Семь камней радуги (СИ) - Удовиченко Диана Донатовна - Страница 27

Иеремия проводил путников к своему дому, который находился в центре селения. Коней расседлали и привязали к коновязи возле дома. Сын старейшины принес им воды и овса. Несчастного Роки пришлось оставить во дворе, так как старейшина пояснил, что собака считается здесь нечистым животным. Макс с Гольдштейном вошли внутрь. Обстановка здесь была непритязательная: посреди комнаты стоял грубо сколоченный стол, по обеим сторонам которого тянулись длинные скамьи. Около большой печи в углу суетились женщины, раскладывая что-то по тарелкам. Старейшина сделал приглашающий жест, и Макс с Гольдштейном сели за стол. Вскоре к ним присоединились четверо молодых мужчин, видимо, сыновья хозяина. Женщины, закончив накрывать ужин, присели напротив них. Иеремия сел во главе стола на единственный здесь стул. Из боковой комнаты вышли еще две девушки, в которых Макс не сразу узнал Милану и Викторию. Он еле сумел сдержать рвущийся наружу смех. Если Милана со своим бледным личиком и сухощавой фигуркой смотрелась в пуританском наряде вполне органично, как будто она действительно родилась и прожила здесь всю жизнь, то Виктория выглядела дико и нелепо. Белый чепец подчеркивал экзотическую внешность девушки больше, чем любой самый откровенный наряд. Картину дополняло постное выражение на лице Виктории. Видимо, она сама находила ситуацию смешной, но изо всех сил старалась проявить уважение к местным обычаям. Милана же еле сдерживала обиду и злость. Она плюхнулась на скамью и застыла, стреляя по сторонам сердитым взглядом. Виктория, сохраняя на лице самое смиренное выражение, скромно присела рядом.

Макс, вдоволь налюбовавшись на девушек, оглядел стол. Как и все здесь, пища была скромной: на тарелках лежал вареный картофель и тушеные бараньи ребра. Посреди стола стояли два кувшина - с молоком и с водой - и большое блюдо с серым хлебом. Но порции были солидными, мясо вкусно пахло, и Макс почувствовал голод. Он потянулся к куску хлеба, но рука замерла на полпути, когда Иеремия удивленно спросил:

– Добрый Макс, ты разве не дождешься молитвы?

– Ах, да, простите, - смущенно пробормотал Макс, - Конечно, как я мог забыть…

Иеремия торжественно провозгласил:

– Сегодня у нас гости. Так отдадим же им право прочесть молитву и возблагодарить Господа нашего за хлеб, который он нам дал.

Все выжидающе уставились на Макса. Он лихорадочно искал в памяти подходящие слова, но как назло ничего не придумывалось. В голове почему-то всплывало только: "Исайя, ликуй" и почему-то "аллилуйя". Пауза затягивалась. Милана тихонько хихикнула. Ситуацию спас Гольдштейн, заявив:

– По праву старшего, молитву прочту я.

Он сложил руки перед собой и произнес что-то вполне приличное и напоминающее строки из Священного писания.

– Аминь, - удовлетворенно произнес хозяин.

– Аминь, - подхватили все, и ужин начался.

– Добрый Лев, - произнес Иеремия, видимо, признав за Гольдштейном главенство среди гостей, - Я вижу, у вас есть оружие. В нашей общине это запрещено. Вам придется оставить его в сарае возле дома холостяков. Завтра, отправляясь в путь, вы все заберете.

Виктория недовольно нахмурилась, Максу тоже не понравилась идея расстаться с мечом, но, решив не лезть со своим уставом в чужой монастырь, он согласился и отнес оружие в дощатый сарайчик около конюшни.

После ужина Макс отнес Роки кусок мяса и миску с водой. Затем, гостей провели в дом для холостяков, расположенный рядом с жилищем Иеремии. Это был грубо сколоченный барак с двумя входами, похожий на солдатскую казарму. Внутри барака располагались двухъярусные нары. На многих лежали мужские вещи.

– А что, все холостяки живут здесь? - изумленно спросил Макс.

– Да, все юноши, начиная с восемнадцати лет, уходят в дом для холостяков. Когда приходит время жениться, родители выбирают юноше невесту, и селят молодых в своем доме, - пояснил Иеремия, - Девушки же живут с родителями. Женская половина дома предназначена для гостей. К нам часто приезжают из других общин.

Старейшина откланялся и пожелал всем спокойной ночи. Милана с Викторией удалились на женскую половину. Макс нашел нары, по всей видимости, свободные, так как на них не было никаких вещей, и взобрался наверх. Гольдштейн расположился на нижнем ярусе.

