Дракон и Джордж - Диксон Гордон Руперт - Страница 18

• Предыдущая
• 18/60
• Следующая

Джим шел и плыл вперед все утро: полуденная передышка подействовала расслабляюще. Трава была фантастически мягка. Джим пригрелся, опустил голову на передние лапы и задремал…

Разбудило его чье-то пение. Он поднял голову и огляделся. Кто-то приближался со стороны Прохода. Джим расслышал глухой стук копыт о твердую землю, звяканье металла, скрип кожи, но все это перекрывал мощный баритон: несомненно – всадник напевал песню о себе самом. О чем он пел до того, Джим не имел ни малейшего представления: зато сейчас слова различались более чем отчетливо:

…Надежное копье и крепкая рука

Сжимает меч, и сталь огнем горит.

Дракон воды, явись, подставь свои бока,

Узнай, на что способен Невилл-Смит!

Мелодию, как показалось Джиму, он где-то уже слышал. Он попытался было точнее определить – знаком мотив или нет, но тут раздался треск веток. Футах в двадцати от Джима появился всадник при полных доспехах и с поднятым забралом; треугольный алый флаг на поднятом копье развевался над головой рыцаря. Он восседал на крупном и, на первый взгляд, неуклюжем белом коне.

Джим с откровенным интересом сел, чтобы получше разглядеть незнакомца.

Это было не самым лучшим решением. Всадник тоже заметил Джима: забрало с лязгом опустилось, рука в стальных налокотниках взяла длинное копье наперевес, позолоченные стремена сверкнули, белый конь, перейдя на тяжелый галоп, понесся прямо на дракона.

– Невилл-Смит! Невилл-Смит! – раздавался приглушенный забралом клич всадника.

У Джима сработал некий условный рефлекс, и он взвился в воздух, позабыв об усталых мускулах. Приготовился атаковать надвигающего рыцаря, но… холодная рука рассудка отрезвила сознание. Джим опустился на разлапистую верхушку дерева, которое совсем недавно заботливо укрывало его глаза от солнца.

Рыцарь, как окрестил его Джим, резко натянув поводья, остановил коня под деревом и уставился сквозь ветви на Джима. Джим смотрел на рыцаря. Ветви дерева пугающе потрескивали под тяжестью дракона, а расстояние до шлема рыцаря не приводило Джима в восторг.

Рыцарь поднял забрало и откинул голову, чтобы подробнее осмотреть Джима. Хотя шлем отбрасывал на лицо всадника тень, Джим в ответ впился взглядом в рыцаря: широкоскулое лицо с яркими голубыми глазами, массивный крючковатый нос и выступающий тяжелый подбородок.

– Спустился бы, – пригласил рыцарь, как на чашку чая.

– Да нет, спасибо, – ответил Джим, покрепче вцепившись когтями и хвостом в ствол дерева.

В разговоре возникла легкая пауза – соперники оценивали обстановку.

– Ах ты, чертов водяной дракон! – решительно выкрикнул рыцарь.

– Я не водяной дракон.

– Не ври!

– И не собирался.

– Я сказал – не заливай!

– Я говорю правду! – рассерженно выкрикнул Джим в приливе драконьего гнева. Но, сбавив обороты, спокойно продолжил: – Держу пари, храбрый рыцарь, тебе никогда не разгадать ребус моей истинной сущности!

Но истинная сущность Джима крайне мало интересовала рыцаря. Он привстал в стременах и потыкал копьем через ветки в направлении Джима. Острие копья замирало, однако, футах в четырех от того.

– Черт! – разочарованно ругнулся рыцарь, опустил копье и призадумался. – Если я сниму доспехи, – рассуждал он, советуясь сам с собой, – то заберусь на это чертово дерево. А если он спорхнет вниз, мне придется сражаться на земле? А доспехи, о черт?!

– Послушай, рыцарь! – заявил Джим. – Я готов спуститься.

Рыцарь радостно поднял голову.

– При условии, – продолжал Джим, – что ты выслушаешь меня и постараешься разобраться в моем рассказе.

Рыцарь обдумал предложение.

– Договорились, – согласился он, но в назидание угрожающе потыкал копьем в сторону Джима. – Но потом никаких просьб о пощаде!

– Безусловно.

– Пощады от меня не жди, черт побери! Это противоречит данной мною клятве. Вдовы и сироты, мужчины и женщины Святой Церкви и даже достойные враги могут молить о пощаде на поле битвы. Но не драконы!

