Второй шанс (СИ) - Романова Галина Львовна - Страница 64

— Почти полторы дюжины, — повторил Чи-Шу. — Двадцать человек.

— Мы это уже обсуждали. Да, вас наполовину меньше. Но, повторяю, из двух десятков пять — женщины. И часть мужчин — мирные ученые. Им только покажи станнер, и они сами задерут лапки кверху. Настоящих противников можно по пальцам пересчитать. И то в некоторых я сомневаюсь.

— Никогда не стоит недооценивать противника, — изрек капитан.

— То есть, вы отказываетесь?

— Нет, почему же… вы же собираетесь нам заплатить за работу, не так ли? — Чи-Шу усмехнулся. — А кто откажется от денег? Тем более, таких легких!.. Но действовать мы будем по нашему плану. Или не будем действовать никак! Вам понятно?

Махур подавил вздох и кивнул. Он знал, когда надо настоять на своем, а когда стоит просто плыть по течению.

Говоря откровенно, Соберон Крисп не собирался теряться. Он просто воспользовался случаем сбежать.

Студенту было скучно и тяжело. То, что начиналось как долгие-предлогие каникулы на солнечных пляжах — не Лучезария, конечно, сервиса никакого, меню скромное, зато бесплатно! — постепенно превратилось в нудную рутинную работу. А как хорошо начиналось! Морские купания, легкий ровный загар, селфи на фоне экзотической природы, симпатичные девушки в купальниках, иногда подводное плавание и охота на настоящих рыб — и представьте, никаких егерей, лицензий на отстрел и прочей природоохранной бюрократии. И все это — в совершенно не испорченном цивилизацией мире! Чистейший воздух, не менее чистая вода… даже всякие рыбы-креветки в наличии. Не зря Примек Варвич дни и ночи проводил в лесу, а под конец вообще ушел и последнее время на корабле вообще не ночевал! Знал мужик, к чему все придет.

Да, реальность оказалась далека от идеала. Пляж и море есть, но позагорать и искупаться удавалось лишь утром и вечером — остальное время все были заняты и даже собирались привлечь к работам самого Соберона. Да, селфи на фоне природы, но это вечное «Встань тут! Надо, чтобы в кадр попало растение… Да-да, подними руку, чтобы сравнить размеры! Нет, кадр неудачный. Тут корни не видны… Ну и что, что твое лицо мелко будет. Нам главное дерево заснять, а ты для масштаба нужен…» или: «Нет, обнимать краба нельзя. Это не игрушки… И напяливать на рыбу-плакуна очки тоже не стоит!.. И повязывать водоросли вокруг шеи, типа они тебя задушили, нельзя!» — ну никаких шансов творчески выразиться! А подводная охота? Просто так не постреляешь, заряды выдаются строго под расписку и попробуй промахнись! За каждый ушедший «в молоко» выстрел приходится отчитываться — зачем промахнулся? И добывать надо только тех животных, на которых укажут. И плавать только там, где прикажут. Егерей нет? Профессор Якорн один стоит всех егерей мира! Либо подчиняешься ему, либо запрещено заходить в воду совсем!

Соберон переметнулся в команду профессора Трента в надежде, что там будет полегче, но быстро выяснилось, что везде одинаково заставляют работать. Да и с девушками проблема. Эния Луа — просто-напросто помешанная на науке серая мышка, которую никто не любит, и которая только в науке ищет спасения. Это понятно, ей почти тридцать пять, тут призадумаешься. Майда сама вешается на шею, но как-то раз оговорилась, что ее интересует не сам Соберон, а то, что он племянник ректора академии. Ишь, какая меркантильная! Все девушки одинаковы. Правда, сексом она занимается божественно, но как вспомнишь, что ты для нее только «дядин племянник», желание сразу пропадает. Тем более что на самом деле ей не тридцать, а все тридцать три. Старуха! То же самое Таиша. Нет, она моложе Майды, ей тридцать два, но эта женщина, как и Эния, помешана на науке. «Вот стану докторкой наук, тогда и поговорим!» Оставалась только докторка Крыж, приезжая из другого сектора Галактики, аж из самой Солнечной системы, молодая женщина с экзотическим именем Ольга. Ей только двадцать семь, она красива, не бешеная фанатичка своего дела, в меру умна, общительна… И ее совершенно не интересует любовь и секс. Более того, она ухитряется отшивать всех парней.

