Абсолютный слух. Счастливчик Майки (СИ) - Федотов Александр - Страница 51

Хотелось бы мне сказать, что на следующее утро мы проснулись знаменитыми, но это было не так.

После триумфального окончания нашей программы, к нам подошел менеджер зала, отвел нас с Крисом в сторону и сказал:

— С вами хочет поговорить очень влиятельный человек, следуйте за мной.

И мы пошли за ним и если с Крисом, все было понятно, то причем тут я? В группе без году неделя, причем в буквальном смысле! Я вообще удивился, что обо мне кто — то знает. Мы дошли до двери без надписи и менеджер открыл ее для нас. Оказавшись в большом кабинете я огляделся, панели из красного дерева пара встроенных шкафов из той же древесины и лысый дядечка за огромным столом, опять же из красного дерева.

— Присаживайтесь — сказал он нейтрально.

Мы сели на большие кожаные кресла напротив стола.

— Меня зовут Стив Браун, — сказал он — можете не представляться, я уже все о вас знаю.

«Ну, это вряд ли». Он словно услышав мои мысли добавил:

— Знаю все, что меня интересует. У нас есть четыре группы работающие по контракту. Вы можете стать пятой. Есть одно условие, программа выступления должна быть трех часовой. Все постоянные группы работают именно так. Конкурсантов это не касается, но если вы хотите постоянную работу… Подумайте об этом. По окончании конкурса вы должны быть готовы к работе. Кстати… От конкурса вас никто не освобождает. И еще…

Сегодня у нас были очень важные гости… Вы произвели на них впечатление. Это от них. Можете идти.

Он толкнул по полировке пухлый конверт в нашу сторону. Крис его взял и мы вышли. У дверей кабинета Крис заглянул в конверт, быстро спрятал его во внутренний карман и поспешил прочь, я догнал его не без труда.

— Там полно денег! — Тихо сказал Крис.

— Ты бежишь так, словно их кто — то хочет отнять — сказал я с насмешкой.

— Тебе легко говорить! Твое будущее УЖЕ обеспечено! Девятнадцать песен!

Если бы у меня в юности была бы хотя бы половина! Хотя бы треть! Работы у нас не будет! В конкурсе участвовать нет смысла.

— Это почему же?

— Ты, что его не слышал? Он требует целый час сценического времени. Целый час! Конкурс кончается через две недели. Где нам взять целый час за две недели?! Ты, думаешь, они нам позволят петь одно и тоже?

— Ты не забыл, что две недели назад, у вас не было ни одной песни?

— У нас не было, а у тебя были, теперь и у тебя нет.

Кое в чем Крис был прав, неделю назад я отправил последние свои заявки и теперь, они уже находятся в недрах Библиотеки Конгресса. Теперь мое авторство гарантировало государство и я действительно был состоятельным человеком. Так или иначе, эти песни можно продать и обеспечить себя на всю жизнь. Но мне нужно создать установку, элементарная база отсталая и я даже приблизительно не знаю, сколько мне понадобится денег.

Здесь не Союз, здесь за все надо платить! Не вовремя Крис расклеился, я ведь уже вспомнил еще шесть песен, пусть это и не хиты, но вещи вполне приятные, для заполнения сценического времени вполне подходят.

— Он ведь не требует шедевры шоу — бизнеса, — сказал я, что бы подбодрить Криса — обычные проходные вещи у меня есть в запасе.

— Сколько?! — вскинулся Крис.

— Пока шесть, — сказал я — думаю в ближайшее время будет еще шесть, но репетировать можно уже сейчас.

Мы уже никуда не шли, стояли в безлюдном коридоре.

— А, если еще шесть придумать не получится? — Спросил Крис глядя на меня глазами умирающей собаки.

— Сделаем музыкальные вставки, должен признаться, тексты мне даются труднее, а с музыкой проблем нет.

— Семь тысяч долларов! — Ошарашенно сказал Джефф посчитав деньги.

— Всем по тысяче — быстро сориентировался Ренди.

— Не так все просто, — Сказал Крис — у Майкла двойная доля. Или кто из вас хочет сказать, что он не заработал себе двойную долю?

Воцарило неудобное молчание, кое кто поглядывал на меня с надеждой, что я проявлю благородство и откажусь от своей второй доли, но я этого делать не собирался. С какой стати? У меня во рту, до сих пор чувствуется вкус дешевых хот — догов.

