Семь камней радуги (СИ) - Удовиченко Диана Донатовна - Страница 145

– Впусти меня в свою душу! - торжествующе взревел демон.

– Отринь злобу, не питай его! - шептала Айрис.

Макс попытался успокоиться и подавить рвущиеся наружу темные чувства. Понемногу это ему удалось, и тут он вспомнил.

– Знающий твое имя изгоняет тебя, Карр'ахх! - крикнул он, отталкивая от себя чудовище.

Демон застонал и отступил, стены тоннеля начали истончаться, и Макс вновь очутился в мрачной комнате, перед троном королевы. Его рука с зажатым в ней мечом была занесена для удара. Макс опустил руку и отшвырнул ставший ненужным теперь клинок. Меч, падая, печально зазвенел, будто выпевая прощальную песню, и остался лежать на полу, одинокий и бесполезный, превратившийся в обыкновенный кусок металла.

Лицо Черной королевы исказила гримаса ужаса, Рамир, съежившись, отошел за спинку трона. Макс стоял неподвижно, глядя на них отсутствующим взглядом. Он не ощущал сейчас ни злобы, ни ненависти, зато чувствовал, как в тело возвращается энергия. Она поступала извне, сначала тонкими нитями, а потом переполнила так, что Макс выгнулся, стараясь устоять под пронизывающими его мощными потоками. Он раскинул руки в стороны, поднял голову к серому закопченному потолку, и увидел сквозь него небо, изрыгающее синие стрелы молний. Молнии устремлялись к телу Макса, не причиняя ему никакого вреда, и дарили невероятную, невозможную силу. В груди стало тесно от сконцентрированной там огромной энергии, и Макс переместил ее на ладонь правой руки. Небрежным и вместе с тем изящным в своей законченности движением он выбросил руку вперед, посылая энергетический заряд прямо в лицо королеве. Поток освобожденной силы подхватил трон и с огромной скоростью пронес его через всю комнату, ударив об стену. Искалеченное тело Рамира, прятавшегося за спинкой, осталось неподвижно лежать под обломками трона. Черная королева, упавшая недалеко от колдуна, со стоном приподнялась на руках и медленно поползла, оставляя за собой кровавый след. Через миг силы оставили ее, и она прислонилась спиной к стене, обняв обеими руками живот и с ужасом глядя на растекающуюся под ней темную лужу.

– Дитя, мое дитя, - прорыдала она, сжимаясь в комок при виде Макса, который, мысленно уговаривая себя не поддаваться жалости, подошел и склонился над ней.

Стараясь не наступить в кровавую лужу, Макс взял королеву за руку и стянул с ее пальца перстень Эдика.

– Скорей, пока она не пришла в себя! - крикнула Виктория.

Макс подошел к своим друзьям и, немного поколебавшись, протянул кольцо с желтым камнем Гарту. Сергей Иванович уже стоял около окна, внимательно разглядывая пол.

– Это, наверное, здесь, - сказал он.

На полу, прямо под пульсирующим светом окна, находился большой плоский камень с семью углублениями по краям. Углубления были расположены на равных расстояниях друг от друга. Окно парило над центром камня, не доставая до его поверхности всего несколько сантиметров.

– Я думаю, это и есть вместилище для ключей, - задумчиво проговорил Сергей Иванович, - По логике вещей, мы должны встать вокруг него и положить артефакты, расположив их в порядке перехода цветов солнечного спектра. Все помнят курс школьной физики?

– Каждый охотник желает знать, где сидит фазан, - мрачно ответил Макс.

Виктория рванула с шеи цепочку с висящим на ней рубином, Аня отстегнула с куртки сапфировую брошь, Сергей Иванович поспешно вытащил из нагрудного кармана александрит. Остальные сняли кольца. Встав так, как указал профессор, Носители одновременно подошли к камню и положили ключи в приготовленные для них гнезда. На несколько секунд камни потухли, и Макс испугался, что они что-то сделали не так. Но потом рубин Виктории выбросил вверх нестерпимо яркую стрелу кроваво-красного сияния, которое вскоре пересеклось с оранжевым лучом, исходящим от янтаря, принадлежащего Гольдштейну. Потом в их свечение влился поток желтого цвета из кольца Эдика, а через равные промежутки времени и остальные камни присоединили свои лучи, пронзив окно и пересекаясь в одной точке. Над окном вспыхнула большая радуга. Окно выбросило пульсирующие белые вспышки, будто состязаясь с радугой в яркости. Некоторое время казалось, что разноцветное сияние камней поглотит белый свет, исходящий от окна, но потом что-то изменилось, и постепенно радуга начала бледнеть.

