Гильдия - Диксон Гордон Руперт - Страница 39

• Предыдущая
• 39/86
• Следующая

– Немедленно, – ответила она. – Нам с Саймоном надо идти – каждому своим путем.

Она посмотрела на Хэла и улыбнулась с легким сожалением.

– Давай прежде, чем ты уйдешь, мы выйдем наружу и поговорим, – попросил ее Хэл. – Амид, Саймон – вы простите нас? Нас не будет только несколько минут.

– Разумеется, – кивнул Саймон, – нам некуда спешить.

Амид просто жестом указал им на дверь. Выйдя на улицу, Хэл направился к краю уступа. Аманда шла рядом с ним. Они машинально взяли друг друга за руки и шли молча, пока не оказались около края; а затем, повернув направо, пошли вдоль него.

– Слишком многое надо сказать, – наконец пробормотал Хэл.

– Я знаю. Это не имеет значения, – сказала Аманда. – Ты найдешь то, что ты хочешь; и тогда я вернусь.

– И Саймон доставит нас обратно в Энциклопедию. А ты отправишься со мной? Настоящей необходимости в этом нет, если тебя удерживает здесь твоя работа.

– Если я смогу быть для тебя полезной, то отправлюсь с тобой куда угодно, мой Хэл, – сказала она. – Ты это знаешь. Однако, если ты не нуждаешься во мне всерьез, я нужна в других местах.

– Да. – Хэл вздохнул. – Где-нибудь, когда-нибудь должно наступить время, когда мы будем вместе. Время, когда мы сможем отгородиться от всего и нам не надо будет постоянно помнить о необходимости вернуться к нашим обязанностям. – Он внимательно всматривался в ее лицо.

– Ты спрашиваешь Аманду-которая-любит-тебя или Аманду-которая-видит?

– Обеих, – ответил Хэл.

– Аманда-которая-любит-тебя обещает, что наступит время и мы проведем остаток жизни вместе.

– А Аманда-которая-видит?

Ее лицо застыло.

– Это одна из тех вещей, которые Аманда-которая-видит не способна увидеть. – Она остановилась и повернулась лицом к нему. – Но я верю Аманде-которая-любит-тебя. А разве ты ей не веришь? Она тебе верит.

– Всегда. – Он улыбнулся ей. – Я всегда верю ей, и в первую очередь ей.

Они снова принялись ходить.

– Ты имеешь какое-то представление о том, как долго пробудешь здесь? – чуть помолчав, спросила Аманда.

Хэл покачал головой.

– Я сейчас нахожусь в точке, когда начинаю мысленно собирать нити воедино.

– Какие нити?

– Главным образом, думаю, нити западного и восточного мышления. Несмотря на триста лет, в течение которых человечество освоило иные миры, эти две школы человеческой мысли все еще во многом предстоит примирить. Потом надо соединить вместе нити, ведущие к прошлому, к настоящему, и к будущему; и нити, ведущие к реальной вселенной и к Созидательной Вселенной. Много-много нитей. На самом деле, даже слишком много, чтобы надеяться, что я мог бы собрать всех их вместе, прямо здесь и сейчас. Все, на что я могу надеяться – проделать это с частью из них, а потом заняться остальными.

– Но ты чувствуешь, что я была на правильном пути, когда привела тебя сюда? – спросила Аманда.

– Да, – кивнул он. – Есть что-то, что мне необходимо узнать – в этом месте и в это время. Что-то, в чем я нуждаюсь, содержится во всей этой идее второй Гильдии Придела и особенно в Законе Джатеда. Я понял Закон, понял до конца. Но знаешь, здесь, вероятно, найдутся и другие вещи, не менее важные для меня. Давным-давно жил исследователь, который сказал, что всякий раз, когда источник или ссылка становятся действительно необходимыми, они обязательно появятся. И столетия назад, когда существовали журналы, редакторы часто говорили о том, что внезапно целый ряд авторов одновременно представляет статьи, посвященные одной и той же идее, – но эти авторы, во многих случаях даже не знали друг друга. И, конечно, имеются исторические факты относительно важных изобретений или технологических процессов, разработанных в почти одно и то же время различными людьми – и споры о том, кто был первым.

– Я не вижу, как подобная одновременность связана с твоей проблемой, – пожала плечами Аманда.

