Хвостатая для мажора (СИ) - Нест Анна - Страница 5

Он был больше похож на кресло – с мягким сиденьем и деревянными подлокотниками. Артур заставил меня взобраться на стул. Так, чтобы я стояла коленями на сиденье. Затем он вынул из ящика стола шнур и привязал запястья к подлокотникам, а ноги – к ножкам кресла. Вместо того, чтобы незамедлительно приступить к наказанию, он обошел вокруг, оценивая меня со всех сторон.

Будучи связанной, я не могла сопротивляться. Если честно, я даже не думала, что мне стоит протестовать... Мои прелести были выставлены на всеобщее обозрение, и Артур с упоением хлопнул меня по попке тяжелой ладонью.

– Я никогда еще не видела настолько привлекательной задницы. Ты можешь гордиться, Эрика, – наконец-то Артур перестал говорить мне «вы». – Да. И я уверен, что она будет выглядеть еще более привлекательно, когда я разукрашу ее ремешком. Посмотрим, прав ли я. Или нет.

Произнося последние слова, Артур поднял ремешок и резко опустил его на попку. Этот удар был намного ощутимее тех, когда меня наказывал мой отчим. И я пронзительно закричала…

– Я хочу, чтобы ты молчала, Эрика, – приказал Артур. – Если же ты продолжишь кричать, то только привлечешь внимание слуг. Но если тебе хочется, чтобы они пришли и увидели, как я наказываю непослушных девочек, тогда можешь продолжать кричать. Конечно же, будь вы умной девушкой, Эрика, то ограничились бы всхлипами и стонами.

Я пыталась контролировать крики, но это было трудно. Ремешок поднимался и падал на мою попку, обжигая нежную плоть. Ни одно наказание моего отчима не могло сравниться с этим. Казалось, Артур брал уроки, как правильно наказывать непослушных молодых дев. Кончик ремня каждый раз приземлялась чуть выше того места, где он «лизал» кожу в прошлый раз. Я крутила попой, делая слабые попытки убежать от ударов. С расставленными и крепко зафиксированными ножками убежать не получалось… Все, что у меня получалось делать –стоять на коленях и молить, чтобы следующий удар пришелся на непоротое место.

Во время наказания Артур не забывал меня отчитывать. Говорил, что я наглая и непослушная, но я стану совершенно другой девушкой после того, как он меня научит слушаться. Он также сказал мне, что у меня очень симпатичная задница, и ему всегда будет приятно шлепать ее… как можно чаще. Поэтому мне стоит быть осторожной и не давать ему ни малейшего повода, иначе он бросит все дела и снова возьмется за мое воспитание. Артур говорил, что ему никогда не наскучит связывать и пороть строптивую, но глупенькую девочку.

Я думала, наказание не закончится. Я чувствовала себя беспомощной, осознавая, что не смогу помешать Артуру, но у меня также не получалось отвлечься от постоянных ударов ремешка по горящей коже. Мне становилось все жарче и жарче, но я старалась молчать до тех пор, пока не почувствовала невыносимый жар. Слезы потекли по лицу, и мне пришлось прикусить губу, чтобы сдержать рвущиеся наружу крики. – О, пожалуйста, Артур, остановитесь, – умоляла я. – Я всегда буду послушной девочкой. Я буду делать все, что вы прикажете. Ты объяснил мне, как важно слушаться, – я не знала, как обращаться к Артуру: на «вы» – как к своему хозяину, либо на «ты» – как к рассудительному и строгому сводному брату, о котором я всегда мечтала. – Пожалуйста, не бейте меня больше.

К моему ужасу, Артур опустил ремешок на раздраженную кожу еще несколько раз, не говоря при этом ни слова. Вытягивал из меня новые рыдания и мольбы, наслаждаясь тем, как я дергаюсь на «стуле страданий». Но затем Артур остановился. Только вместо того, чтобы отвязать меня, обошел стул и встал передо мной. Повесил ремень на голое плечико и приподнял опущенную голову за подбородок одной рукой.

– Я вижу, моя маленькая девочка с красивой отшлепанной попкой плачет, – протянул Артур со своей неподражаемой белоснежной улыбкой. – Это слезы сожаления? Тебе стыдно за свое непослушание, Эрика? Или ты плачешь из-за того, что я сделал тебе больно? Тебе больно, моя непокорная малышка?

