Кадеты (СИ) - Сафонов Александр Алексеевич - Страница 28

Поднимаемся к Димону, по пути расспрашивая, кто чем занимается. Дима не блистал способностями в учебе, поэтому меня весьма удивило, что он поступил на юридический факультет. Оказалось его отчим в прокуратуре работает, вот по его стопам Дима и собрался.

– Только я с тобой не полезу, у меня нога болит, – предупреждает Дима. – На катке вчера навернулся коленкой об лед.

– Да я сам, ты мне только фонарик дай какой-нибудь, – обрадовался я отсутствию свидетеля.

В квартиру к нему заходить не стал, подождал, пока Дима вынес ключи и налобный фонарик. Лестница имеется, металлическая, приварена к перилам. Поднимаюсь, стараясь не вымазаться о пыльные края проема. Сам не знаю, что я надеюсь найти. Даже если и верна моя версия, то тут сто раз все перестроилось. Вон и пол не глиняный, а засыпан мелким гравием. И балки перекрытий…, а вот балки очень похожи! За сто лет разве не сгнило бы дерево? Это ведь не дуб мореный. Самое интересное, что окна тут нет, вот Дима бы удивился. Между тем прохожу к люку первого подъезда, отсюда легче ориентироваться. Так, вот тут крепилась веревочная лестница, за эту балку. Вон там было логово бродяжек, а сейчас валяются ржавые трубы и расколотый унитаз. Отсчитываю три пролета, примерно вот в этом месте я закопал коробку с украшениями. Да, вот на этой балке вырезал надпись. Сердце стучит как барабанщик, вот идиот, ты что, надеешься сейчас увидеть? Свечу на балку, ожидаемо пусто. Мелкие трещинки, сучки. Никакой надписи тут никогда не было. А точно это место? Обвожу вокруг лучом света, да, несомненно. Но ведь как похоже! Откуда в памяти возьмется такое расположение балок перекрытия? Или все чердаки одинаковые и я вспомнил из детства? Да, скорее всего, в нашем доме очень похожая картина. Уныло возвращаюсь к люку, моя теория о перемещении в прошлое терпит фиаско. Да и не совсем похоже, высота потолка намного ниже. И проем люка не такой. Останавливаюсь, соображаю. Если увеличена ширина перекрытия, то и потолок соответственно ниже стал, а пол поднялся. А я смотрел на уровне глаз. И это еще не считая, что мой рост был ниже почти на голову. Возвращаюсь, сердце вновь усиливает амплитуду колебаний. Подхожу к той же вертикальной балке, медленно опускаюсь взглядом за лучом фонарика. И… забываю как дышать. Не веря своим глазам, протираю их, потом пальцем касаюсь потемневшей, но отчетливо видной надписи. «ДМБ 2020». Настоящая! Ноги дрожат, усаживаюсь на валяющийся тарный ящик. Что же это получается, я бросил Артура в застенках ЧК, в результате он не попал во Францию и именно поэтому исчезли его мемуары. А сам Вяземский каким-то образом выжил, возможно, сочли дурачком после столь резкого возвращения настоящей личности, и отправили в психушку. Что выжил – несомненно, я ведь не исчез. Нет, надпись еще не стопроцентное доказательство, но очень весомое. Коробки тут, скорее всего, не будет, Шило пусть и не видел, где я прятал, но они перекопают весь чердак и найдут. Нашли бы. Судя по расположению надписи, перекрытие подняли почти на полметра. Ладно, спишем на разницу в росте десять сантиметров, итого сорок. Значит, мне нужно прокопать полметра, а что под этим гравием неизвестно, возможно бетоном залито. И по времени долго, Дима встревожится, полезет искать. Плюс копать нечем, вымажусь, перчатки угроблю. Придется прийти еще раз, если тут что-то есть, то лежало сто лет, а пару дней полежит уж и подавно. Только нужно выдумать подходящую версию для Димона.

– Не нашел? – спрашивает Дима, увидев что я с пустыми руками.

– Нашел, но не смог достать. Он под самым коньком зацепился, высоко не достанешь, да и вымазаться побоялся. Приду завтра с племянником, подсажу его и достанем. Только вы ключ никому не давайте, лады? Завтра утром дома кто-то будет?

– Меня точно не будет, – наморщил лоб Дима. – А бабушка может уйти. Давай так сделаем: оставляй ключ у себя, а когда все сделаете, занесешь. Если никого не будет – бросишь в почтовый ящик.

