Год первый - Робертс Нора - Страница 18

– О боже, о боже. Вы раньше уже принимали роды?

– Ага, пару раз.

– Наверняка вы бы ответили так, даже если бы это было неправдой.

– Ну уж нет! Мне даже доводилось помогать рождению недоношенных младенцев. Вот близнецы у меня впервые, но эй, если знаешь, как управиться с одним, то и двое не станут проблемой. Я помою руки, надену перчатки, а потом проверим, как продвигаются дела, окей?

– Как будто у меня есть выбор. – Кэти уставилась в потолок, в точности как тогда, когда умирала ее мать. – Если со мной что-то случится, обещайте мне, что позаботитесь о детях.

– Все будет хорошо. Я позабочусь и о них, и о вас. Торжественно клянусь. – Джонас начертил крест над сердцем в знак нерушимого обета, затем вышел в ванную и принялся намыливать руки. – Как вы собираетесь назвать близнецов? – крикнул он оттуда.

– Девочку – Антонией. Мой муж… Он особенно хотел дочь. До того как мы узнали про двух детей, он мечтал о ней. А мальчика – Дункан, в честь моего дедушки по линии отца.

– Отличные, сильные имена. – Джонас натянул перчатки и сделал глубокий вдох. – Разнополые близнецы. Просто лучше не придумаешь, а?

– Он умер здесь. Мой Тони. И родители, и брат. Четверо любимых людей скончались в этой больнице, но я все равно приехала сюда рожать. Не знала, куда еще отправиться.

– Соболезную. Но ваши дети здесь не умрут. И вы тоже. Э-э, мне придется снять ваше нижнее белье, чтобы взглянуть, как продвигаются роды.

– Скромность уже давно вычеркнута из моего списка. Наверное, теперь мы можем перейти на «ты»?

– Согласен, – отозвался Джонас, спуская трусики женщины. – Нужно провести осмотр.

– Иди ты в задницу!

– Для дела придется заглянуть немного в другое место.

– Да ты шутник, – рассмеялась Кэти, заставив улыбнуться и собеседника.

– Ты бы слышала меня, когда я в ударе. Сейчас нам придется познакомиться совсем близко. Знаю, это неприятно, но нужно потерпеть. Дыши.

Он ввел пальцы в шейку матки, чтобы измерить раскрытие. Кэти уставилась в потолок, тяжело дыша.

– Ты готова рожать. Извинюсь перед Антонией, когда она появится на свет. Кажется, я слегка задел ее головку.

– Перед Дунканом. Он идет первым. Его головку?

– Ага, – отозвался Джонас, мысленно поблагодарив небеса за то, что младенец находится в правильном положении и его не придется разворачивать.

– Еще одна схватка на подходе.

– Теперь можно тужиться. Роды почти начались. Ты… Ага, вот и воды отошли.

– Больно! Мария, Матерь Божия, как же больно!

– Знаю.

– Откуда? Ты же мужчина. – Кэти повернула голову набок, закрыла глаза и выдохнула. – Мы с Тони хотели, чтобы во время родов играла Адель и присутствовали обе бабушки. Вот только все наши родные умерли. У малышей осталась только я.

– Показалась головка Дункана! Ну и шевелюра у него! Волосы темные. Хочешь, я поднесу зеркало?

– Я так его любила, моего мужа, Тони. – Кэти всхлипнула и закрыла глаза руками. – Мои родители, брат, его семья. Моя семья. Они все умерли. Дети. Дети – все, что у меня осталось. – Она утерла слезы и кивнула: – Да, я хочу посмотреть на Дункана. Пожалуйста, поднеси зеркало.

Джонас принес его и повернул так, что мать смогла разглядеть своего сына. Затем помог справиться со следующей схваткой, подсказывая, когда следовало тужиться.

Кэти больше не говорила о своих потерях и держалась, как воин во время сражения.

Темноволосый Дункан появился на свет, размахивая руками и громко вопя. Мать тут же протянула руки к новорожденному сыну.

– У него отличный цвет кожи и просто потрясающе развитые легкие. – Джонас обтер младенца салфеткой и передал Кэти. – Я сейчас перережу пуповину.

– Он прекрасен. Просто идеал. Правда ведь?

– Нужно будет его взвесить и поместить в инкубатор, чтобы согреть. Но да, малыш однозначно выглядит идеально.

– Он… Он тянется к груди!

– Ну а чего ты хотела от парня?