– Ты слишком сильно меня наказал, – пыталась я говорить между рыданиями, переживая, что Артур продолжит порку. Но больше всего я плакала из-за смущения – я была обнажена и так беспомощна перед Артуром, что он мог рассматривать меня, делать со мной все, что пожелает.

– Но ведь непослушные девушки заслуживают, чтобы их хорошенечко наказывали, – заявил Артур. – Конечно, ты еще не была о-очень непослушной, но хорошая порка заранее иногда не позволяет молодым девам делать то, что им делать не следует... Ты знаешь старую поговорку? «Своевременное наказание – лучшее воспитание». Я был настойчив, чтобы ты усвоила урок.  Надеюсь, ты его усвоила, Эрика. И понимаешь, что следует делать то, что я говорю, и впредь подчиняться всем моим приказам, какими бы странными и постыдными они тебе не казались.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​

– Но я намерена подчиняться вам. Я буду слушаться вас, – ответила я со слезами на глазах.

– Надеюсь, ты понимаешь, Эрика, что это наказание было ради твоего же блага? – сказал он.

– Да-а, – рыдала я, думая только о том, как сильно меня наказал Артур. Я чувствовала ремень, повисший на моем голом плече, и понимала, что Артуру ничего не стоит взяться за него снова. Поэтому я и не осмелилась сказать ничего, кроме «да».

– Тогда ты должна сейчас отблагодарить меня, – с улыбкой произнес Артур.

– Отблагодарить? – спросила я, дрожа от боли и стыда, что Артур видит мое обнаженное тело.

– Поцелуй меня! Это лучший способ выразить благодарность, – прозвучал следующий приказ. Наклонившись ко мне, Артур прижался своими губами к моим. Мне было противно, что меня целует мужчина, который сначала заставил меня раздеться, а затем привязал к стулу и жестоко порол. Но, боясь разозлить Артура, я все-таки подставила ему свои губы. Они были теплыми и влажными от рыданий. И похоже, что Артур нашел это тепло притягательным, потому что он продлил поцелуй. Артур схватил одной рукой меня за шею, а другой провел по распущенным светлым волосам.

Артур играл с моими волосами, а затем любовался лицом... Голубыми глазами с длинными ресницами и аккуратными бровями, маленьким носиком, полным ртом. Я вспомнила, как моя мама говорила, что у меня красивое лицо. Но говорила она это всего несколько раз. В моменты настоящей любви ко мне. В редкие моменты любви. Матушка считала, что у меня прекрасная белая кожа, и что я настоящая красавица, у которой не должно возникнуть проблем с поисками мужа, который станет помогать им на ферме. Я и сама осознавала, что я красивая – округлые, упругие груди, длинные ноги. Но из всех прелестей моего тела одно выделялось больше всего. Моя пышная попа…

Сегодня мне хотелось, чтобы у меня не было такой видной попки. Ибо этот ужасный ремешок просто сводил меня с ума. Он врезался в каждый сантиметр моего молодого тела, и даже когда Артур целовал меня, я не могла забыть той боли, которую вызвал ремень. Будь я плоскопопой девчонкой, Артур, наверное, никогда бы не заинтересовался мной.

Когда Артур наконец прервал поцелуй, он положил руки на мою обнаженную грудь... А когда я тяжело задышала от удушающего меня стыда, Артур пристально посмотрел на меня и сказал суровым, хриплым голосом: «Боюсь, Эрика, мне потребуются дополнительные доказательства твоей благодарности. Ты готова сделать то, что я тебе скажу, или мне придется наказать тебя? – я почувствовала, как его пальцы крепко сжали мою грудь.

– Пожалуйста, не наказывайте меня! – просила я в слезах, – я буду послушной. И я сделаю все, что вы мне скажете. Клянусь! Только развяжите меня и больше не используйте этот ремешок.

– Хм, – улыбнулся Артур, выпрямившись и положив руки на свои бедра, с улыбкой наблюдая за мной. – Кажется, ты действительно говоришь правду, Эрика. Или ты пытаешься выпросить у меня больше ремня? Я всегда готов наказать тебя, моя дорогая, за непослушание или вранье.

– О, нет, нет, о, пожалуйста, нет. Только не это! –  отчаянно рыдала я. – Я действительно буду слушаться. Я не собираюсь вас обманывать. Никогда! Я буду подчиняться во всем, я клянусь, но только не бейте меня больше, – я не хотела повторного наказания, я бы просто не смогла его вынести. – Я не ослушаюсь. Вы сами сказали, что верите мне. Это чистая правда! Артур, просто отпустите меня. Пожалуйста…