– Спасибо, с меня причитается! – обрадовался я удачно складывающимся обстоятельствам.

– О чем ты говоришь! – отмахнулся Дима. – Зайдешь, по чуть вмажем?

– Не, я на таблетках, только из больницы выписали.

– А что случилось?

– Долго рассказывать, потом как-нибудь. Пойду я, а то предки вот названивают, – как раз позвонила мама, встревоженная долгим отсутствием.

Домой иду уже бодрым шагом, хоть что-то стало проясняться. Гости уже ушли, поэтому родители насели на меня вдвоем. Переключил их внимание с моей мнимой амнезии, на повествование о приключениях в прошлом, в больнице было не до рассказов. Несмотря на то, что они считали все это виртуальной игрой, мне досталось немало замечаний о наивности и глупости моих поступков. Что удивительно, ограбление барыги одобрили оба, а вот засветку на рынке с торговлей и наперстками раскритиковали. По мнению отца нужно было залечь на дно, тем более средства были на жизнь. Осторожно пробиваю информацию о прадеде, не изменилось ли чего.

– Ты же уже спрашивал, – подозрительно смотрит мама. – И фотографию мы смотрели вместе.

– А давай еще посмотрим, – аж подпрыгнул я. – И других фото больше нет?

– Есть, но там бабушка совсем взрослая. Сейчас принесу.

А ведь может оказаться, что тот Вяземский мне совсем не родственник. Просто совпадение, могло ведь и имя совпасть. Напряженно вглядываюсь в фото, особенно мальчика, ищу сходство со своим персонажем, насмотрелся на него в зеркало. Было бы фото цветное, а так трудно понять. Да и ретушер постарался, есть некоторая неестественность тонов. Скулы вроде похожи, подбородок, цвет глаз непонятен. Нет, нельзя определить, даже примерно.

– Ты говорила прадед на войне погиб, а когда именно не помнишь? – спрашиваю маму.

– Когда это я говорила? Он инженером работал на танковом заводе, у него бронь была. А погиб после войны, у них в цехе возник пожар, взорвались резервуары с топливом. Бабушка говорила, что подозревали диверсию, многих потом посадили, начиная с директора.

Вот! Очередное изменение! Я точно помню, прошлый раз речь шла о погибшем на войне. Все-таки это мой Вяземский! Выжил в застенках ЧК, а вот Артур…

– А прабабушка? Ну твоя прабабушка, жена Вяземского, о ней что-нибудь знаешь?

– Анна Елисеевна? Она долго жила, умерла, кажется, в конце семидесятых. Я, конечно, ее не помню, только по рассказам.

Неужто Нюся? А что, вполне возможно. Фото тоже не нашлось, и описания нет. Можно поискать в архивах, но кто меня туда пустит? Через отца если попробовать… Но это потом, сначала решить вопрос с чердаком. Если коробка там окажется, тогда получится, что тот Вяземский не мог помнить, как прятал ее, а Артур, скорее всего, не имел возможности сказать о захоронке, по какой причине даже предполагать не хочется. А вот если ее не будет, тогда возможны варианты. Найти ее могли и строители, перекрывавшие крышу, или Ваня с Мишей. Получается в любом случае мне нужно снова в прошлое. Но как? Допустим, я замаскируюсь с помощью грима, но как убедить отправить меня именно в нужное время и тело? Стоит назвать себя, как меня пинками вышвырнут на улицу. Подать на них в суд, а потом предложить забрать заявление, взамен на сутки в капсуле? Хватит мне трое суток, чтобы разобраться? Должно. Но не факт, что они согласятся, если я снова попаду в кому, то «Хронограф» точно закроют. В таком случае им проще меня утопить в Дону по-тихому.

– О чем задумался? – с подозрением смотрит отец. – Продолжения не будет, даже не мечтай!

– Уж и помечтать нельзя! – вздыхаю я. – Пойду, лягу, устал что-то.

На самом деле чувствую, что вырубаюсь, нервное перенапряжение. Лег, с намерением покемарить пару часов, потом еще в интернете поработать, но так до утра и продрых. Зато просыпаюсь бодрым и с ясной головой. Даже план кое-какой имеется, не иначе во сне подсознание нарисовало. Родителей нет, записка на столе извещает, что ушли к бабушке, если есть желание, предлагают присоединиться. Быстро завтракаю и в общагу к друганам. Придется посвятить их в мою тайну. Понятно, что не поверят, но помогать будут.