Вождь чернокожих. Black Alert (СИ) - Птица Алексей - Страница 13

Арабские погромы прекратились. К каждому торговцу была приставлена охрана, разграбленное имущество частично возвращено, и были даны гарантии защиты жизни и здоровья их и семей. Все вернулось в прежнее русло. Войска стали дальше тренироваться, а я — искать оружие и возможности решения стоящих передо мною задач.

Полковник Ричард Вествуд очнулся и ощутил себя прикованным к стене. На его ногах были закреплены тяжелые деревянные колодки. А сам он лежал на боку. Ощупав себя, он понял, что наполовину нагой, а на голове наливается огромная шишка, с запёкшейся кровью.

События прошедшего дня, или суток, с трудом всплывали в голове, очумелой от попадания тяжёлого предмета и всего пережитого. Он с трудом вспомнил, как сражался с чёрным королём, при чем, почти выиграл неожиданный поединок, и как прилетевшая в голову свинцовая пластина чуть не вышибла ему мозги. Но, оглянувшись вокруг, он невольно подумал, что было бы лучше, чтобы мозги, всё-таки, вышибло.

По всей видимости, он был в плену, да ещё, в качестве опасного преступника, либо раба. Король был предусмотрителен и подстраховался, заковав его, находящегося в бессознательном состоянии. Придя в себя, Вествуд надеялся, что сейчас к нему зайдут и окажут помощь, либо станут допрашивать, выведывая, с какой целью он находился здесь, либо, почему хотел убить короля. Потом будут требовать выкуп, который он в состоянии выплатить, причём, достаточно существенный.

Но, ни на первый день, ни на второй, никто к нему не зашёл. Раз в день приносили, как собаке, миску с водой и половину чёрствой лепёшки, из муки дурры. Его железный организм, выдерживающий и тяжёлый африканский климат, и тропические болезни, и даже, переживший тяжёлое ранение, сейчас ослабел на одном хлебе и воде.

На третий день, хлипкая деревянная дверь отворилась, и в неё вошёл, в сопровождении охранника, долго ожидаемый, Иоанн Тёмный. Скользнув равнодушным взглядом по лицу пленника, он присел на занесённую охранником резную скамеечку и, прислонившись спиною к стене хижины, достал из-за пазухи пузырёк с темной жидкостью.

Просмотрев его на свет, и деловито откупорив, он накапал несколько капель в глиняную чашку с водой, а потом, протянув Вествуду, с ласковой улыбой, сказал по-арабски.

— Пей, дорогой, ты, наверное, устал и измождён. А здесь — унганский эликсир, который позволит тебе набраться сил, для разговора со мной.

И такая доброта промелькнула в его глазах, и столько яда было в улыбке, что Вествуда невольно передёрнуло, от такого показного цинизма. Он понимал, что пить из рук вождя ничего не следовало. Правда, оставался тот факт, что все эти два дня, он и так пил воду, в которую можно было добавить всё, что угодно, так как не пить её было невозможно, находясь в душном жарком помещении, да ещё, после обильной потери крови.

— Что же ты не пьёшь, англичанин? — теперь уже на ломаном английском спросил его вождь.

— Спасибо, я уже получил от тебя подарок, — и он прикоснулся к огромной кровоточащей шишке на лбу.

— Да это же не подарок, а возвращение долгов, — снова по-арабски произнёс король, — я всегда возвращаю свои долги. Злой я и бездушный. Ты как хочешь умереть? Не бойся, здесь не яд. Яд уже давно плещется в твоей крови. Это, всего лишь, унганское зелье, оно облегчит боль и позволит тебе ещё продержаться, на одном хлебе и воде.

— А тебя, наверное, ждут дома, если он у тебя есть. Такой милый особнячок, где-нибудь, в графстве Уэссекс. Или, в закрытом интернате, там твои бывшие друзья. Или, они у тебя подруги? У вас там, в Англии, всё не как у людей, ты может из этих. Для которых друг — это не друг, а уже подруга.

Ричард Вествуд не совсем понял, о чём говорил вождь, но догадывался, что тот имел в виду. Но откуда он мог знать, что некоторые неписаные правила шефства старших над младшими, в закрытых аристократических интернатах, часто имели некрасивую и тошнотворную подоплёку. Таким образом, в детях уничтожалось всё хорошее, что было заложено от природы, и насаждались извращения и гадкое отношение ко всем окружающим.

