Морские гезы (СИ) - Чернобровкин Александр Васильевич - Страница 35

— В последнее время привозят много всякой дряни, называя английскими пушками. Хотел бы посмотреть на привезенные и предупредить, что плохие нам не нужны, — мило улыбнувшись, нашелся мой потомок.

— Пушки хорошие. Можем испытать их тройным зарядом, — заверил я и, мило улыбнувшись, не остался в долгу: — Только не уверен, что они вам по карману.

Пьер де Ре вдруг засмеялся и очень искренне или хорошо сыграл искренность:

— Теперь я вижу, что мы родственники!

Если даже это была игра, все равно ход хороший и проделанный мастерски.

— Перейдем на «ты»? — предложил он.

— Не возражаю, — согласился я.

— Сколько ты хочешь за пушку? — поинтересовался он.

— Испанцы в Антверпене покупают их по двести двадцать экю за штуку, — ответил я. — Если будете платить по двести тридцать, буду возить вам.

— Из-за десяти экю ты согласен везти их так далеко?! — с шутливой наигранностью воскликнул он.

— Не только. Здесь смогу взять хорошее вино и неплохо заработать на нем в Англии, — проинформировал я.

— Тогда сойдемся на двухстах двадцати, — предложил Пьер де Ре. — Мы же все-таки родственники!

— Уговорил, родственник! — шутливо произнес я.

— Но с небольшим условием. По договору продавать ты их будешь по вести тридцать, а десять возвращать мне, — предложил Пьер де Ре.

— Зачем мне это?! — произнес я, порадовавшись, что мой потомок освоил систему откатов. — Разве что пять буду отдавать. При большом количестве пушек сумма будет набегать немалая.

— Я соглашусь на пять, если их будет много. Мне сказали, что у тебя их всего семь, — продолжил он. — Сколько еще сможешь привезти?

— Сколько надо, столько и привезу, только небольшими партиями. Иначе привлеку внимание английских властей, — сказал я, не желая признаваться, что у меня мало оборотного капитала.

— А большего калибра можешь привезти? — поинтересовался мой потомок. — Адмиралу Колиньи требуются большие пушки для осады Парижа.

— Разве он осадил Париж?! — удивился я, потому что слышал, что предводитель гугенотов сейчас вроде бы воюет в Бургундии.

— Нет, но скоро осадит, — самоуверенно заявил мой потомок.

— Попробую достать, — сказал я, — если сойдемся в цене.

В цене мы сошлись. С учетом отката, который значительно подрастал на пушках большего калибра.

Заодно Пьер де Ре пообещал свести меня с купцами, которые заберут сукно и продадут мне вино и морскую соль. Я решил засыпать ее между бочками. В Англии, Голландии и Германии предпочитали французскую морскую соль при засолке сельди. Стоила она недорого, много на ней не заработаешь, но после продажи пушек и покупки вина у меня останется немного денег. Заодно корпус просолю. Соль, впитавшись в древесину, делает ее менее подверженной гнили.

Человек, который приплыл с Пьером де Ре, оказался не чиновником, а артиллеристом. Он внимательно осмотрел пушку, которую по моему приказу достали из трюма, подтвердил, что английская. Мы испытали ее тройным зарядом пороха, установив на краю квартердека, а запал подожгли с главной палубы фитилем на длинном шесте. Если ее разорвет, люди не пострадают. Двенадцатифунтовка достойно выдержала испытание. Облако черного порохового дыма снесло ветром на проходивший мимо рыбацкий баркас, вычернив частично его прямой желтовато-белый парус. Войлочный пыж пролетел метров сто и плюхнулся на воду. Обычно пыжуют, чем попало, даже соломой, а потом глиной, но я использовал только войлочные, вырезанные по диаметру ствола. Привык к таким с юности.

Когда Пьер де Ре пришел за откатом, мы посидели за кувшином вина, поговорили за жизнь.

— Ты — католик, а почему помогаешь гугенотам (так называли французских протестантов)? — поинтересовался он.

— Помогаю тем, кто платит, и религию исповедую ту, которая выгоднее, — сообщил я и добавил крамольное: — Богу все равно, по какому обряду ты молишься. Не все равно тем, кто живет за его счет.

