Охотники и ловцы рыб (СИ) - "ITN-997" - Страница 21

Любава попробовала вывернуть запястье. Хватка усилилась. Вокруг никого не было, только шелестели мощные дубы во внешнем дворе замка Вроцлавского воеводы. А, изображая тихую невесту Всеслава, новгородка даже кинжальчик к поясу прекратила цеплять.

— Дай подумать, а? — она решила выиграть время. Ничего особенного, откажет завтра, когда прицепит кинжал. — Все это так неожиданно.

Збигнев отпустил ее руку. Любава принялась растирать запястье у него на глазах.

— О, моя хорошая панночка, я причинил тебе боль. Дай сюда ручку.

Любава отскочила, махнула рукой и побежала в замок. Да чтобы она еще хоть раз вышла из своей горницы безоружной?!

— Вот уж действительно этот Збигнев шабалдахнутый, — сообщила девушка Ростиле, осторожно выглядывающей из-за двери, ведущей во внутренний дворик замка. — Мне сейчас предложил, чтобы я за него замуж вышла.

— А ты? — напряженно спросила Ростила.

— Сказала, что подумаю. Слишком сильно он меня за руку ухватил. А в глазах суровость не хуже, чем у Харальда. Завтра откажу.

— Любушка милая, не отказывай сразу, — Ростила обняла подругу и потерлась щекой о плечо. — Пусть Харальд увидит, как мерзкий Збигнев к тебе пристает, и окончательно насчет меня успокоится. Я же не выдержу, если мой ладо снова с какой-нибудь другой загуляет.

— Да, пожалуй, — растерянно согласилась Любава.

И по всему поэтому, когда Всеслав вернулся во Вроцлав, то его встретил пан Вроцлавский воевода и с ехидством сообщил, что пока он, Всеслав, в столице прекрасно время проводит, то его невеста увлеклась сыном каштеляна, который, как известно, крещеный, в отличие от нехристя Всеслава. И потому невестке христианского князя куда больше подходит.

Всеслав вовсе не прекрасно проводил время в столице. Панна Катарина оказалась действительно достойным противником. Она так творчески изображала невинную жертву произвола отвергнутого жениха-самодура, что уже чуть ли не все мужское население Гнезно встало на ее сторону. Помимо всего прочего, в качестве стражников Всеслав был вынужден ставить контуженных, глуховатых воинов, а именно они могли не заметить хитрых маневров панночки, вроде тайной переписки с посторонними. А если поставить на стражу молодого сильного, внимательного воина, так он, вероятнее всего, попадет под невероятное обаяние несчастной красавицы пленницы. Немного подумав, Всеслав признал, что ошибся, отправив Сольмира во Вроцлав, подальше от княгини. Безнадежно влюбленный сказитель был полностью защищен от чар панны Катарины. И сам, обладая незаурядным обаянием, вполне мог ее переиграть и что-нибудь выяснить. Еще и Творимира можно было привлечь. Да и всех новгородцев, куда более поляков заинтересованных в скорейшем обнаружении своего пропавшего посла. Всеслав оказался слишком самонадеян, решившись обойтись без их помощи, но еще ничего не потеряно, он вернулся, чтобы исправить свою ошибку.

Любаву польский рыцарь нашел на конюшне. Девушка в удобных портах, длинной рубахе с кинжалом на поясе, в плаще, седлала свою кобылу. Она радостно, но как-то виновато улыбнулась Всеславу, или ему это показалось в сумраке конюшни.

— Что-нибудь новое выяснилось? — спросила девушка, замерев в ожидании.

— Нет.

Оба помолчали.

— А куда это ты едешь, Любава, с утра пораньше?

— Збигнев меня пригласил проехаться, кобылу выгулять. Застоялась уже, — честно ответила Любава.

Всеслав прислонился спиной к столбу соседнего стойла.

— Ты знаешь, что говорят о тебе со Збигневом?

— Уже говорят? Тогда все. В последний раз еду.

Ее жених ухватил Гулену за поводья и молчал, ожидая разъяснений, на которые он имел право. Любава опустила глаза.

— Он тебе нравится? — внезапно испугавшись, спросил Всеслав.

— Нет… Нет! Он так противно бьет слепней. Дождется, пока они ему на руку сядут, приноровятся укусить, а потом с удовольствием на роже и с треском их лупит. Фу-у-у.

После такой характеристики ухажера у Всеслава на сердце отлегло.