— Но, ведь это не заработок, — неуверенно пролепетала Джени — это просто подарок…

— Вот именно! — Подтвердил Ренди — Тот, кто нам подарил эти деньги, хотел что бы у нас у каждого было по тысяче! Это же ясно из количества тысяч!

— Ну, что он хотел, нам теперь никогда не узнать, — усмехнулся Крис — может он, просто, хотел на своих девочек впечатление произвести, а вот то, что мы нарушим договор будет ясно, как божий день.

Мы сидели в пыльной комнатенке с продавленным диваном и такими же старыми креслами. Ключи от комнаты нам дали на время, что бы нам было где, держать свои инструменты и оборудование. Сейчас уже выступала другая группа и Крис прислушивался к их репертуару со снисходительной ухмылкой… Но, это было, пока мы не начали делить наши деньги. Басист — Дик, молчавший до этого сказал:

— Мне надоела эта возня, Крис почему ты делаешь вид, что у них есть свобода выбора? Скажи свое слово и закончим на этом. Развели риторику из — за сотни! Противно слушать!

— Здесь еще не до всех дошло, чем они пользуются и сколько это стоит. Вот эти деньги, — Крис потыкал пальцем в пачку купюр — нам дали просто потому, что послушали его песни. Он тратит на нас время, хотя уже может ничего не делать до конца жизни! Если я еще раз услышу высказывание, что он получает слишком много, разгоню группу к чертям! Оставлю только Дика и Роберта! Дик подели деньги и поехали по домам, уже три часа.

Сегодня мы были налегке, здоровенные колонки и тяжелый усилитель остались у Криса дома, кроме инструментов был только микшерский пульт.

Мы быстренько перетаскали ударную установку Роберта в его фургон. Парни старались не встречаться со мной взглядом. Заднюю дверь клуба нам открыли и теперь там маячил охранник. Джени строила мне виноватые глазки, но иллюзий я не питал. Неплохой голос, красивая попка, но при случае отхватит кусок без всякой жалости. Крис специально обострил ситуацию, а потом поставил на место самых зарвавшихся. Простая профилактика. Похоже, только он, представляет наши перспективы, если нам удастся вырваться из безвестности. Фантазия остальных дальше клуба не идет. Роберт уехал на своем фургоне и мы с Крисом остались одни.

— Тебя ждет кто ни будь дома? Я к чему спрашиваю, ты при случае стараешься улизнуть к своей девочке, но я ни разу не заметил что бы ты торопился домой.

— Отец в рейсе, никто меня не ждет.

— Тогда поехали ко мне, отметим наш первый успех, хотя бы пива выпьем. Моя мать в больнице на дежурстве, так что меня тоже никто не ждет.

— Пива что — то не хочется, а вот что ни будь покрепче я бы выпил.

— Есть ром, есть виски, поехали!

— И то и другое гадость, а водки нет?

— На водку мы еще не заработали, если подаренные деньги не считать, за выступление нам заплатят только четыреста долларов на всех.

«Странно, а я думал только у наших, постоянно, на водку не хватает, а оказывается и у американцев тоже».

— Ладно, знаю один ночной магазинчик по пути, будет тебе водка! Поехали!

Мы зависали у Криса дома и уже выпили по первой, Крис налил себе еще и выпил. Если русских, хотя бы двое, то они пьют вместе, а здесь, даже в компании, каждый напивается в одиночку.

— Совсем безвкусная, — сказал Крис — непонятно, почему она так дорого стоит?

— Сколько? — Спросил я.

— Двенадцать долларов, вдвое дороже виски.

Я смотрел на такую родную этикетку: «Столичная», экспортный вариант. «Двенадцать баксов, понятно теперь, почему я видел ее на родине так редко». На меня накатывали приятные волны эйфории. И это с пятидесяти грамм! В прошлой жизни, мне литра не хватало на сутки. Ну, это когда похмелье догоняет и ты понимаешь, что чем дольше это тянется тем круче тебе придется в завязке, но все равно пьешь, пока есть деньги.

— Мне всегда было интересно, — сказал Крис — как, ты это делаешь.

— Делаю что?

— Ну, как ты сочиняешь новые песни?