— Здравое отношение к жизни! — улыбнулся мой потомок. — Судя по всему, ты скоро станешь протестантом!

— Если буду жить в Голландии или Англии, то стану протестантом, — согласился я. — А если во Франции, то католиком.

— Почему? — поинтересовался он.

— Потому что один очень почитаемый в Уэльсе друид предсказал, что Англия и Франция будет по-разному молиться богу, — поделился я понятным для данной эпохи вариантом знания будущего, потому что за многие жизни убедился, что во все времена людьми движут невежество и мракобесие.

— Я бы не стал верить всяким друидам! — пренебрежительно отмахнулся Пьер де Ре, лишний раз подтвердив, что имеет такой же рациональный ум, как и его предок, якобы морейский рыцарь.

— Я тоже верю всяким предсказателям с оглядкой, — согласился с ним. — Поэтому попросил у него доказательства. Друид предсказал, что в ближайшие годы в ночь на святого Варфоломея в Париже вырежут всех гугенотов. Уничтожат несколько десятков тысяч. Трупами будут завалены улицы. Потом будут убивать гугенотов по всей стране. Это растянется на много десятков лет. Последней падет Ла-Рошель.

Я не стал ему говорить, как во время учебы в начальной школе выпросил у одноклассника роман «Три мушкетера». Вернуть книгу надо было на следующее утро. Читать я начал еще на уроках в школе, а закончил дома под утро. Дочитывал в кровати, накрывшись одеялом и при свете карманного фонарика, чтобы родители не заметили свет в моей комнате и не отобрали книгу.

— Так что, если жизнь приведет тебя в Париж, постарайся в эту ночь оказаться или за его пределами, или католиком, — посоветовал я своему потомку.

— Пожалуй, лучше оказаться там католиком, — произнес он и задумался о чем-то.

— Вождь гугенотов и будущий король Франции Генрих Наваррский в эту ночь, вскоре после своей свадьбы с Маргаритой, дочерью нынешнего короля, перейдет в католичество, — вспомнил я еще один роман, прочитанный в юности.

— Генрих Наваррский станет королем Франции?! — удивился Пьер де Ре.

— Да, — подтвердил я. — Так что поступи к нему на службу, пока не поздно, но не забудь своевременно перейти в католичество.

— Постараюсь, — шутливо произнес он.

Я хотел было предложить ему отнестись к моим словам более серьезно, но следующая фраза убедила, что он сделал правильные выводы.

— Хорошо было бы, если бы в Париже в эту ночь оказались мои кредиторы-гугеноты, — таким же шутливым тоном выдал Пьер де Ре.

Французы всегда отличались большей практичностью, чем русские.

В Ла-Манше за нами погналась испанская каравелла. Ветер дул западный, попутный, при котором суда с косыми парусами идут хуже, чем с прямыми, а каравелла была к тому же в балласте, а мы в грузу, так что не отставала долго… Скорее всего, это был не торговый, а военный испанский корабль с усиленным вооружением и увеличенным экипажем. Наверное, прислали сюда для борьбы с гёзами, которые в последнее время захватили несколько испанских купеческих судов. Раньше военными кораблями здесь были только галеры, английские и французские. Теперь и парусники появились, причем из дальних стран. Джекасс и на этот раз не подвел. Теперь мой экипаж был уверен, что нас никто и никогда не догонит.

Купец Ханс ван Асхе, услышав пожелание адмирала Колиньи иметь пушки большого калибра, сразу загорелся:

— Какие ему нужны? Сорокавосьмифунтовые?

— Любые, и чем больше, тем лучше, — ответил я. — Только вот грузить большие ночью будет трудно.

— Для гугенотов можно будет грузить и днем! — хитро подмигнув, поставил меня в известность Ханс ван Асхе. — Много наших и англичан сейчас воюют добровольцами под его знаменем. Королева Елизавета приказала не замечать, если пушки будут вывозить гугенотам. Так что можешь взять их полный трюм.

— На полный трюм у меня денег не хватит, — сообщил я.

— Могу свести с банкиром, который даст денег под божеский процент, — предложил Ханс ван Асхе.

— И сколько сейчас по-божески? — полюбопытствовал я.

— Всего два процента в месяц, — ответил купец.