– Полностью с тобой согласен, – поддакнул Джим. – Я только хочу поведать тебе о том, кто я на самом деле.

– Мне безразлично, кто ты.

– Сомневаюсь, – уверенно произнес Джим. – Я не дракон! На меня наложено заклятие, из-за него я превратился в дракона!

– Затертая байка, – хмыкнул рыцарь.

– Ты напрасно мне не веришь! – воскликнул Джим, но на всякий случай впился когтями в дерево так крепко, что начала отваливаться кора. – Я такой же человек, как и ты. Тебе что-нибудь говорит имя С.Каролинуса?

– Слыхивали, – проворчал рыцарь. – Известная личность. Неужели надеешься, что я поверю в твой бред, будто именно он заколдовал тебя?

– Нет. Наоборот. Он превратит меня обратно в человека. Но сначала я обязан отыскать леди, с которой помолвлен и которую похитил настоящий дракон. Вот почему судьба занесла меня в такие дали от дома. Всмотрись как следует и скажи: разве я похож на обычного водяного дракона?

Рыцарь внимательно изучил Джима.

– Хм-м, – промычал он, задумчиво потирая крючковатый нос. – Да ты раза в полтора крупнее, чем все ранее попадавшиеся мне драконы.

– Каролинус выяснил, что моя леди заточена в Презренной Башне. Он же послал меня найти соратников, которые помогут мне спасти ее.

Рыцарь не сводил глаз с Джима.

– Презренная Башня? – переспросил он.

– Да.

– Никогда не слышал, чтобы дракон или другое существо в здравом рассудке хотел отправиться в Презренную Башню. Я тоже не очень-то стремлюсь туда. Но, клянусь небесами, если ты дракон – храбрости тебе не занимать!

– Я не дракон, – повторил Джим. – Иначе откуда взяться храбрости? Я джентльмен, такой же, как ты. И я стремлюсь спасти свою возлюбленную!

– Любовь? – Рыцарь порылся в седельной сумке, извлек белую тряпку и с чувством высморкался. – Очень трогательно. Значит, ты любишь свою даму?

– Разве любовь к даме сердца не есть первая обязанность каждого рыцаря? – как мог выкручивался Джим.

– Как сказать, – рыцарь убрал платок обратно в сумку. – Одни любят, другие нет, такова наша политика на сегодняшний день. Я вот, к примеру, тоже люблю свою даму сердца. Но это чистейшей воды совпадение!

– Стало быть, тебе нет резона препятствовать мне в спасении моей дамы сердца!

Рыцарь в очередной раз задумался.

– Откуда мне знать, правду ли ты говоришь? – засомневался он по инерции. – Драконы чертовски хитры и легко могут наврать с три короба…

Джима осенило.

– Поступим так, – предложил он, – возьми свой меч за кончик клинка, и я поклянусь на рукоятке, как на кресте, что все сказанное мной – чистейшая правда.

– Что стоит клятва драконов? У них, черт побери, нет души!

– Допустим, – согласился Джим и выдвинул следующий тезис. – Зато у джентльмена и христианина душа есть. Как христианин и джентльмен, я не посмею нарушить клятву.

Джим внимательно наблюдал за рыцарем; тот вел явно неравную борьбу с обратной логикой, но наконец сдался.

– Хорошо, – согласился рыцарь.

Подняв меч за лезвие, рукоятью вверх, он позволил Джиму принести клятву.

Когда меч вернулся в ножны, Джим не то спрыгнул, не то слетел с дерева.

– Надеюсь, я поступил правильно… – задумчиво изрек рыцарь, глядя на Джима.

Тот встал на задние лапы и принялся отряхивать кору и ветви с передних лап.

– Как-то на Михайлов день в замок пришел предсказатель в серой монашеской рясе и на прощание прочел такие вот стихи:

Задумайся, когда затменье глаз твоих

Запутывает мысль во взгляде.

В любви и дружбе честь не потеряй,

Иначе будешь с совестью в разладе.

Но смысла я не понял.

– Да? – Джим быстро сообразил. – Смысл очевиден! Я занят спасением возлюбленной, но ты, убив меня, совершишь непростительный поступок, противоречащий не только рыцарской этике, но и предсказанию!

– Клянусь Святым Иоанном! – восхищенно воскликнул рыцарь. – Безусловно! А я-то, глупец, считал, что сегодня выследил обыкновенного водяного дракона! Какая удача! Но ты уверен, что мотивы твоих поступков чисты и благородны?

• Предыдущая
• 18/60
• Следующая