– В книгах пишут, что недоношенные… Ого, он сразу же присосался! Видимо, сильно проголодался. И… О боже! Антония на подходе!

– Она не захотела оставаться одна в темноте. Давай я положу Дункана в инкубатор.

– Нет, не надо. Я его держу. Пусть поест. А я… буду… тужиться.

– Вот так! Теперь еще раз, как следует!

– Стараюсь!

– Хорошо, хорошо, спокойно. Расслабься, дыши. Нужно поднатужиться. Как можно сильнее. Давай! А вот и Антония. Посмотри в зеркало, Кэти. Помоги дочке выбраться на свет.

Роженица набрала воздух в легкие и выпустила его с низким воплем. Джонас подхватил головку малышки, развернул девочку за плечи, и та скользнула ему прямо в руки.

– Добро пожаловать, Антония.

– Она не кричит. Она молчит! Что-то не так?

– Дай ей пару секунд. – Джонас очистил рот и нос младенца, растер крошечную грудь. – Давай же, Антония, мы знаем, что ты не хочешь показаться плаксой, но мама будет рада услышать твой голос. – Затем он обратился уже к Кэти: – С малышкой все хорошо. Я вижу в ней свет, а не тьму. Вижу жизнь, а не смерть.

– Что…

– Вот так. – Джонас облегченно усмехнулся, когда ребенок испустил громкий, недовольный и будто слегка оскорбленный крик. – Отлично, кожа тоже уже розовеет. Антония просто решила вначале немного осмотреться. Она настоящая красавица, мамочка.

– Посмотри на ее милую лысую головку. – Кэти прижала дочку к себе.

– Ага, братишка явно забрал себе всю волосатость. Но дай Антонии время, и, уверен, она догонит и перегонит Дункана. Перерезаю пуповину. Если здоровяк закончил с перекусом, то я бы хотел обтереть его как следует, взвесить и проверить еще пару вещей. Приготовься тужиться, сейчас выйдет плацента.

– Думаю, это будет полегче, чем родить близнецов.

Джонас забрал Дункана у Кэти, тщательно обтер, измерил пульс, взвесил, проверил рефлексы. – Шесть фунтов и две унции[12]. Отличный вес даже для доношенного ребенка. Отличная работа, мамочка!

– Она смотрит на меня. Наверное, это не так, но кажется, будто Антония меня разглядывает. Будто уже знает, что я ее мать.

– Конечно же, знает. – Джонас пристально изучил младенца у себя на руках и ощутил… исходившие от него восторг и тихую, спокойную любовь. – Дункан сейчас ненадолго отправится в инкубатор, а я займусь девочкой. И потом принесу тебе попить, – пообещал он Кэти, обтирая Антонию. – И что-нибудь поесть, если удастся найти. Твоя дочурка весит пять фунтов и десять унций[13]. Совсем неплохо!

– Схватки!

– Отлично, давай закончим с родами. Я подставил утку, так что тужься, чемпион!

Когда схватки миновали, Кэти молча откинулась на кровать и дождалась, пока Джонас вытрет пот с ее лица, а потом сжала его пальцы.

– Ты сказал, что видишь жизнь, а не смерть. Свет, а не тьму. И когда произносил эти слова, то казался… другим.

– Просто немного увлекся моментом. – Джонас шагнул назад и попытался высвободить руку, но Кэти только усилила хватку и посмотрела на него.

– Я тоже в последние несколько недель видела вещи, которые не имели смысла. Как в сказках и фантастических фильмах. Ты один из тех, кого называют Уникумами?

– Кэти, ты переутомилась и должна…

– Ты помог появиться на свет моим детям. Помог обрести семью. Смысл… – Ее голос задрожал, а из глаз полились слезы. – Смысл жизни. За это я буду благодарна тебе до конца своих дней. И буду вспоминать каждый раз, глядя на близнецов. И если отчасти я родила здоровых детей благодаря твоим способностям, то рада, что ты отличаешься от остальных.

– Я не знаю, откуда у меня этот дар и кто я такой вообще. – К глазам Джонаса подступили слезы, и он обнаружил, что уже сам цепляется за руку Кэти, как за спасательный круг. – Я не знаю. Я вижу тень приближающейся смерти, травмы или болезни. Вижу, как они произойдут. Но не могу их предотвратить.

– Ты заметил свет жизни в моих детях и во мне. Я знаю, кто ты. Ты – мое личное чудо.