Сенешаль Ла-Рошели (СИ) - Чернобровкин Александр Васильевич - Страница 29

Следующий залп подталкивает их к правильному, как они думают, решению. Латники бросают громоздкие, тяжелые павезы и начинают спускаться по склону. За ними движутся остальные, сужаясь по фронту. Под гору идут быстро, а потом замедляют шаг, сужая фронт до ширины нашего, уплотняясь. Они полны решимости отомстить за погибших соратников.

— Зарядить картечью! — приказываю артиллеристам. — Арбалетчики стреляют по готовности!

Бриганты идут без строя, толпой. В большинстве своем это опытные вояки, много повидавшие на своем веку. В них не осталось ни капли жалости. Ее место заняло умение убивать. Их всё ещё в несколько раз больше, поэтому не сомневаются, что сотрут нас в порошок. Метрах в ста пятидесяти от нас бриганты начинают орать, используя психологический прием англичан, который те в свою очередь позаимствовали у шотландцев, валлийцев и ирландцев. Кричат каждый свое, поэтому разобрать трудно, что именно. И ускоряют шаг, чтобы потом перейти на бег и врезаться в наше построение.

— Батарея, огонь! — командую я.

Пушки выстреливают почти одновременно. Перед нашей позицией вырастет черная туча, через которую почти не видно атакующих. Из-за гула в ушах и слышно их плохо. Впрочем, они больше не орут воинственно. Их стоны и крики прорывались даже сквозь гул от пушечного залпа, который все еще наполнял мои уши. Ветерок уносит черный дым, открыв остолбеневших бригантов. Тех, кто не пострадал. Потому что сотни две лежали на земле, неподвижно или корчась от боли. Словно гигантская коса прошлась по передним рядам и уложила почти всех, несмотря на то, что возглавляли атаку опытные бойцы в надежных доспехах. Прекратили стрелять и арбалетчики из отряда Дютра де Шарне. Они поражены увиденным не меньше бригантов. Зато конные арбалетчики продолжают поражать врагов, а артиллеристы быстро заряжают пушки.

Не могу сказать точно, сколько продолжалось оцепенение бригантов. Может быть, минуту, может, больше. Очнувшись, они присели и закрылись щитами, образовав сплошную стену, будто готовились отразить атаку. Бриганты понятия не имели, что можно и нужно противопоставить пушкам, поэтому сделали так, как привыкли встречать другую опасность — лучников. Они не понимали, что время работает против них.

Среди бригантов нашелся человек, который понял это и взял на себя командование:

— Они не скоро выстрелят! Вперед! Отомстим!

Не тут-то было. Мне кажется, бриганты просто боялись приблизиться к полосе из убитых товарищей, думая, что именно за ней находится смертельная опасность. Новый их вожак призывал, уговаривал, угрожал. Никто ему не повиновался. Не знаю, понял ли он, что пугает остальных его соратников или случайно получилось, но он пошел вперед, точно собирался напасть на нас в одиночку. Бригантам потребовалось еще какое-то время, чтобы справиться с шоком и страхом, после чего сперва несколько человек и медленно, потом всё больше и быстрее двинулись на нас, яростно крича. К тому времени очнулись арбалетчики Дютра де Шарне и возобновили стрельбу. Казалось, что они мажут — так незначителен был урон, наносимый арбалетчиками. Сейчас лавина бригантов накатится на нас и поглотит.

В это время заражающий самой нерасторопной пушки поднял вверх банник, сигнализируя, что готовы к стрельбе. Остальные пушкари уже нетерпеливо поглядывали на меня. Прицел менять не надо, цель большая, не промахнешься, поэтому перезарядка заняло меньше времени, чем в предыдущие разы. Да и страх подгонял. Когда врагов в несколько раз больше и они совсем близко, начинаешь работать быстрее и точнее.

— Батарея, — начинаю я и замечаю, что все наводчики уже поджигают запалы, — пли!

Залп раздается почти сразу. Черный дым опять частично скрывает бригантов от нас и нас от бригантов. Слышны только стоны и крики, которые сливаются в протяжный вой, громкий, надрывный, истеричный. Такой вой вызывает ужас, порожденный столкновением с непонятной и непреодолимой силой.

Дым рассеивается. Поле перед нами, поросшее невысокой молодой зеленой травой, устлано человеческими телами, словно окрашенными в красный цвет. Некоторые шевелятся, пытаются встать или уползти подальше от опасности. Уцелевшие бриганты стремительно убегают. Врассыпную, каждый сам по себе.

