Второй шанс (СИ) - Романова Галина Львовна - Страница 52

Третьим плюсом было то, что он примерно знает свое местоположение — восточнее того островка, на который его высадили, но западнее подводной пирамиды. Однако не может сказать, отнесло ли его севернее или южнее исходной точки и как далеко. Значит, в любом случае плыть надо в сторону Закатного Архипелага.

Минусов было всего два, и это были весьма скудные запасы воды и пищи, а также отсутствие плавсредств, кроме собственных рук и ног. Ни весел, ни мотора… Он выбьется из сил прежде, чем одолеет половину расстояния!

И все-таки попытаться стоило.

Примек Варвич сдержал слово и ушел из лагеря. Прихватив запасы воды, а также несколько пайков с концентратами — каждого должно было хватить на сутки — он двинулся на север. Время от времени останавливался, делал зарубки на стволах деревьев, отмечая направление движения и примерное расстояние, которое собирался пройти, для чего считал шаги. Зарубки решил делать примерно через сто шагов — так и считать проще, и сами метки делались чаще и облегчали… что? Дорогу домой? Работу спасателей? Неужели он собирался вернуться?

А почему бы и нет? Даже если он решит обосноваться тут навсегда, зачем отказываться от удобной стоянки? Там три места, где можно разбить временный лагерь — две малых стоянки «головоломов» и одна большая, «Баядерки». С Гримо проблем быть не должно. Друг поймет его порыв, не станет мешать. Наоборот, еще и снабдит добровольного отшельника всем необходимым на первое время. Нет, вернуться он обязательно должен!

Он шагал весь день, но все равно пришлось остановиться на ночлег. К тому времени он забрел в такую глушь, где лесные обитатели слыхом не слыхали о человеке разумном и совершенно его не боялись. Несколько раз он видел нелетающих птиц с зеленовато-бурым оперением, которые ходили туда-сюда вперевалочку и тыкали носом в землю — наверное, искали червей. Какие-то мелкие крылатые пичуги перепархивали с ветки на ветку. И первая же такая «птичка» напомнила Варвичу о странном летающем предмете над морем. Это все-таки была птица? Интересно, где у нее гнездо? Уж не в чаще же леса! Тут с такими длинными крыльями не развернешься! Наверное, они живут в скалах на берегу. Если он останется тут навсегда, рано или поздно придется поискать их гнездовье, чтобы разнообразить свой рацион яйцами. А пока сойдут и эти нелетающие птицы.

Вообще, он посматривал по сторонам с гастрономическим интересом. Пайки, конечно, вещь хорошая, но он взял их только на шесть дней. Потом придется либо возвращаться, либо питаться подножным кормом. Анализатор среды, встроенный в наручный комм, может распознать только самые известные яды. Да и рано или поздно в нем сядет батарейка. Так что надо торопиться с изучением леса. Птиц, наверное, есть можно. Особенно тех, что крупнее. Они были настолько непугаными, что Варвич поймал одну из них голыми руками. Под мягким пушистым оперением прощупывалась округлая тушка. Интересно, какое у нее на вкус мясо?

Он все-таки свернул шею той, что изловил, и, устроившись на ночлег, попробовал поджарить тушку на вертеле. Заодно выяснил, что здешняя растительность горит плохо, так что мясо после часа мучений пришлось есть полусырым. Тем не менее, голод был утолен, неприятных ощущений не возникло, на вкус мясо тоже было почти обычным, разве что попахивало смолой, и наутро он пустился в путь в приподнятом настроении.

«На этой планете можно жить!» — думал он, начиная подъем.

Шагалось легко. Земля словно стелилась под ноги человека, и он в какой-то момент даже захотел разуться и пройтись босиком. Представилось, как он каждый день будет ходить здесь, узнает «в лицо» каждое дерево, научится различать по голосам птиц, станет замечать всякие мелочи вроде обломанной веточки или надкусанного плода. Как начнет разговаривать с окружающей природой…

А потом придут люди.

И он встретит людей, грозный, гордый, хозяин этих мест.

Чем выше шла тропа, тем реже были кусты и ниже деревья, несмотря на то, что склон был пологим. Даже настолько неопытный скалолаз, как Варвич легко одолевал подъем и лишь пару раз остановился — однажды, когда наткнулся на ручеек и захотел попробовать на вкус местную воду, и второй раз, когда, уже отойдя от ручейка на пару сотен метров, обнаружил, что пока снимал и надевал поклажу, распределил вещи неравномерно. Пришлось перевешивать так, чтобы ничто ничему не мешало.