– Что это за люди? - спросил Макс, свесив голову вниз.

– Пуритане, - ответил Лев Исаакович, - Не знаю точно, как они себя называют, но суть одна. Впрочем, они вполне безобидные, если, разумеется, не задевать их религиозные чувства.

– А если вдруг заденешь нечаянно?

– Тогда могут и повесить. Хотя, кажется, у них больше принято сожжение. Читал что-нибудь про Салемские процессы? Фанатики, одним словом.

– Кстати, а откуда вы знаете Священное писание? - поинтересовался Макс.

– Это был Талмуд, - сказал Гольдштейн и захрапел.

Макс, от души порадовавшись, что они смогли зарекомендовать себя как добрые христиане, закрыл глаза и моментально уснул. Сквозь сон он слышал, как хлопала дверь барака, и скрипели нары, когда устраивались на ночлег местные холостяки.

Посреди ночи Макс проснулся от диких криков на улице. Он спрыгнул с нар, и вместе с остальными обитателями дома холостяков выскочил на улицу. К нему подбежали Милана с Викторией, сзади пыхтел Гольдштейн.

Перед бараком собралась большая толпа. Люди панически кричали и показывали пальцами куда-то вверх. Макс поднял голову и увидел, что над крышей сияет в ночном небе красное пламя в форме огромного перевернутого креста.

– Ах ты, черт, как же я раньше этого не предвидел! - взвыл Гольдштейн и кинулся к коновязи. Он отвязал лошадей и что-то прошептал на ухо своей кобыле.

Лошади пронеслись мимо перепуганной толпы и скрылись в темноте, Гольдштейна же скрутили и привели обратно. Кто-то бросил в него камень, угодивший прямо в голову, и он без сознания повис на руках удерживающих его людей. По виску стекала струйка крови. Виктория, моментально сориентировавшись, попыталась пробраться к сараю, где хранилось оружие, но была схвачена двумя крепкими мужчинами.

– Дьявольское знамение! Пришельцы - посланцы Сатаны! - выкрикнул визгливый женский голос. Толпа глухо зароптала.

Макс и Милана стояли в плотном кольце разъяренных людей. К ним подошел Иеремия. Теперь он не выглядел таким спокойным. Его борода была воинственно взъерошена, глаза гневно сверкали.

– Взять их! - приказал он.

Макса схватили за руки. Милана воскликнула:

– Да какое это знамение! Это же просто фокус! Я вам их сколько угодно покажу!

Она взмахнула рукой, и в небе рассыпался разноцветный фейерверк. В толпе раздались новые испуганные вопли. Люди визжали, закрыв головы руками. Одна из женщин упала на землю, и забилась в эпилептическом припадке, остальные рыдали и царапали себе лица.

– Она ведьма! - закричал старейшина, указывая на Милану.

– Ведьма! - подхватил многоголосый хор.

Сразу несколько человек схватили девушку.

– На костер ведьму! - раздались выкрики из толпы.

– Вторая тоже ведьма! - взревел Иеремия, - А мужчины - колдуны!

– Ведь-мы! Ведь-мы! Ведь-мы! - скандировали пуритане.

Макс испугался, что обезумевшие люди разорвут их прямо сейчас. Но Иеремия решил по-другому.

– Связать их и отвести в старый амбар! Не годится вершить суд во имя Господа темной ночью. Мы сожжем их на рассвете. А пока трое мужчин будут их охранять.

Макс увидел, что из-за угла барака выглядывает растерянный Роки. Он испугался, что разъяренная толпа растопчет собаку, сопровождающую "колдуна", и заорал во всю глотку:

– Беги, Роки! Беги отсюда! Спасайся!

Пес, видимо, поняв, что ничем не сможет помочь хозяину, развернулся и резво рванул в сторону выхода из селения. Вслед ему полетели камни, но Роки был уже далеко. Макс облегченно вздохнул: хоть один спасся. Надеясь, что пес найдет себе пристанище и останется цел, Макс смотрел вслед Роки, пока не потерял его из виду. Отведя взгляд от дороги, он неожиданно заметил в толпе знакомую фигуру. Серый странник смотрел ему прямо в глаза, издевательски ухмыляясь. В том, кто автор "знамения", не оставалось никаких сомнений. Серый еще раз усмехнулся и незаметно ускользнул, растворившись в суматохе. Огненный крест в небе постепенно погас.