Грань судьбы (ЛП) - Эндрюс Илона - Страница 1

ЕСЛИ бы у нее было только одно слово, чтобы описать Доминика Милано, это было бы «невозмутимый», подумала Одри Каллахан. Коренастый, крепкий, лысеющий — он выглядел так, словно только что прошел кастинг, удачно получив роль «старшего детектива с железной хваткой». Он владел «Детективным агентством Милано», и под его руководством фирма работала как часы. Никакие чрезвычайные обстоятельства не пугали Доминика. Он никогда не повышал голоса. Ничто не сбивало его с пути. Прежде чем перебраться на Тихоокеанский Северо-Запад, он уволился из полицейского управления Майами, имея за плечами более тысячи дел об убийствах. Служа там он занимался этим же, поэтому его ничего не удивляло.

Вот почему наблюдать, как его мохнатые брови ползут вверх, было так приятно.

Доминик взял верхнюю фотографию из стопки на своем столе. На ней Спенсер «Спенс» Бейли бежал трусцой по улице. На следующем снимке Спенс наклонился. Следующий застал его в классической позе бейсболиста: правая нога поднята, спина откинута назад, в пальцах теннисный мяч. Все это было бы прекрасно, если бы не тот факт, что, по словам доктора, у Спенса была межпозвонковая грыжа. Он пополнял запасы на складе, когда от него ускользнул автопогрузчик, и последствия аварии причиняли ему постоянную, мучительную боль. Его часто можно было увидеть хромающим по окрестностям с тростью или ходунками. Ему нужна была помощь, чтобы сесть в машину, и он не мог вести машину, потому что поврежденный межпозвоночный диск защемил нерв на правой ноге.

Доминик взглянул на Одри.

— Просто великолепно. Мы следили за этим парнем несколько недель, и ничего. Как ты их заполучила?

— Все очень короткая теннисная юбка. Он ковыляет мимо теннисного корта каждый вторник и четверг по пути на занятия физиотерапией. — Самое сложное было ударить по мячу так, чтобы он перелетел через высокий забор. Громкий возглас и бег с подпрыгиванием на шаге, и она зацепила его. — Главное верить в себя. Это помогает.

Доминик пролистал стопку фотографий. На следующей фотографии Спенс с глупой ухмылкой нес две чашки кофе, лавируя между столиками в «Старбаксе» с грацией оленя.

— Ты угостила его кофе? — Брови Доминика поползли чуть выше.

— Конечно, нет. Он угостил меня кофе. И фруктовым салатом. — Одри усмехнулась.

— Ты действительно наслаждаешься этим, не так ли? — подытожил Доминик.

Она кивнула.

— Он лжец и мошенник, который уже несколько месяцев не работает, вытягивая деньги из компании. — А еще он считает себя таким умным. Он практически умолял, чтобы его вывели на чистую воду, а у нее все для этого было. Буль-буль.

Доминик отложил фотографию в кофейне в сторону и замер.

— Это то, что я думаю?

На следующем снимке Спенс, схватив сзади мужчину в тренировочном костюме, швырял его через голову на коврик.

— Это Спенс демонстрирует мне немецкий суплекс. — Одри одарила его ослепительной улыбкой. — Судя по всему, он любитель боев ММА. Он ходит заниматься физиотерапией на второй этаж, а после окончания сеанса поднимается по лестнице, чтобы заняться спаррингом.

Доминик сложил руки вместе и вздохнул.

Что-то было не так. Она откинулась назад.

— Ты вдруг показался мне несчастным.

Доминик поморщился.

— Я смотрю на тебя и теряюсь. Люди, которые лучше всех справляются с нашей работой, ничем не примечательны. Они выглядят так же, как и все остальные, и легко забыть как они выглядят, поэтому подозреваемые не обращают на них внимания. У них есть некоторый опыт работы в правоохранительных органах, как правило, по крайней мере, в колледже. Ты слишком хорошенькая, у тебя ярко рыжие волосы, слишком большие глаза. Ты слишком громко смеешься, и, судя по твоим заметкам, ты едва закончила среднюю школу.

В ее голове завыли предупреждающие сирены. Доминик требовал подтверждения окончания средней школы перед тем, как нанять ее на работу, поэтому она принесла ему свой аттестат. По какой-то причине он потрудился вытащить ее досье и просмотреть содержимое. Ее водительские права были первоклассными, потому что они были настоящими. Ее свидетельство о рождении и школьные заслуги прошли бы поверхностную проверку, но если копнуть поглубже, то дальше будет дым. А если он снимет ее отпечатки пальцев, то найдет криминальные записи в двух штатах.