– О, извини, – улыбнулся Хэл. – Ты единственный человек, которому, приходится выносить такое от меня – когда ты рядом, я начинаю думать вслух. Я хочу сказать, что должен действовать, исходя из предпосылки, что везде, где бы я ни был, могут иметься исторически важные силы, заставляющие меня видеть то, что я вижу. Силы, которые я должен разглядеть – в Старике, Артуре или даже, этой девочке, Сее.

Аманда нахмурилась.

– А я не вижу никакой связи между кем-либо из этих людей и тем, к чему ты стремишься, – сказала она. – Но, во всяком случае, здесь твое поле деятельности, а не мое.

Она остановилась, повернулась к нему и, обняв его за шею, поцеловала.

– Мне пора. До городка, который я хочу посетить в первую очередь, добрых два дня пути, а часть сегодняшнего дня уже прошла.

– Это настолько важно? – задумчиво спросил Хэл.

– И такое говоришь ты! Как бы тебе понравилось, если бы ты опоздал в город только лишь на час, чтобы спасти кому-нибудь жизнь?

Аманда резко повернулась и направилась назад, туда, где их ждали Амид и Саймон.

– Да, – Хэл догнал ее. – Конечно. Ты права. Но такое происходит нечасто – ладно, неважно. Ты совершенно права. Если подобное случится лишь однажды, это веская причина не терять времени.

Он улыбнулся ей.

– Но для любого человека существует предел той помощи, которую он может кому-то оказать.

– И это говоришь ты?

И, рука об руку, они вернулись к маленькому зданию, в котором жил Мастер.

В течение тех недель, когда он находился в Гильдии Придела, у Хэла вошло в привычку – сидеть у водоема и наблюдать за восходом солнца – если он в это время не шел по кругу, выполняя своеобразный ритуал, он высвобождал свое сознание; у него рождались мысли и видения. Хотя те, что посещали его у водоема, отличались от возникавших у него во время ходьбы в круге.

Однажды утром, когда он только что уселся там, в сером предутреннем свете появилась еще одна человеческая фигура. Тот устроился неподалеку от Хэла, также лицом в сторону гор, над которыми должно было взойти солнце.

Это был Старик. Они с Хэлом дружелюбно взглянули друг на друга. Хэл, однако, ощутил смутное беспокойство. Не из-за присутствия другого, но из-за ощущения, что в этом присутствии что-то не так. Он поразмыслил над этим и вскоре понял, в чем дело.

Старик сидел на корточках – а не скрестив ноги, как Хэл; что показалось бы Хэлу наиболее естественным для этого седобородого старика. Кроме того, Старик явно присоединился к Хэлу, и можно было бы ждать, что он примет точно такую же позу.

С той поры как мальчика Хэла обучал экзот, входивший в число его троих наставников, прошли годы; и случаи, когда поза лотоса могла показаться подходящей, встречались реже и реже. Хэл стал проявлять небрежность. Положение его ног был почти правильным, но носки не были подвернуты под икры ног, как это должно было быть. Старик, очевидно, со старомодной вежливостью выбрал другую позу – чтобы не показалось, что поза лотоса ему дается лучше, чем Хэлу.

Хэл разучился, но не слишком. Он подвернул носки как следовало. Старик сразу же неуловимым движением принял ту же позу. Хэл с серьезным видом поклонился ему. Старик так же серьезно приветствовал его. И оба направили свое внимание на горы, над которыми должно было взойти солнце.

Глядя на темную массу отдаленных гор, которые постепенно становились более различимыми, Хэл позволил потоку своих мыслей течь совершенно свободно. В круге было иначе; там он сознательно старался постичь Закон, повторяя его на ходу.

Несколько дней назад эти раздумья привели Хэла к мысли, что впервые с той поры, когда он был мальчиком и посвятил себя цели, которая явилась причиной гибели его дяди Джеймса, у него явилась возможность заново оценить достижения и потери его собственных жизней.

На самом деле, они были кусками жизней; потому что Донала Грима не стало еще до того, как он вступил в средний возраст, так что он смог стать Полом Формейном. А Формейн просуществовал лишь несколько лет как оболочка для того, кто некогда был Доналом; а затем он оставил и эту оболочку, как и все двадцать первое столетие. Оттуда тот, кто был по существу и Доналом, и нынешним Хэлом возвратился на курьерское судно двадцать второго столетия и к бесконечному восьмидесятилетнему ожиданию, по прошествии которых он стал ребенком.

• Предыдущая
• 39/86
• Следующая