Гильдия - Диксон Гордон Руперт - Страница 17
- Предыдущая
- 17/86
- Следующая
– Хорошо, – сказал он с той же мягкостью, – в любом случае мы – это то, чем являемся сейчас.
Они закончили есть и снова отправились в путь. Когда поднялось солнце, стало теплее, но не настолько, чтобы это сделалось неприятным. Но, когда Пропион превратился в чересчур яркую белую точку в зеленовато-синем небе над ними, Хэл в душе порадовался, что у них была возможность идти вдоль дороги в тени растений.
Деревья и кустарники росли плотно, но не настолько, чтобы считать их непроходимыми. Ниже, в покрытых туманами долинах, находящихся примерно на уровне моря, дикую растительность вполне можно назвать непроходимыми джунглями. Здесь же, несмотря на тропические плоды и теплолюбивые растения, лес был пореже. Попадались даже небольшие естественные поляны, а также участки, расчищенные для домов и усадеб.
По обочине дороги росли достаточно высокие деревья – и местные породы, и прижившиеся здесь вариформы, создавая достаточно плотную тень. Сверкающее небо было безоблачным, а впереди и позади них шли две горных гряды. Как их назвала Аманда? О, да, Зипакские и Деды Рассвета. Именно Зипакские, в которых обосновалась новая Гильдия Придела, и лежали впереди. Деды оставались сзади.
– А где река? – поинтересовался Хэл. Аманда, обернувшись, улыбнулась ему.
– Так. Ты правильно определил характер местности. Она вон там. Ее называют Холодной; и мы высадились примерно в полукилометре от нее, ближе к Зипакским горам, так что мы оставили ее позади. Место, куда я тебя веду, находится неподалеку от еще одной большой реки, которая впадает в Холодную. Экзотам нравились контрасты, и поэтому они строили свои мирного вида домики в такой геологически своеобразной зоне.
– Ни к чему хорошему это не привело, – сказал Хэл, глядя на дорогу, проходившую рядом. – Они получили драму с отмщением в конце.
В черной, как смола, поверхности дороги виднелись глубокие колеи.
– Оккупанты преднамеренно водили тяжелые машины по этим дорогам, чтобы испортить их, – пояснила Аманда. – Это – часть задуманного ими плана разрушения. Блейз не ждет, пока проявится естественный результат хода времени и его войны с Землей. Экзоты не производят ничего, в чем он нуждается; и оккупационные войска, посланные им, имеют едва ли не прямые приказы постоянно давить на местных жителей до той поры, пока все они не вымрут.
– Давить на них?
– Ну, дорогу ты видишь. Помимо этого, они сожгли дотла все те загородные дома, которые не пригодились им самим. Оккупанты вынудили владельцев домов переселиться в ближайший поселок или город. Кроме того, для населения городов и поселков ввели всевозможные нормирования и ограничения. Каждый день люди вынуждены часами стоять в очередях для того, чтобы купить самое необходимое. Я хочу сказать, что их преднамеренно заставляют это делать, потому что всего недостаточно, а магазины разрешают открывать лишь на несколько часов в день. Ночью – комендантский час, а в течение дня строгие ограничения даже на передвижение по городу. Ворота Порфира закроют до следующего утра в шестнадцать часов; здесь это самое начало второй половины дня.
– Мы кого-то догоняем, – сказал Хэл, указывая вперед.
– Верно, – согласилась Аманда. – По мере приближения к городу движение увеличится. Всех инопланетных рабочих – в основном с Сент-Мари – отправили домой; а большая часть угодий, которые они обрабатывали на Маре и Культисе, теперь заброшена, и никому из экзотов не разрешают пользоваться ими. Местным жителям здесь позволяют покидать город часа на три в день – и в определенные дни, – чтобы обрабатывать семейные участки земли, которые слишком малы или слишком скудны, чтобы дать хороший урожай. Именно поэтому мы вчера ночью столкнулись с той семьей. Они, несомненно, нарушили комендантский час и не вернулись в город, чтобы при свете луны как следует поработать на незаконном участке – в дополнение к официально разрешенному. Им остается только надеяться, что их отсутствие не обнаружат при внезапной проверке. Кстати, солдат определяют на постой к местным жителям – к выгоде оккупантов, да и чтобы лучше следить за населением.