— Теперь наш черед, — говорю я Дютру де Шарне, который никак не может поверить в увиденное. — Все в атаку! — кричу я и пришпориваю Буцефала.

Мы быстро догнали удирающих бригантов. Я бью пикой в спину бегущему, выдергиваю ее, настигаю следующего. У меня богатый опыт в подобных преследованиях. Рядом орудуют мечами и булавами рыцари и пиками и фальшионами конные арбалетчики. Пехотинцы бегут за нами и добивают раненых. Удрать удается нескольким бригантам, успевшим нырнуть в густые кусты, и обозникам и табунщикам, которые ускакали на лошадях, оставив нам большую часть табуна. Возле этого табуна рыцари и конные арбалетчики прекращают преследование. Не сговариваясь, они вопят от радости и потрясают в воздухе оружием. Победители всех времен и народов ведут себя одинаково.

Остаток этого дня и весь следующий потратили на сбор и дележ трофеев. Второе мероприятие заняло больше времени. Поделили все, включая грязные обмотки. По договору с герцогом Бурбонским, вся добыча наша. Он не надеялся, что трофеи будут, и не подозревал, что такие богатые. Бриганты успели награбить нам на несколько лет хорошей жизни. Среди добычи было много, так сказать, предметов культа, которые принято в эту эпоху изготавливать из благородных металлов. Наверное, подчистили богатый монастырь и не один. Мне принадлежала треть добычи, и я взял ее золотыми и серебряными сосудами из монастырей. Не для того, чтобы вернуть мошенникам в рясах, как подумали бойцы, а потому, что занимали меньше места. Командиры отрядов Ламбер де Грэ и Дютр де Шарне получили по пять долей, а рыцари и наводчики пушек — по три. Никого не возмутило, даже рыцарей, что наводчикам досталось, как рыцарям. Эти ребята сделали работу за всех.

Людовик, герцог Бурбонский, был сразу оповещен о разгроме бригантов. Если бы вместо них была английская армия, я бы стал национальным героем Франции. На мое счастье, сражение отнесли к событиям местного масштаба, а тесть и так относился ко мне с уважением, иначе бы не сделал родственником. К нашему возвращению в Бурбон-л’Аршамбо, там уже не было многих отрядов. Герцог распустил их. Зачем тратить деньги, если есть такой зять?! Зато моему отряду было заплачено в тройном размере. Поскольку прослужили они всего чуть больше недели, общая сумма оказалась не такой уж и непосильной. Так, скромная добавка к захваченной добыче. Мне тесть отстегнул тысячу золотых франков, а его мать подарила своей внучке Серафине золотое колье с тремя изумрудами и двумя рубинами. Старушка, видимо, уже не надеется, что дождется законных детей от своего сына. Мне кажется, невестка еще не достигла половой зрелости. При ее худосочности это не мудрено.

23

В Ла-Манше дует редкий для этого пролива восточный ветер. Он сухой и не очень сильный. Течение в проливе сейчас, видимо, встречное, потому что волны образовали толчею. Они короткие и крутые, но не высокие. Две бригантины идут курсом крутой бейдевинд правого галса. Второй, точнее, старой бригантиной, командует Ламбер де Грэ. За пределами Ла-Рошели он становиться моим заместителем. Я командую новой бригантиной, построенной с учетом замечаний по первой. У нее фок-мачту сдвинули немного к корме и удлинили бушприт и утлегарь, благодаря чему стала более ходкой. В балласте при свежем попутном ветре разгоняется узлов до пятнадцати. Сейчас, при противном ветре, делает не больше трех. Мы движемся в сторону Па-де-Кале. Надеемся встретить купеческий караван, английский или фламандский.

На главной палубе комендоры отрабатывают навыки заряжания пушек. Командует Жак Пушкарь, которого я назначил старшим комендором. Половина их — новобранцы. Ламберу де Грэ тоже ведь нужны опытные. Наверное, даже больше, чем мне, потому что впервые командует кораблем. Арбалетчики отрабатывают приемы рукопашного боя с фальшионами и пиками. Для тренировок в стрельбе на бригантине не самые подходящие условия. Я провожу занятия со шкиперами. Небо чистое, скоро полдень, поэтому учу их определять с помощью квадранта широту по высоте солнца. У каждого есть карта Атлантического побережья Европы и северных морей с параллелями, скопированная с моей, купленной еще в шестом веке. Карты четырнадцатого века пока не дотягивают до нее. Шкипера сомневаются, что моя карта правильная, хотя побережье совпадает.