И друг может предать (СИ) - Волшебная Елена - Страница 6

— Правильно понимаешь! Он — залог моей безопасности, а то ты уже мне угрожала, кто знает, что будет дальше! — вновь подошёл к кровати, на которой я так удобно примостилась, и, схватив ладонь, дернул за неё, буквально стягивая меня с насиженного места. Стало как-то обидно. Фыркнув и распрямив складки платья, на ходу обещая себе ходить только в штанах, пошла на разведку территории.

Дом был великолепным. Это я поняла сразу. Была в нём неприсущая такому типу здания лёгкость. Видимо, отсутствие хозяев и много пустого пространства сказывалось. Но расчёты количества прислуги было не самой большой моей проблемой. Меня волновал сон. Да, пока я ходила, он помутнел в голове, притупились ощущения, успокоился разум, но чувства… Каждый раз, вспоминая того, кто убивал меня, моё сердце начинало испуганно биться, как птица в клетке. И хоть я так и не разглядела человека, перед глазами стояла бездна глаз и тонкие пальцы, хватавшие за горло. Этот сон меня не то что пугал, он доводил до дрожи. Но ещё больше меня пугало то, что сны мне снились редко, но если и снились, то всегда сбывались. Без исключения.

— Насчитала? — когда я в очередной раз наткнулась на слонявшегося без дела принца, он решил узнать, как продвигается работа. — Тебе бы пора уже идти обратно.

— Да, уже иду, — покладисто согласилась я. Если он и удивился, то вида не подал.

Дошла я до своего дома уже в потёмках, сожалея о браслете, ведь без него я бы быстрее долетела обратно.

— Элла! Это я! — крикнула, входя в дом. Тут же услышала шум крыльев, и мне на плечо спикировал Сёба. Попугай хитро взглянул на меня, и уже хотел что-то спросить, как появилась женщина.

— Ну что, Ярочка, как там дела? Как успехи? — заговорчески спросила она. Нет, неужели действительно думает, что я буду с ним иметь что-то кроме рабочих отношений? Вот уж нет, увольте! Каждую секунду борюсь с собой, чтобы не ударить посильнее этого лицемера!

— Как-как… Да ни как. Осмотрела дом, прикинула кого и сколько. Сейчас зашла кое-что из вещей прихватить, — дальше я продиктовала количество прислуги, нужной в срочном порядке Алексу, затем не в срочном. На этом она меня и отпустила.

Зайдя в комнату, всё ещё с попугаем на плече, я его мгновенно его спихнула на кровать и, услышав недовольный вздох, поинтересовалась:

— Что такого произошло, что ты ко мне кинулся, как только я пришла?

— Мо-о-о-ожет я о тебе волну-у-у-уюсь, — видимо обиделся попка. Но я знала, что скорее всего это показное. Не обращая на него внимания, быстро скидывала в кучу нужные мне вещи.

Такое обращение с его персоной сильно покоробило попугая, и он продолжил:

— Неужели этот граф действительно принц? Неприятнейшая, наглая и самовлюблённая особа. Прямо разит от него фальшем, — от негодования Себастьян даже не стал тянуть слова, хотя любит это больше всего.

— Именно! — нашла я собрата по мыслям, — познакомилась я с ним, ты не поверишь, когда крала саламандру.

— Не кра-а-а-а-ала, а изыма-а-а-ала! — поправил он меня, замолкая, но не на долго. Через пару секунд спросил: — Ты же меня с собой туда возьмёшь? Правда?

— Возьму, но не сегодня, — честно призналась я, — там ещё такой свинарник, что убирать и убирать.

На этих словах я закончила собирать вещи и, выхватив из комода прозрачный пакет, сгрудила всё в него.

— Пока-а-а-а, — поняла, что пора прощаться, попугай посмотрел на меня задумчивым взглядом, но ничего больше не произнёс.

— Пока, — прикрывая дверь комнаты, ответила ему.

Спустившись вниз, оставила у Эллы пакет с просьбой доставить завтра его на дом и вышла на улицу. И тут передо мной стал вопрос: пойти длинной дорогой и потратить уйму времени, или срезать путь, но идти по малолюдным улицам. Увы, благоразумность не была моим основным качеством, а может рискованность была сильнее, но факт остаётся фактом — я решила идти напролом.