Нездоровый карьеризм, манипулирование другими, лицемерие, тонкие издевательства и скрытые надругательства, неоднократно имели там место. Это было не со всеми, и не всегда. Но это было, и все выпускники закрытых интернатов об этом знали. Откуда об этом знал вождь, было непонятно.

Но, также, было непонятно, откуда он знал русский язык, огнестрельное оружие, технически сложные механизмы, историю разных стран. Легко обучался иностранным языкам, умел обращаться с картой и на равных общался с людьми, стоящими гораздо выше его, как по культурному и духовному развитию, так и по уровню образованности.

— Что ты хочешь от меня… вождь?

— Правды, и ничего, кроме правды. А потом, ты умрёшь, — равнодушно ответил тот.

— Я могу заплатить за себя выкуп.

— Деньги тлен. Мне нужно оружие. Ты можешь дать мне батарею артиллерийских орудий, с запасом снарядов на каждое?

Вествуд погрустнел и ничего не ответил, лихорадочно обдумывая свою участь, ища пути выхода из сложившегося положения.

— Вот и я про то же. Грустно и смешно. Кто ты, англичанин, ты майор? Полковник?

Вествуд не сдержался и в его глазах мелькнул огонек.

— Гм, значит, полковник. Хорошо…, но мало. Ты — тёртый калач, раз дослужился до такого звания, и тебе поручили меня убить. Но у тебя ничего не получилось, к счастью, для меня.

— Двойного агента из тебя не сделать — обманешь и предашь. А предателей я не люблю. Придётся тебя отравить. Заодно, испытаю действие нового парализующего яда. Я назвал его «Новичок». Как тебе название? Да ты не поймёшь, в чём прикол, к сожалению. Ну, да ладно.

— Есть что мне сказать? Нет? Кто тебя послал? Королева? Парламент? Да всё и так ясно. И Парламент, и королева. Ладно, подумаю, что с тобой делать! Может, на британский флаг порву и выставлю на стену, в назидание, так сказать, другим, — и резко оборвав бесполезный разговор, я вышел, не прощаясь.

Пора было отправляться в Фашоду, которая была, пока, под контролем дервишей. Но мне пришлось немного задержаться, так как прибыл посол от Менелика II. Его сопровождал Аксис Мехрис, который, уже во второй, приехал ко мне с подготовленным пактом о ненападении. Тема, как оказалось, была очень скользкая. Менелик требовал гарантии того, что я не буду нападать на него, сговорившись с дервишами или англичанами.

Его опасения были небезосновательными. Я, действительно, подумывал об этом, вспоминая информацию, рассказанную штабс-капитаном Мещерским и рассматривая очень подробные карты, купленные у него же, а также, у торговцев. Эти карты были перерисованы, в свою очередь, с английских, и были весьма подробны. По ним я и ориентировался.

Внимательно всё обдумав, я решил принять послов. У Менелика я покупал оружие, у него же служили, в качестве инструкторов, русские офицеры и, даже, был организован полевой госпиталь. Чего мне крайне не хватало. Наконец, все коптские священники происходили из его страны, всё это вместе не давало мне повода игнорировать его.

А тут ещё, предложение руки и сердца, а по сути, династического брака, с малолетней Хайдди Селассие, от которого нельзя было отказываться. Покопавшись в своей многострадальной памяти, я вспомнил, как мой школьный товарищ собирал монеты.

Точнее сказать, нумизматом был его престарелый дедушка, а он перенял у него эту страсть, сделавшись постоянным посетителем всевозможных сборищ и тусовок, устраиваемых собирателями царских и иностранных монет. Обо всех предлагаемых образцах, он докладывал своему дедушке и, по его поручению, продавал или покупал новые монеты, либо, обменивал их на другие. Мой друг собирал монеты Африки, были у него в коллекции и Эфиопские бырры.

Последняя монета была датирована 1902 годом, значит, правлению МенеликаII скоро должен был прийти конец. Последующие правители не остались у меня в памяти, и я нигде не слышал о них, из чего следовало, что ничего хорошего Абиссинию, а в последующем, Эфиопию, не ожидало.