Хэл с Амандой почти догнали того, кто шел впереди них. Худой, лысеющий человек среднего возраста толкал перед собой ручную тележку. Он кивнул в ответ на их приветствие, когда они обгоняли его, но ничего не сказал – очевидно, чтобы поберечь силы. Тележка явно была самодельной – неуклюжей и тяжелой, на дне ее лежало лишь немного сладкого картофеля. Из-за жары пот с человека катил градом.
– Он везет картофель домой – или на продажу? – поинтересовался Хэл, как только они оказались достаточно далеко, чтобы не быть услышанными.
– Или чтобы поменяться с соседом, – ответила Аманда.
– Ему лучше бы нести этот картофель в небольшом мешке.
– Это противозаконно, – объяснила Аманда. – Чтобы доставить в город любые продукты, надо пользоваться тележкой; теоретически – для того, чтобы охрана у ворот могла определить их количество, которое ограничено для одной поездки, а также нет ли заболеваний растений – хотя их не бывает вообще.
Они продолжили путь, и движение, как и предсказывала Аманда, увеличилось. В основном люди направлялись в город. И значительную долю их составляли мужчины и женщины с ручными тележками – как у человека, встреченного ими раньше. Другие просто несли мешки, в которых, как предположил Хэл, было что-то другое, не продукты. У довольно многих людей на груди или спине их хламид было крупными черными буквами написано слово: «РАЗРУШАЙ!»
– Здесь порядочно путешественников из города в город, – сказал Хэл.
– Нет, они тоже местные. Тут другой закон: все личные вещи полагается носить в мешках. Так что люди с мешками – это те горожане, которые воспользовались специальным постановлением. Оно разрешает им употребить время, когда им можно покидать города, для того, чтобы обшаривать развалины их бывших загородных домов в надежде найти чего-либо полезное. Но что-нибудь действительно ценное, разумеется, заинтересует охрану, стоящую у городских ворот, и его отберут для «осмотра» – чтобы увериться, что внутри не скрыта контрабанда. Мы с тобой как раз обыскивали то, что осталось от нашей бывшей усадьбы. А охране у ворот я назову фальшивый адрес.
– Понимаю, – кивнул Хэл.
Грусть, которая постоянно гнездилась в нем последнее время, снова сделалась невыносимо сильной – как в тот момент, когда он в Энциклопедии создал иллюзию своего домика, находившегося внизу, на Земле.
В сущности, Аманда указала ему, что это он был виной разрушения домов, гибели одних людей и страданий других. И эта вина удваивалась – поскольку именно возвращение его духа, который оживил тело Пола Формейна, содействовало такому развитию событий. Если бы он так не сделал, не возник бы раскол в естественном исследовательском инстинкте, свойственном каждому человеку, когда одна часть стала стремиться к приключениям и развитию, а другая – к безопасности и неизменности. Получилось так, что он дал людям свободу именно для этого.
Это сделал он – внутренний конфликт смог превратиться во внешний, и два противоречивых устремления нашли приверженцев среди отдельных людей. Спор вековой давности решался в открытом конфликте. Хэл был уверен в неизбежной победе той части человечества, которая стремилась к развитию.
Но он недооценил – даже тогда – сложность и глубину взаимодействия исторических сил – ткани, создаваемой переплетением поступков всех людей. Этот процесс стремился к устойчивости; и чтобы достичь этой устойчивости, он ответил на усилия Хэла тем, что породил тех талантливых отщепенцев – Иных; которых ни одна из трех великих Осколочных Культур не могла ни победить, ни контролировать.
- Предыдущая
- 17/86
- Следующая