Сначала Соберон радовался, когда старпом Варвич получил от ворот поворот. Ольга нравилась ему самому. Но потом выяснилось, что он ей не нравится. Ни ухаживания и мелкие знаки внимания — подвинуть стул, подать соль, вежливо справиться о самочувствии — ни широкие жесты ее не привлекали. Она оставалась равнодушна и просто не видела ничего. Конечно, это можно было принять за обычное женское кокетство — известно ведь, что женщины капризны и порой сами не знают, чего хотят, особенно когда у них «эти дни»! — но тут Соберон нутром прожженного сердцееда чувствовал, что об игре и притворстве речи не идет. Такое равнодушие не сыграешь.

Соберон сам не заметил, как влюбился в докторку, а когда это понял, то сообразил и то, почему удрал Варвич. Да уж, двум мужикам разбила сердце и даже этого не заметила! Вот стерва равнодушная!

Нет, если бы дело было только в этом, Соберон бы не отступил. Он бы усилил натиск, что-нибудь придумал, совершил бы безумный поступок или подвиг, граничащий с безумием, но заставил бы женщину-врача обратить на себя внимание. Однако весь жизненный уклад был против его затеи. Профессор Трент засадил свою группу за лабораторные исследования. Брались многочисленные анализы, составлялись графики и таблицы. И если бы речь шла о животных! Нет, в основном приходилось иметь дело с пробами грунта, образцами породы и несколькими случайно обнаруженными окаменелостями. Если лаборантов и выпускали «на охоту», то только за новыми образцами. Никакой экзотики. «Пойди и принеси еще листьев во-он с тех дендроидов. То, что ты принес в прошлый раз, для сравнения не подходит!» Где уж тут думать о любви!

В ту ночь, когда его засадили дежурить возле черепоида — польза от него была только в том, что сюда иногда приходила докторка Крыж — Соберон понял, что с него хватит. И когда внезапно заявилась Таиша, воспринял это как подарок судьбы. Аспирантка собиралась с утра пораньше проверить кое-какой опыт, оставленный ею на сутки, и Соберон предложил свои услуги. Мол, ты тут посторожи, а я сбегаю.

И сбежал.

Нет, он не собирался начать робинзонаду. Погулять какое-то время, наконец, искупаться-позагорать, поскучать немного на пляже, поохотиться на местное зверье, посидеть у костра, а через денек-другой можно и обратно. Даже уже ближе к вечеру можно вернуться, если станет скучно. И пусть профессора помалкивают. В крайнем случае, он про них такое дядюшке расскажет, что мало не покажется. Должно у человека быть право на отдых! Между прочим, сейчас у остальных каникулы по расписанию!

Первые несколько часов побега прошли идеально. Прихвативший из шлюза набор выживальщика — аптечку, зажигалку, фонарик, соль, пару пакетов для обеззараживания воды, сигнальную ракету — и ружье, Соберон шел по тропинке, стараясь держаться вдоль обрыва. В темноте двигаться приходилось осторожно, а включать фонарик близко от корабля не хотелось. Лишь когда стало светать, Соберон свернул к воде. Какое-то время шел вдоль берега, наслаждаясь покоем и одиночеством, потом остановился.

Ему захотелось есть. За время пути юноша нагулял отменный аппетит, но, проверив аптечку, не обнаружил главного — пайка. Обычно в них кладут несколько галет, горсть орехов и плитку шоколада. Тут не было ничего. То ли выронил по дороге, то ли кто-то до него сунул сюда нос и забрал съестное.

Ничего! В море водится много всякой живности. А если что Соберон и запомнил, так это отличие съедобных видов от несъедобных.

Положив снаряжение на камни, он разулся, закатал штаны и вошел в воду. Вот эти улитки, кажется, не имеют яда. Одна, вторая, третья… Соберон набрал полную горсть, выложил добычу на берег и вернулся за второй партией. Когда на камнях выросла целая горка, приступил к трапезе. Вкус был специфический, мясо было жестковато и сильно отдавало травой. Не устрицы, конечно, но есть можно. Главное, не начать их рассматривать. Соберон сам не заметил, как съел три десятка, вытер найденный в аптечке скальпель о штаны и растянулся на берегу. Потом скинул рубашку, устроился поудобнее…