Но всему на свете приходит конец. Закончился и этот день. Стало прохладнее, в кронах деревьев зашелестел ветерок, смолкли голоса дневных животных. Сквозь кроны деревьев было видно, как солнце склонилось к закату. Еще немного, и оно коснется краем горизонта.

Тут только путешественник остановился в третий раз и обернулся на пройденный путь. До сих пор он не оглядывался и только сейчас понял, что играючи отмахал не меньше двадцати километров. Натруженные ноги слегка гудели. Не только палаток, но даже острый конус «Баядерки» было невозможно разглядеть.

В груди остро кольнуло одиночество. Он представил себе, как останется на самом деле один на всем острове, да что там «на острове»! На целой планете… На многие годы. До следующей экспедиции. И не факт, что она сядет здесь же.

А! Что толку сейчас травить рану! Это когда еще будет!

Запретив себе думать о невнятном далеком будущем, Примек Варвич продолжил путь. Надо было выбирать место для ночлега.

Глава 8.

Солнце склонилось к горизонту, коснулось краем диска морской глади. Махур выругался. Мысленно. Не хотел открывать рта, чтобы не потерять драгоценную влагу.

Он устал и лежал на надувном матрасе, свесив руки в воду и вяло ими шевеля. От небольшого запаса еды осталось две трети. Примерно столько же воды было во фляге. За остаток дня он только пару раз смочил себе губы. Попробовал пить морскую воду, но она показалась ему настолько противной, что он потом долго отплевывался и тер губы и язык пальцами. Какие-то тут были растворены не такие соли, не привычные человеку. Где-то в инфранете ему попадался подробный химический анализ воды океана Оханы, но тогда он лишь бегло просмотрел его, отметив, что солей там непривычно много, чуть ли не в полтора раза больше, чем в крови у человека. И список был тоже раза в полтора длиннее. Соединения натрия, калия, фосфора, серы… Даже алюминий, марганец и цинк присутствовали. Из этой водички можно было добывать цветные металлы — количество так называемых редкоземельных металлов в морских солях это позволяло, во всяком случае, местная промышленность, когда появится, может себя обеспечить. Жаль только, что к этому времени он наверняка будет уже мертв.

Человек плыл весь день, отчаянно работая руками. Когда плечи начинали ныть, он приподнимался и смотрел на горизонт — не появится ли его островок? Но тот куда-то запропастился. Промахнуться с направлением агент не мог — он сверялся с компасом чуть ли не каждые четверть часа. Оставалось одно объяснение — скорее всего, пока он следил за дроном, его отнесло к северу или югу относительно островка, и тот теперь находится по правую или по левую руку от него. Эх, знать бы, в какую сторону?

Впрочем, сейчас об этом думать не хотелось. Силы были на исходе. Даже если бы ему сейчас кто-нибудь сказал, в каком направлении надо плыть, Махур бы не тронулся с места. Руки и плечи ныли. Болел позвоночник. От голода сводило живот, горло и губы саднило. К тому же он наверняка траванулся местной водичкой. Не смертельно, но все равно радости мало.

Нет, он не сдастся просто так. Он будет бороться. Он будет плыть. Главное — добраться до суши. А потом… он подумает, что делать потом. Главное — доплыть.

Агент медленно перевернулся на живот, переждал, пока под ним перестанет качаться надувной матрас, и снова заработал усталыми руками. Куда угодно, только не останавливаться.

Эта вылазка была на редкость удачной. Было обнаружено полтора десятка новых видов морских беспозвоночных и штук восемь рыб, доселе не известных науке, а также добыты образцы горных пород со странной слоистой структурой, которая носила следы выветривания. Кроме того, Асель действительно обнаружил целый небольшой изолированный мирок — коралловый риф образовывал своеобразную загородку, внутри которой ровными рядами росли напоминающие огромный перья существа, которые тут же окрестили Аселиями парноперистыми. У их подножия ползали разноцветные черви и какие-то донные существа, которым еще предстояло найти место в классификации. На «листья» аселий сидели моллюски и крохотные гидроидные полипы, а на одном листе даже обнаружилась крохотная рыбка, настолько похожая на аселию, что ее назвали «аселиной». Асель забил парту памяти своего видеоаппарата фото- и видео записями, а когда та закончилась, одолжил у коллег.