кто ещё слабее тебя.

С трудом вникаю в сказанные слова. Мне просто… Нравится его присутствие. Присутствие совершенно незнакомого человека, которому, как и мне, понадобилось вступиться… За незнакомого… Но, однозначно, более слабого, мальчишку…

Очень хотелось есть… Очень холодно…. Веки сами собой слипаются. Последней волей всматриваюсь в лицо незнакомца. Ловлю очертания… Неясное сознание находит слишком много сходств. С той златовласой девочкой. Стиснул игрушку… В кармане… И, не на долго ушёл… В тишину…

Очнулся от непривычных ощущений… Не спешу открывать глаза… Ведь, присутствует твердое чувство, что тогда все окажется сном… Не может же, на самом деле, моё обоняние улавливать такой притягательный запах свежеиспеченного хлеба и куриного супа? По крайней мере, не так близко… Не так явно… Не может же, на самом деле, быть так тепло и уютно? Камин не может трещать, и эта приятная мелодия… Ласкать слух. Но, это так реально! Когда мне в последний раз снились такие сны? Всё эта игрушка… Подумал, и, опомнившись, принялся прощупывать себя, в поисках золотавого лебедя, припрятанного в кармане… Но, ни пальто на мне не было, ни кармана! Ни моего рождественского подарка…

Тут же разомкнул веки, и вскрикнул

— Где мои вещи?! — видимо, громче, чем требовалось… Некая женщина, что вышивала, сидя неподалеку в кресле-качалке, чуть иглой палец себе не проткнула, взвизгнув от неожиданности и ошарашенно подпрыгнув.

— Господи! — всплеснула руками, таки выронив полотно в аккуратных стежках себе на колени. — Что ж вы так кричите, молодой человек?!

Тон то какой поучительный! А ведь это не она лишилась единственной дорогой сердцу вещицы!

— Мне нужно мое пальто! Там кое-что… Верните мне его! Немедленно! — мадам в ажурном чепчике недовольно поморщилась, сложила на подбородке пальцы, и важно покачала головой, при этом недоумевающе приговаривая

— Ай-яй-яй-яй-яй… И не стыдно же вам! Лежит ваше пальто, вон, на спинке стула развесила! И, всё таки, я не понимаю нынешнюю молодёжь! Нет бы проявить каплю благодарности! А все туда же… Крики да хамство… Какая невоспитанность!

Ощущение нехорошее… И впрямь почувствовал себя неотесанным хамоватым бродягой. Потупил глаза на мгновение, потом нерешительно поднял заинтересованный взгляд и осмотрелся… Уж не знаю, волей какого случая — но, очутился я в месте совсем необыденном. Просторная светлая комната. Явно не деревенская лачуга! Искусно вытесанная сосновая мебель. Картины и элегантные подсвечники вторят богатому интерьеру. Да и шёлковое постельное белье намекает на апартаменты знати… Случаются же чудеса!

После затянувшейся паузы, решаюсь прервать тишину, попутно притягивая пальто, чтобы убедиться, что всё моё небогатое имущество на месте.

— Вы мне извините мою выходку, тётушка… — лепечу виновато, убедившись, что лебедь на месте. Видимо, по натуре она человек хороший. Хоть и с некой обидой, но всё-таки кивнула одобрительно, и взгляд не отвела. — Скажите, а где я вообще нахожусь?

Отложила поделку на небольшой журнальный столик, расправила платье.

— В этом имении проживает семья Бязевых. Андрей Николаевич привез тебя, бессознательного, с собою. Велел присмотреть. Меня зовут Надежда, Надежда Павловна. Я здешняя экономка. Вот… — Указала на тарелки, наполненные яствами, а потом на новый, высококачественный сюртук и брюки, что висели на вешалке у шкафа. — Поешь, а после встретишься с ним лично. Расспросишь более детально, по каким причинам сюда попал.

********************************

Я не смог осилить и половину той порции, что мне любезно предложили на ужин. Еда была невероятно вкусной! Я такое прежде и не пробовал! Но, после длительных голодовок, резкое переедание очень быстро сказалось тяжестью на желудке, потому, спустя уже каких-то пятнадцать минут, я, разнаряженный в костюм из натурального вельвета, следовал за этой милой женщиной по ступеням вниз, к гостиной. Взгляд невольно метался по внушительному периметру, наслаждаясь обстановкой и богатым интерьером. Цепляло буквально все… От картин и статуй до лепнины на потолке… Того, глядишь, и споткнусь, от собственной рассеянности.

