Артефакт. Эпизод второй (СИ) - Останин Виталий Сергеевич - Страница 8

— А когда у него все наладилось, вернулась?

— Так часто бывает и я не придал этому особого значения, лишь порадовался за партнера, у которого получилось не только дело построить, но и жизнь подлатать. Теперь же, я смотрю назад, и понимаю, что плохое самочувствие у Виктора началось именно тогда, когда к нему вернулась Альбина. Понимаете, Антон Вадимович, довольно странно, когда человек сгорает буквально за месяц сразу после того, как у него начало все получаться.

— Ну, я и не такое встречал. — деланно небрежно заметил я, хотя на этом фактике напрягся.

— И я, не сомневайтесь, все-таки поболее вашего небо копчу. Но тут — все так совпало. Болезнь моего партнера, которая сожрала его за столь короткое время, его вернувшаяся супруга, но главное — скорость, с которой эта вдовушка поспешила заявить о своих правах на наследство.

— Она пожелала продать долю?

— Не сразу. Сначала она хотела заменить мужа, войдя в бизнес партнером. Но Виктор был толковым экономистом, имел аналитический ум и огромный опыт накопленных ошибок, а его супруга, уж простите, являлась не более чем красивой пустышкой. Работала в салонах красоты…

Для Дмитрия Игнатьевича, это, видимо, было исчерпывающей характеристикой. Далее, он подробно рассказал, какой прожигательницей жизни была новоиспеченная вдова, как часто посещала ночные клубы и меняла ухажёров, и что за «ужас» твориться на ее страничке в популярной социальной сети «Мой круг». В общем, для фермера было совершенно неприемлемо, чтобы такая «особа» вошла в дело, стоимостью уже около шестидесяти миллионов рублей. И тогда он предложил выкупить ее долю.

— Дорого? — уточнил я.

— Это была достойная цена. — с едва слышимыми оправдывающимися нотками ответил Светлов. — Половина прибыли компании, за вычетом налогов, фонда оплаты труда, аренды помещений и амортизации оборудования…

— Сколько именно?

— Девять миллионов. Поймите правильно, выкуп доли у человека, которому актив достался в наследство, производится совсем по другим критериям, нежели рыночная оценка. Но она воспротивилась, решила, что я просто поделю все пополам и отдам ей ее долю. Жадность взыграла, полагаю.

И не только у Альбины Гущевой. У фермера тоже, я отчетливо слышал, как говоря о справедливой оценке, он врет. Но, при этом, прекрасно его понимал. Отдать тридцать или около того миллионов… Не знаю, смог бы я.

— Она подала в суд. А когда узнала, что я написал заявление в УБОМП, стала еще и грязь на меня лить.

Он увлеченно рассказывал об информационной войне, которую они вели с женой покойного партнера, из чего становилось понятно, почему Морозов, ведущий это дело от моей бывшей управы, поставил на нем метку «отказать» и называл разбирательство «спором хозяйствующих субъектов».

Мне же не давало покоя тот факт, что фермер был абсолютно правдив, когда говорил об артефакте. Понятное дело, что он мог верить в то, говорил, но откуда вообще мысль об магическом воздействии на его партнера могла заползти в его голову?

— Да от Альбины, честно говоря. — ответил он, когда я задал этот вопрос. — Я этого не сообщал вашим бывшим коллегами, только Агриху Дартаховичу, поскольку мы уже вели тяжбу, и она бы могла использовать такие откровения, как давление на суд. Еще бы и вывернула все так, чтобы я виноватым остался я. Поэтому, прошу то, что я вам сейчас скажу, без крайней необходимости не обнародовать.

Вот тут у меня стойка и сработала. Недостающий элемент, который, возможно, сделал невозможным раскрытие преступления месяц назад.

— Конечно. — легко согласился я.

— Альбина подарила Виктору медальон в знак воссоединения. Довольно страхолюдный, какая-то поделка, если честно. Что-то вроде свинцового блина, на котором весьма грубо были выцарапаны черты страшной рожи. И Виктор носил его постоянно на кожаном шнурке. Еще и хвалил свою супругу постоянно, мол, какая она умелица, сама сделала такую красоту. Понятно, что я это никак не комментировал, сами же знаете, влюбленные мужчины не вполне адекватны.

