Второй шанс (СИ) - Романова Галина Львовна - Страница 55

Действуя попеременно то лопаткой, то лазерником, Варвич частично убрал землю и камни, окружавшие скульптуру и понял, что его догадка подтвердилась. Здесь была не только голова, но и вся передняя половина существа, однако, скульптура выглядела незавершенной. То ли вторая половина ее откололась и куда-то пропала, то ли ее банально не успели доделать. Она лежала на животе, раскинув передние лапы-руки, и где-то за плечами настолько глубоко уходила в камень и землю, что человек оставил всякие попытки очистить ее целиком. Тут нужна была хорошая бурильная установка и, возможно, немного взрывчатки.

Но и того, что он откопал, было достаточно, чтобы понять, что перед ним — творение разумных существ. Природа не может так тщательно вывести линии, сделать прорези глаз и рта, нанести на скулы и верхнюю часть спины симметричные узоры и знаки, которые при некоей доле фантазии можно было принять за письменность.

— Может ли такое быть? — сам у себя спросил Варвич. Ответ лежал на поверхности, и был серьезен и короток.

Да. Может.

Планета Охана была населена разумными существами. Вопрос в том, куда они делись?

И — самое главное — что с этим знанием делать теперь ему?

Где-то во Внутреннем Море по воде слабо дрейфовал надувной матрас, к которому промокшим ремнем был прикручен корявый плот из четырех кое-как связанных между собой бревен. Отсутствие естественного спутника, а также такой прелести, как приливы и отливы и заходящего во Внутреннее Море течения с одной стороны делало эти воды идеальными для купальщиков, но превращались в смертельную ловушку для таких вот плавучих средств.

Махур ад-Дин выбился из сил. Он греб то руками, то отломанными ветками, пока не устали руки. Воды осталась только половина фляги, еды — еще на два раза, перекусить сегодня вечером и разделить остатки трапезы еще на два раза завтра днем. К тому времени, как он доест последние крошки, вода закончится совсем. Ужасно хотелось пить. А еще — отлить. Это просто кошмарно! Он изнывает от жажды — и, тем не менее, его мочевой пузырь просто-напросто переполнен. А вокруг — вода. Сколько угодно воды, но пить ее? Он попробовал. Сделал несколько глотков, перевесившись через край матраса — и почти сразу же изверг все обратно. А нёбо теперь сухое, жесткое, язык распух и еле ворочается в нем. Что за ирония судьбы! Воды кругом — хоть залейся, а он умирает от жажды. Плюс ко всему, с неба светит солнце. Яркий безоблачный денек. Счастье для курортника, смерть для того, кому некуда деться от палящих лучей.

Дотянувшись, Махур приподнялся на локте, отвинтил крышечку фляги, дрожащими руками налил в крышечку немного воды. Выпил. Подержал во рту. Влага впиталась в нёбо и язык практически без остатка. Желудку не осталось ничего. Но желание помочиться не пропало. Наоборот, организм требовал этого так настойчиво, что человек в какой-то момент поддался зову природы. Конечно, встать во весь рост на матрасе нечего и думать. Пришлось проделывать все манипуляции, лежа на боку.

Когда зажурчала струя, он на миг потерял голову. Вода. Желанная влага утекала в океан! Говорят, ее пьют, если больше нечего пить. А на кораблях дальнего следования, где замкнутый цикл производства, жидкие отходы — да-да! — очищают от продуктов распада, фильтруют, озонируют, насыщают минеральными солями и снова пускают в дело. Так почему бы и нет…

Тьфу, гадость какая! Да чтоб он еще раз… хоть когда-нибудь… да ни за что в жизни! Если только…

Он попробует. Потом. Когда во фляге закончится вода. Но это будет означать лишь попытку обмануть смерть, заставить ее отсрочить конец еще на несколько часов.

А что ему эти несколько часов? Слабая надежда, что его найдут? Да, пираты обещали вернуться за агентом, оставленным на острове, вчера вечером. Не найдя его на острове, они могут организовать поиски. Конечно, они могут этого и не делать, но думать о таком исходе не хотелось. Однако даже если его не бросили, что-то долго они ищут! Сейчас уже далеко за полдень, солнце клонится к закату. Еще пара часов, и опять стемнеет. Что принесет новый день?