Со стороны, пожалуй, я выглядела забавно: шла, вздрагивая от каждого шороха за спиной, от каждого оклика. И сама это прекрасно понимала. И сама на себя злилась, но поделать ничего не могла — сердце сковывал страх, в голову просачивался сон. Я настолько себя накрутила этим, что не услышала шагов за спиной.

— Стой, красавица, — я испуганно обернулась, шарахнувшись назад. Передо мной стоял не слишком приятной наружности мужчина, явно подвыпивший. Да не так, а натрескавшийся встельку! Перегаром несло от него даже на расстоянии пары метров.

Перед глазами помутнело, по шее, а затем и вдоль позвоночника, неприятно проникая под ткань платья, но не впитываясь, поползла капелька пота. То, чего я боялась, произошло. Я невольно засмеялась. Напряжение дня сказывалось, и у меня началась истерика. Но вот только мой новый знакомый не разделял моего странного настроения. А по плотоядному взгляду в мою сторону и шагам в том же направлении я догадалась, что ему надо. В незавидности положения я нашла какое-то утешение — сейчас будет уже не до смеха. И сама же с этого хмыкнула, чуть придя в себя. Снова захотела взглянуть на мужчину, да только не успела: сильные руки толкнули к стене какого-то обшарпанного дома, а через мгновение ко мне уже прижималась огромная туша (телом это назвать было сложно). Она сразила меня запахом пота, смешенным с раньше услышанным перегаром. Глаза защипало, я отчаянно пыталась вырваться, колотила руками по пьянице, проклиная людей, которые, видно, даже не собирались проходить мимо, а если и собирались, скорее всего не вмешались бы в игрища такой махины. Пыталась кричать, но только усугубила ситуацию: тут же получила оглушительную пощечину. Перед глазами всё закружилось, я обмякла и уже отстранённо наблюдала, как похотливые руки (очень грязные, между прочим!), залезли под подол платья и беззастенчиво лапали коленки, забираясь всё выше.

На секунду он снова взглянул мне в глаза, улыбнулся похабной улыбкой, без капли раскаяния или сожаления, и шепнул в лицо, сразив на повал, в прямом смысле этой фразы, волной своего спиртового дыхания:

— Тебе понравится, детка! Наслаждайся! — ой, вот зря он так сказал. Внезапно во мне проснулась жажда выжить и оставить при себе своё целомудрие, тем более что мужчина, видя, что я не сопротивляюсь и смирилась, ослабил хватку.

— И ты, мой дорогой, наслаждайся! — резко пнула его коленкой в стратегически важное место. Увы, «дорогой» не внял моим словам и наслаждаться не захотел. Вместо этого он раненым буйволом заорал, выпучив и без того выкатывающиеся, опухшие, безусловно чисто-бордового цвета глаза, опешил на секунду, которой мне хватило чтобы вывернуться и броситься прочь.

Оставалось совсем немного до поворота на освещённую улицу, когда в подол платья вцепились, и меня резко дернуло назад. Падение было неизбежным, но боли я не почувствовала — видно адреналин ещё был в крови. В тишине переулка треск дорогой ткани звучал оглушительно громко. Платье не выдержало, и теперь я осталась практически без подола.

— Сама виновата, сучка! — по оскалившемуся лицу было видно — пощады не жди!

В ту же секунду он жёстко дёрнул за многострадальную руку и обхватил меня, наслаждаясь зрелищем, — я, беззащитная, полураздетая, почти в его абсолютной власти, потому что поняла — мне никто не поможет. Слёзы на удивление быстро набежали на глаза, оставляя лишь неясные силуэты, а в голове я старалась смириться с неизбежным.

— Отпусти её! — в тот момент, когда махина вновь прижал к стене, не давая и пошевелиться, за ним появился человек. Пьяница обернулся. И если я смотрела с благодарностью и даже неким воодушевлением, пытаясь дотянуться до глаз и смахнуть наконец слёзы, чтобы видеть чётко, то вот он был явно не рад такому.

— А иначе что? — громилу стало это забавлять: он, такой гигантский, что спаситель, весьма щуплый, терялся на его фоне. Но это было его главной ошибкой. Мгновение — и он отлетает на землю с глухим стоном, оставляя после себя всё тот же запах перегара. Мои силы на исходе, а глаза снова застилает пелена слёз.

— Ярочка, не плачь, не надо так, — я медленно сползаю по стене, и меня тут же услужливо подхватывают крепкие руки. Я позорно отключаюсь.