Не уходи, Аук!
(Лесные сказки) - Надеждина Надежда Августиновна - Страница 9

И начались в кладовой Аука кройка и шитье. Какие только фасоны не придумывались! Лист Клена напоминал лягушачью лапку, но зато он не походил на других.

Когда все внучки и внуки были одеты, Аук сказал, что они в лесу самые главные. Пусть обживутся, а потом он проверит, кто из них каких птиц накормил, каких зверей приютил.

И в то же лето — в сказке время движется по-сказочному быстро — Аук отправился в обход.

Первой он навестил внучку Березку.

В лесу не услышишь жалоб, но между деревьями все время идет молчаливый спор: за землю, за воду, за солнечный свет.

Тень — оружие Елочки. Тенью она вытесняет соперниц. А Березка, на вид такая нежная и кроткая, просто дерется. Своими сильными, гибкими ветками она может насмерть захлестать деревце, которое посмело вырасти слишком близко.

В березовой роще светло, просторно. Здесь раньше поспевает земляника, раньше выглядывают из изумрудно-зеленой травы грибы, названные Березкиным именем. Здесь много птиц.

— К нам в гости Аук! — засвистел, сидя на ветке дерева, черный дрозд.

— Аук! — зазвенела в кустах славка-черноголовка.

— Аук! — выпорхнула из травы пеночка-весничка.

Красота Березки — ее белый атласный ствол. Но он белеет не сразу. У маленькой Березки он смуглый, да еще в пятнышках, словно в веснушках. Но придет время, и лесную веснушчатую замарашку не узнать.

— Помнишь, там в кладовой ты подарил мне сережки, — сказала деду Березка. — Примеряя их, я посмотрела в ручей. И, знаешь, он замер. Он перестал течь, чтобы хоть на миг сохранить мое отражение. Меня многие называли красавицей, только я не верила. Но ведь ручей не может солгать?

— Не может! — подтвердил Аук.

— Я хочу быть самой красивой и на прощальном балу, который устраивает солнце. Мне нужно золотое платье. То, что сейчас на мне, не годится. В зеленом не ходят на бал.

— Хорошо, ты получишь золотое платье, но предупреждаю, тебе недолго его носить.

Бальное платье цвета спелого меда попросила и внучка Липа, про которую пчелы прожужжали Ауку все уши: Липа их пчелиное, любимое, самое лучшее дерево в лесу!

Липу Аук увидел по соседству с Дубом. Малолетка Дуб боится холода, и добрые соседи — Липы, Клены, Осины, укрывают его, зябкого, как шубой. Но подросшему Дубу шуба уже не нужна, и, раскинув ветви, он теснит приятелей своего детства. Клены и Осины без солнца зачахли, но выносливая к тени Липа осталась. Ей тоже хотелось покрасоваться на балу. На бал собиралась и внучка Осинка, хотя и жаловалась на здоровье:

— Болею я, дедушка, болею. Нет мне покоя. Ночью то заседает заячий клуб, то браконьерствуют бобры, валят без спросу деревья. Днем одолевают синицы, мухоловки, горихвостки. Все просят отдельную квартиру. А где я им найду столько дупел?

После веселого щебета березняка, после торопливой болтовни осинника ельник кажется тихим и угрюмым. Весной здесь пеночка-теньковка повторяет: «Тень-тинь…» Будто со звоном падают капли: «Тянь-тень…» Будто играют лесные куранты: «Тень-тинь-тянь-тень…»

Летом пеночка замолчит. Изредка промелькнет голубое крыло сойки. Прошмыгнет, вздернув хвостик, зарянка. Не всякая птица поселится в сумрачном ельнике, где такую густую тень отбрасывают на землю еловые лапы, что даже трава не растет.

На кого же охотилась встретившаяся Ауку лисица?

Аук, словно по бархатному ковру, шел по тугому зеленому мху. Чернике, мху и папоротнику много солнца не надо, была бы влажной земля. Втроем они заняли в сыром и тенистом еловом лесу весь нижний этаж.

Отсюда, с нижнего этажа, до Аука донеслось чуть слышное попискивание. Поспела черника, и мать-тетерка повела по ягоды своих тетеревят. Их-то и почуяла лисица.

Дерево приютило ягоду, ягода приманила птицу, птицу подкарауливал хищник. В солнечной березовой роще своя жизнь, в хмуром тенистом ельнике — своя.