– Ключи не справляются, нужно что-то еще, - прошептал Сергей Иванович, зачарованно глядя на борьбу красок.

Губы Макса зашевелились, тихо повторяя неизвестно откуда выплывшие строки пророчества:

"Лишь первый мужчина в волшебном роду,

Свой дар обретя, остановит беду…"

Теперь он понял, что должен сделать. Макс глубоко вдохнул, словно собирался нырнуть, и, почувствовав приток энергии, шагнул прямо в середину мутно-белого окна. Он не знал, что должно произойти, и приготовился к тому, что исчезнет в этом потоке света, погибнет, или окажется выброшенным во Мрак, на расправу к демонам. Но вместо этого Макс ощутил, как его тело, подхваченное невидимыми силами, поднимается вверх, к месту пересечения разноцветных лучей. Он вздрогнул, почувствовав, как лучи пронзили его, причиняя невыносимую боль, и в то же время, даря огромное, ни с чем не сравнимое, ощущение счастья. Интуитивно догадавшись, что от него требуется, Макс раскрылся навстречу энергетическим потокам, которые проникали в него извне, сконцентрировал их и отдал лучам, исходящим из ключей. Его тело превратилось в проводник энергии, питающей радугу. Не в силах больше выносить всепоглощающую боль, Макс громко закричал, вены на его шее вздулись от напряжения, руки и ноги свело судорогой. Он чувствовал, как через него с огромной скоростью проносится само пространство и время. Сквозь непереносимо яркие потоки света он увидел, как окно изрыгает белые щупальца, которые тянутся к Черной королеве и Рамиру. Миг - и их тела прошли сквозь тело Макса, заставив его вздрогнуть от отвращения. Затем пульсация окна стала слабее, и оно, выбросив напоследок еще одну вспышку, исчезло. Вместе с ним истаяла радуга, а лучи, исходящие от ключей, словно втянулись назад. Макс упал вниз, на секунду потеряв способность ориентироваться в пространстве. Он потряс головой, приходя в себя, и обнаружил, что стоит на четвереньках в центре плоского камня, по краям которого мирно лежат принадлежащие Носителям украшения. Его друзья стояли вокруг, с тревогой глядя на него. Первой очнулась Виктория. Она протянула Максу руку, помогла ему встать на ноги и, собрав камни, раздала их владельцам. Чувствуя себя разбитым и опустошенным, Макс подошел к маме, которая по-прежнему неподвижно лежала на полу.

– Я помогу, - тихо сказал Гарт.

Вдвоем с Гольдштейном они подняли маму и понесли к двери.

– Пойдемте отсюда, - сказала Аня, обнимая Макса.

Выйдя из дома, Макс зажмурился. Небо над Лиллигейтом очистилось и стало нежно-голубым. Светило яркое зимнее солнце. Но люди, стоявшие вокруг дома, казалось, не замечали этого. Радость победы была омрачена скорбью по тем, кто пал в последнем бою.

Отойдя от дома шагов на десять, Аня сняла с себя плащ и постелила его на землю. Гарт и Гольдштейн осторожно положили на него неподвижное тело мамы. Макс опустился рядом с мамой на колени и погладил холодный лоб. Виктория прикоснулась к ее шее, пытаясь нащупать пульс, затем прильнула ухом к груди. Ее лицо помрачнело, когда она произнесла:

– Не дышит…

У Макса потемнело в глазах, он стоял возле мамы на коленях и смотрел в изможденное, но странно умиротворенное лицо. "Не может быть, этого просто не может быть!" - билась в голове бессмысленная фраза. Вокруг него стояли его друзья, и впервые они ничем не могли помочь. Аня, по щекам которой текли слезы, положила руку на его плечо, пытаясь хоть как-то утешить. А отовсюду стекались те, кто сражался вместе с ним в этой войне.

Двое матросов с "Пьяной Маруси" принесли тело капитана Савки и положили его в нескольких шагах от мамы. На шее его зияла глубокая рана.

– Из всей команды только мы остались, - тихо сказал один из матросов и медленно стянул с головы лихо повязанный платок.