Иногда Махур еще пробовал грести. Вспоминал, что надо бороться, что агенты дальнего поиска не сдаются. Что они борются до последнего. Что, в конце концов, он нашел беглянку, он точно знает, на каком она острове и дело за малым — пойти и выследить ее, забрать на корабль и стартовать к планете. Дела буквально на несколько часов. И вот сейчас, в эту самую минуту, они бы уже рвались в атмосферу, спеша взять курс домой. И он бы уже подсчитывал премиальные…

А вместо этого подсчитывает, сколько ему осталось часов жизни.

Солнце клонилось к закату. Во фляге булькало воды на несколько глотков. Голова кружилась. Во рту было солоно и сухо. Жизнь — боль…

Бло Блу медленно перевернулся вокруг своей оси. Он уже привык к тесноте, научился так рассчитывать свои движения, что почти не задевал стенок. Нет, это было не больно, но неприятно. И — да, пару раз все-таки было больно, когда он со всего размаха, не рассчитав силы, прикладывался носом к стенке, забыв о ее существовании. Больно, обидно и…

Страшно. Что с ним будет? Эти паразиты-симбионты, которые могут жить во внешней среде, дышат ею, двигаются в ней и неплохо себя чувствуют, они захватили его нарочно. Они мстят за убитое чудовище, за уничтоженную кладку. Что ж, если он неосознанно лишил паразитов покровителя и дома, это закономерно. Но что они с ним будут делать? Пытать?

Что такое пытки, Бло Блу знал. Несколько раз шаман применял ритуальное издевательство — если надо было приносить жертвы. Избранника — чаще всего добровольного, но всякое бывает — прикручивали поблизости от пролома, откуда приходила тяжелая вода, так, чтобы его могли учуять и хищники, живущие в бездне. Пропев заклинание, шаман начинал колоть и резать жертву, срезая полоски кожи, пуская кровь и выдавливая внутренние органы. При этом ближайшим родственникам и друзьям полагалось стонать, причитать и плакать. Все верили, что боль, которую испытывает жертва, а также стенания и крики окружающих должны убедить зло из бездны в том, что тут уже пришло горе, что тут уже всем плохо и больно, что счастье и благодать уже покинули эти места и стоит поискать себе добычи в другом месте, а тут взять больше нечего. Бло Блу был совсем маленьким, когда последний раз видел жертвоприношение. Тогда мучили старую мать, а ее дети и внуки голосили, поддерживая жертву. От страха маленький Бло Блу расплакался, и шаман тогда обрадовался этому — лишние крики и слезы только в радость обитателям бездны. Они должны быть сыты и довольны, рассуждал он. Но, видимо, что-то в том жертвоприношении пошло не так, и буквально через пару лет тяжелая вода все-таки поднялась из бездны и погубила мать Бло Блу и еще нескольких соседей. Правда, из потомков той старухи не пострадал никто…

И теперь Бло Блу с часу на час ждал, что такие же пытки ждут и его. Он будет мучиться, кричать, стонать, корчиться от боли, которой паразиты собираются умилостивить дух их погибшего хозяина и его нерожденных малышей.

Но время шло. Его держали в этой странной прозрачной раковине, время от времени сливая воду и добавляя новой, и почти ничего не делали. Нет, пару раз его ловили и пытались начать пытки — кололи чем-то острым, соскребали с карпакса верхний слой, один раз обстригли ногти на пальцах и зачем-то заставили открыть рот и засунули внутрь весьма неприятную кишку. Если бы он не был голоден, его бы стошнило, а так… так было только противно. Шаман пытал избранные жертвы не так. Они истекали кровью, а Бло Блу… Бло Блу только голодал и слабел.

Потом, правда, его внезапно накормили. Сперва водорослями. Он решил, что паразиты просто не могу достать его привычную еду и кормят его тем, что ест его хозяин. Но потом внезапно ему бросили пару стеблей эухении. Конечно, это была дикая эухения, не такая вкусная, как дома, но ее вполне можно было есть.

После обеда Бло Блу ощутил странный прилив хорошего настроения. Может быть, его не убьют. Никто не станет кормить того, кого собирается уничтожить. С другой стороны, его соплеменники иногда ловили моллюсков и червей и держали их дома про запас — одной эухенией сыт не будешь, требуется животная пища, потому что эухения не совсем животное. Моллюсков, если их предполагалось держать долго, тоже кормили — выпускали поползать на камни, чтобы они соскребали с них бурый водорослевый налет. А что, если его тоже собираются держать тут много дней? Сколько времени он вообще тут провел? Его почти не оставляли в одиночестве. Паразиты приходили и уходили и сидели рядом, иногда копаясь в каких-то… Бло Блу не знал, как это назвать. Может быть, это их вещи? Или внутренности погибшего хозяина?