Если у внучки Елочки главная ягода черника, то внучка Сосенка ожидала богатый урожай брусники. Бруснике нужна более сухая земля.

Рыжики водили хороводы и под Елками, и под Соснами, но старшие внучки раскрасили эти грибы по-разному. У елового рыжика шляпка зеленоватая, у соснового — оранжевая, под цвет коры сосны.

Разговаривая с Ауком, внучка Сосенка раскрашивала белый гриб. Он дружит со многими деревьями, и, когда прячется в густой траве под липой или под дубом, шляпка у него почти бесцветная, белая, иногда с сиреневатым отливом.

— Мой будет красивей! — сказала Сосенка. — Я раскрашу его шляпку коричневым. Пусть все знают, что это гриб бора — боровик. А переодеваться я не собираюсь. Зачем мне новое платье, если я незаметно меняю иголочки и мой старый наряд всегда зелен и свеж.

Елочка добавила, что хвоинки, которые она понемногу роняет, нужны муравьям: у них начинается осенний ремонт.

Словом, старшие внучки от бальных платьев отказались, но все равно это был великолепный праздник. Не скажешь, кто был красивей: золотая Березка, багряная Осинка или Рябинка в тяжелых оранжевых бусах.

Кавалер Ветер каждую из них называл царицей бала, приглашая на танец, нашептывал льстивые слова.

В вихре танца от шумящего бального платья отрывался то золотой, то багряный, то желтый лоскуток.

Все прозрачней становились наряды лесных щеголих.

Но бал продолжался. Кавалер Ветер был неутомим.

И вот на землю упали последние яркие листья. По лесу разнесся жалобный стон голых ветвей:

— Дедушка Аук! Где ты? Одень нас хоть во что-нибудь!

— Весной одену, — ответил Аук. — А сейчас спите. Я вас предупреждал, что золотые и желтые платья не придется долго носить.

— Так зачем же ты нам их выдал?

— Я вас спасал!

Желтый лист — это сигнал засухи. Его можно увидеть и летом. Корни подают дереву воду, листья ее тратят, испаряют. Когда воды не хватает, дерево, чтоб не погибнуть, должно сбросить листья, избавиться от них.

Сосны и ели выносливей к засухе. Узкая смолистая хвоинка испаряет гораздо меньше влаги, чем широкий, разлапистый кленовый лист.

Но разве может быть осенью засуха? Ведь чуть ли не каждый день льют дожди. Хоть и часты дожди и воды много, но корни ее уже не тянут, слишком холодной стала земля.

Вот почему каждую осень повторяется одна и та же история: солнце устраивает в лесу прощальный бал.

Теперь ты знаешь, о чем, срываясь с ветвей, шуршат осенние желтые листья: деревья готовятся к зиме.

А что расскажет тебе, упав на землю, последний лист? Осенний бал окончен. Березам и Липам, Вязам и Кленам, Осинам и Рябинам пришло время спать.

Эту историю рассказывала сорока. Она не только разносит по лесу последние новости, ей известны и старые были-небылицы.

Вообще-то сорока любит приврать. Как-то она похвасталась, что нашла кольцо с драгоценным камнем и будто он у нее в гнезде светится, как светлячок.

Но когда любопытная белка заглянула в сорочье гнездо, оказалось, что никакого кольца там нет. Простое зеленое стеклышко. И вовсе оно не светится, а тускло блестит.

Может, и на этот раз сорока соврала. Хотя она клялась, что эта семейная история передается из поколения в поколение, из гнезда в гнездо, из клюва в клюв, начиная с сорочьей прапрапрапрабабушки, лично знакомой с грозным филином Ху-Бу.

В те древние сорочьей прапрапрапрабабушки времена филины были огромные птицы, настоящие лесные разбойники. Они не прятались от солнца, охотились средь бела дня. Охотничий клич филинов «ху-бу!» стал именем самого могучего из них, предводителя стаи.

Сокол предложил Ху-Бу охотиться вместе и делить добычу пополам.

— Делиться с тобой?! — выпучил глаза филин. — Делятся с равным. А кто ты и кто я!

Ху-Бу мог на глазах пастуха выхватить из стада овцу и унести в крепких, как железные крючья, когтях.

Когда он хлопал крыльями, осенние листья срывались с веток и кружились в воздухе, словно хлопья красного и желтого снега.