— А зачем же ты тогда с ним едешь?

— У нас сговор с Ростилой, — поднимая на него свои удивительные глаза, ответила Любава. — Я отвлекаю Збигнева от нее, чтобы Харальд успокоился. Больше не буду. В последний раз. Отпускаешь?

Завороженный ее взглядом, Всеслав отпустил поводья и посторонился.

— Возвращайся поскорее. Нужно обсудить, что делать дальше. Панну Катарину непросто вывести на чистую воду.

— Я только доеду до Збигнева и вернусь обратно, — виновато проговорила девушка. — Скажу ему, что мне срочно нужно вернуться.

Она уехала.

Всеслав пошел разговаривать с новгородцами. Но время шло, а Любава все не возвращалась.

***

Новгородка спокойно доехала до того поворота, где они с сыном каштеляна договорились встретиться. Збигнев ее уже ждал.

— Послушай, сегодня поездка отменяется, — сказала Любава, не доехав до него несколько саженей. — Всеслав вернулся, у него важные новости.

И тут конь Збигнева сделал невероятный, быстрый прыжок вперед. Гулена шарахнулась, Любава от неожиданности чуть не вылетела из седла, с трудом удержалась. И не сама удержалась, ее удержал Збигнев. И не отпустил, когда оба скакуна неподвижно замерли.

— Ну, раз Всеслав вернулся, — заявил сын каштеляна хладнокровно, — ты выйдешь за меня замуж сегодня же. Сейчас же.

— Ни-за-что, — ледяным тоном ответила новгородка, — отпусти меня.

Он крепко держал ее, отведя ей руки назад, вырваться было невозможно.

— Давай по-хорошему, — ласково сказал Збигнев, с легкостью вынимая девушку из седла и пересаживая к себе на колени.

— Давай, — согласилась Любава, понимая, что прямое сопротивление точно ни к чему хорошему не приведет.

Первое правило дружинницы: мужчина всегда сильнее.

— Неужели тебя не интересует, панна Любава, почему я хочу на тебе жениться? — спросил Збигнев, пуская коня вперед и крепко прижимая добычу к себе.

Любава обмякла в его руках, являя собой сдавшуюся жертву. А то как бы он не сообразил забрать себе ее кинжал.

— Уж точно не из-за моей огненной красоты, — проговорила она, наблюдая, как верная Гулена следует за ними.

— Нет, — согласился Збигнев. — Хотя ты мне и нравишься, но дело не в этом.

Они въехали под полог леса. Значит, планируется "женитьба" без венчания. Потому что в лесу храмов не строят. Чтобы обвенчаться, надо вернуться во Вроцлав. Хорошенькое дело.

Любава все еще хладнокровно оценивала происходящее. Ей бы только убежать от похитителя. В лесу он ее не поймает.

— Я за последнее время тесно познакомился с вашим Сольмиром. Он учил меня, как находить заветные клады. Вообще-то, чтобы легко овладевать кладами, нужна разрыв-трава. Но она в основном растет там, где радуга пьет воду из речки. Это долго добираться, пока доскачешь, радуга погаснет. И страшно. Если неосторожно пройти в этом месте под дугой, можно бабой стать. А на купальскую ночь я всю жизнь искал, вдруг найду где цветущую огненным цветом разрыв-траву. Но не повезло. Так и не нашел.

Произнося всю эту, с точки зрения Любавы, ахинею, Збигнев уверенно направлял коня вглубь леса. Девушке было жарко до струек пота по спине в его объятиях, но она терпеливо изображала расслабленную жертву. И вдруг невольно напряглась при следующих словах.

— Но ваш Сольмир потрясающе сильный волхв. И недавно, ночью мы нашли заветный клад… Была глухая ночь. Непролазный ельник здесь неподалеку. Внезапно в непроглядной темноте зажглись свечи, вокруг раздались стоны и дикие крики. У меня даже волосы дыбом встали. А Сольмир продолжал что-то тихо петь. Тьма сгустилась еще больше, а потом прямо перед нами возник сундук. Огромный сундук из старого дуба, обитый медными полосами. Сольмир прекратил петь, и наступила зловещая тишина. «Это — заклятый клад, — сказал он таким глухим и страшным голосом, что я упал на колени. — Чтобы открыть крышку, нужно на этом месте убить трех воевод разом. Но и потом счастья от этого золота не будет. Единственный способ получить клад без проклятья — жениться на сироте.»