— И вы считаете, что это был проклятый артефакт? — я постарался всеми силами скрыть разочарование в своем голосе. Пустышка!

— Ну или что-то такое. — смущенно признал Светлов. Как всякий обыватель, в магии он разбирался препаршиво.

Для очистки совести я все же задал несколько уточняющих вопросов. Например, не чувствовал ли фермер в присутствии партнера какого-то воздействия? Не болела ли голова, не шла ли кровь носом или еще чего-то подобного. Выяснилось, что нет.

Еще немного поговорив, я решил заканчивать разговор.

— Значит так, Дмитрий Игнатьевич. На сегодня все. Мне нужно кое с кем проконсультироваться, чтобы понять, как вообще строить расследование. Может понадобиться встретиться с Альбиной Гущевой — у вас есть ее номер?

— Да, конечно. Только, я бы не рассчитывал, что она согласится. Она, вроде, сейчас не в городе, по крайней мере, на заседания суда только ее представитель ходит.

— Ничего, я попробую ее найти.

— Что касается вашего гонорара, Антон Вадимович… — фермер достал чековую книжку и вопросительно посмотрел на меня.

Чем заставил меня серьезно задуматься. Я еще не решил, что возьмусь за дело — пока даже же не видел, за что тут браться, если честно — но и уходить со словами: «потом решим» не годилось. Кроме того, я совсем не понимал ценообразования своих услуг. Ну вот съезжу я к одному знакомому гному, окончательно для себя уясню, что никакой артефакт не мог убить молодого мужчину на пике жизненной активности, и что? Это тоже как-то осмечивать нужно? И во сколько? М-да, предприниматель из меня получился аховый!

— Давайте так. — как-то по-своему интерпретировал мое молчание Светлов. — Я выпишу вам чек за консультацию, как договаривались, и аванс на сумму в пять тысяч рублей. Если в ходе расследования выясниться, что этого недостаточно, вы мне об этом скажете. В разумных пределах, естественно.

Это же какие у него разумные пределы, если он почти полугодовое мое жалование выдает в качестве аванса? Неужели он настолько уверен в том, что тут есть что раскрывать?

— Хорошо. — ровно ответил я.

Подумал, что стоит сказать о готовности вернуть деньги, если дело окажется пустышкой, но потом решил, что для репутации начинающего детектива это будет не очень хорошо, и промолчал. Просто взял чек, попрощался с клиентом и отправился в Секцию. Так или иначе, а консультация гнома-артефактора мне однозначно нужна. Я, конечно, имею кое-какие знания, но больше прикладные — как искать, какие проявления бывают у спрятанных артефактов той или иной группы, ну и так далее.

Но планы на то и планы, чтобы периодически не исполняться. Вместо того, чтобы позвонить Нобу из Секции, я принял звонок от Кэйтлин. Решил было, что она хочет отчитаться о найденных вариантах под наш офис, как услышал от нее:

— Здесь Чернобород!

Признаться, я не сразу сообразил, о ком она говорит. Голова еще была занята осмыслением разговора с фермером и теми шагами, которые надо стоило предпринять дальше, поэтому первое, что я ей ответил было:

— Кто?

Прежде, чем она успела ответить, я уже сообразил, о ком она говорит. Тот «ученый», который издевался над ней, добиваясь того, чтобы она активировала «пересаженный» магический дар эльфа.

— Где?

— Он в торговом центре «Второе небо»! Который возле суда!

Я ее на поиски офиса отправил, а она по торговым центрам ходит! Женщины!

— Тебя видел?

— Нет. Но я за ним слежу.

По мере разговора, голос девушки становился все более спокойным. Теперь она говорил медленно и шепотом, будто находилась в двух шагах от преследуемого «ученого».

— Следишь? — возмущенно выдохнул я.

— Ну, да! Надо выяснить, куда он пойдет. Я прослежу…

— Кот, стой на месте, никуда за ним не ходи, я скоро приеду. Это может быть ловушка!

— Какая ловушка, о чем ты! Я его заметила, а он меня нет!

— Все может быть с точностью до наоборот. Он тебя заметил, а потом специально попался тебе на глаза, чтобы ты за ним пошла.