Большая комната, обустроенная для приема гостей. По центру ненавязчиво расположен стеклянный стол и аккуратные стулья с мягкими, бархатными сидушками. В углу — белое фортепиано. Однако, сегодня господы предпочитают наслаждаться звучанием мелодичного блюза, в исполнении виниловой пластинки. Роскошная ель, в высоту не меньше двух метров, от верхушки до основания увешана обилием игрушек, шоколадных конфет и лазурных фонариков. У камина красуются рождественские носки, вышитые в стиле уже знакомой экономки. Праздничное настроение во всем! Даже воздух пропах корицей и имбирным печеньем. Пока кружился со стороны в сторону, любуясь невиданными до теперь красотами, не сразу заметил, как сзади подошли.

— Кхм-кхм… — намеренно прокашлялись в ладонь, дабы обратить на себя внимание. Резко обернулся, от неожиданности вытаращив растерянные глазища. Тот самый мужчина, что спас меня у приюта! Секунду стою, будто дар речи утерян, но, стоит ему улыбнуться, приветливо, и неожиданно ласково, как я, отдышавшись, потихоньку возвращаю себе былую смелость…

— Здравствуйте — бубню, запинаясь, нервно отдергивая край сюртука к бедрам. — Извините, я…Эм… — Что говорить — не знаю. Извиниться за свое присутствие? Так я не просил меня сюда приводить. Спросить, что представителю знати могло понадобиться от мелкого пройдохи — и вовсе удел невероятной наглости! Ведь до сих пор у меня ничего не просили, лишь помогали, как могли. Поблагодарить? И правда… Вроде, к месту вариант. — Спасибо… Большое спасибо, что спасли меня…

Хозяин имения удовлетворенно хихикнул, от чего уголки его голубых глаз весело сожмурились, прорисовав очертания неглубоких морщинок. Шагнул в мою сторону, и резко плюхнул увесистой ладонью о мое худощавое плечо.

— Да будет тебе, парниша! — игривый тон волей-неволей располагает, а в этом я сейчас нуждался, как никогда. — Тем, кто слабее, ведь надо помогать? — Задорно подморгнул, и я согласно кивнул, оставив таки в покое края новой одежки. Он хороший, сверху вниз не смотрит, можно выдохнуть…

— Да, Вы правы. Еще раз спасибо за помощь. — неловко потер затылок. — Не беспокойтесь, я уже пришел в себя. Более того — сыт и согрет на неделю вперед! Я не задержусь… Сейчас заберу свое пальтишко — и, как говорится, время и честь знать!

С трудом изобразив на лице подобие улыбки, невольно начал представлять, как в пургу и минус двадцать два буду от этих хоромов до своих трущоб добираться.

Довольное выражение лица собеседника сменилось грустью.

— Парень… Куда же ты пойдешь?

— Не стоит волноваться! — артистично зажестикулировал, играя роль довольного вольной жизнью бродяги. — У меня есть какое-никакое пристанище… Да и, жил же я как-то раньше? В конце концов… Не могу я злоупотреблять вашим гостеприимством дольше, чем это было необходимо…

Играть роли вообще, как по мне, задача нелёгкая. А изображать удовлетворенность своей никчёмной жизнью — и вовсе непосильно… Улыбка, даже наигранная, преображается в гримасу безысходности…

— Ну, что ж, пойду я…

— Погоди. У меня к тебе есть предложение… А что если, ты останешься здесь, у меня? Будешь, к примеру, подмастерьем нашего столяра? А что, работа трудоёмкая, но, умение это полезное, в жизни пригодится. Да и сыт будешь, обогрет. Что скажешь?

В глазах тут же лампочки замигали! Ярче тех, что на ёлке, в разы! Огоньки счастья, и надежды на жизнь…

— Правда?! Вы правду говорите?! Я могу здесь остаться?!

— Можешь! — радушный смех, походящий местами на отцовский… Будто ребенок пляшет от счастья, получив желанный подарок к празднику, а папаша смотрит на него, довольствуясь реакцией излюбленного чада. — Теперь, раз уж так обстоят дела, считай этот дом своим. А там посмотрим, как судьба обернется…