Одри твердо удержала улыбку на лице.

— Я ничего не могу поделать с большими глазами.

Доминик снова вздохнул.

— Вот в чем дело: я нанимаю фрилансеров, чтобы сэкономить деньги. Мои штатные ребята опытные и образованные, а это значит, что я должен платить им приличную зарплату. Если речь не идет о серьезных деньгах, я не могу позволить им месяцами сидеть на крутом подозреваемом, ожидая, когда тот оступится. У них есть четыре недели, чтобы раскрыть дело. После этого мне приходится отдавать такие вещи на аутсорсинг фрилансерам вроде тебя, потому что я могу платить тебе сдельно. Средний фрилансер может закрывать одно дело каждые пару месяцев. Это хорошая работа на полставки для большинства людей.

Он говорил ей то, что она уже знала. Ничего не оставалось, как кивнуть.

— Ты уже пять месяцев работаешь у меня фрилансером. Ты закрыла четырнадцать дел. Такое случается каждые две недели. Ты заработала двадцать штук. — Доминик уставился на нее немигающим взглядом. — Я не могу позволить себе держать тебя в качестве фрилансера.

Что?

— Ты заработал на мне деньги!

Он поднял руку.

— Ты слишком дорого стоишь, Одри. Единственный способ сохранить наши профессиональные отношения — это если ты будешь работать на меня полный рабочий день.

Она моргнула.

— Я начну с тридцати тысяч в год плюс бонусы. Вот документы. — Доминик протянул ей конверт из плотной бумаги. — Если ты решишь принять мое предложение, увидимся в понедельник.

— Я подумаю об этом.

— Подумай.

Одри провела пальцем по папке. Ее инстинкты мошенницы твердили: «Веди себя спокойно», ведь тогда ей больше не нужно будет обманывать людей. Во всяком случае, не тех, кто ее нанял.

— Спасибо. Огромное спасибо. Это значит для меня целый мир.

— Всем нужен шанс, Одри. Ты свой заслужила. Мы будем рады тебя видеть. — Доминик протянул руку через стол. Она пожала ее и вышла из кабинета.

Настоящая работа. С бонусами. Святое дерьмо.

Она направилась к лестнице и побежала вниз, чтобы хоть как-то унять возбуждение. Настоящая работа… возможность стать одной из хороших парней. Как насчет этого?

Если ее родители когда-нибудь узнают об этом, они просто взбесятся.

ОДРИ ехала по неровной Оушен-Роуд прочь из Олимпии. Ее голубая «Хонда» рванула вперед сквозь серую морось, которая постоянно пропитывала западную сторону Каскадов. Плотное одеяло плотных облаков затянуло небо, делая ранний вечер мрачным и темным. По обеим сторонам дороги росли величественные дугласовы ели с длинными изумрудными иглами, черные тополя, высокие и тощие, ловившие дождь большими ветвями, красная ольха с серебристо-серой корой, которая почти светилась в сумерках.

В полутора милях впереди, у подножия холма, ждала одинокая группа одинаковых домов, между тем дорога была пуста. Ничего, кроме деревьев.

Одри взглянула на часы. Пока она потратила тридцать две минуты, не считая времени, которое ушло у нее на то, чтобы заехать в магазин за вяленым мясом в соусе терияки для Линг, и времени, которое она потратила, разъезжая по разным аптекам. Добраться до работы означало бы настоящую поездку на работу.

Ей нравилась работа в «Детективном агентстве Милано». Ей нравилось каждое мгновение, начиная с того, как она тихо пряталась в машине, чтобы понаблюдать за подозреваемым, и заканчивая тем, как она ловила мошенников. Они думали, что они ловкие. Они не знали, что такое ловкость.

По правде говоря, большинство подозреваемых, с которыми она сталкивалась, были мошенниками. Они получали травму на работе, и выбивали себе инвалидность за счет работодателя, или они заводили роман, а потом становились слишком напуганными или слишком самонадеянными, чтобы признаться в этом своим супругам. Они не считали то, что делали, мошенничеством, а рассматривали это как небольшую ложь, легким выходом из трудной ситуации. Большинство из них были заняты своими обманами на любительском уровне. Одри бегала за преступниками с тех пор, как научилась говорить. Это был нечестный бой, но в мире мошенников слово «честный» не имело никакого значения.