Чужие игры. Столкновение - Панов Вадим - Страница 14

– Зачем?

– Затем, что календарь – одно из тех изобретений, которое отличает человека от животных.

– Вы уверены?

На этот вопрос капитан не ответил. Коротко вздохнул, после чего в его голосе зазвенел металл:

– А теперь – самое главное. С этого момента и до окончания спасательной миссии я ввожу военное положение. Чтобы выжить, мы должны быть экономными и аккуратными, весь груз является общей собственностью, если кто-нибудь попытается его забрать, он будет наказан.

– Как? – поинтересовался Пятый.

– Жестко, мистер Фрейзер, – холодно ответил Линкольн. – Это я вам обещаю.

– И поэтому принял на себя обязанности диктатора… – передразнила капитана Баджи.

Получилось настолько похоже на интонации Линкольна, что все рассмеялись, – у девушки оказался талант пародиста.

– …Я буду указывать вам, когда спать, что есть и как голосовать.

– Кто-то должен быть главным, – рассудительно заметил Август.

– Зачем?

– Чтобы принимать решения.

– Чем плоха демократия? – удивилась Баджи.

– Я слышу в твоем вопросе голос Пятого, – улыбнулся Даррел.

– Мы в одной лодке: ты, я, Пятый, Линкольн – все, – тут же ответила рыжая. – И мы должны сообща принимать важные решения.

– От этих решений может зависеть наша жизнь, – уточнил Август.

– Тем более! Я не хочу, чтобы кто-то принял решение, ценой которого может оказаться моя жизнь. Сандра?

Девочка наморщила лоб, помолчала и тихо ответила:

– Я в этом плохо понимаю, но в целом ты права.

– Спасибо! – Баджи повернулась к Августу: – Ну?

Однако сдаваться тот не собирался:

– Что делать, если времени на голосование нет?

– Например?

– Например, сейчас откроется скрытая дверь и к нам придут инопланетяне, – ответила Анна. – С кем они будут говорить?

– Со всеми.

– Представляю, что это будет за разговор, – рассмеялась Баррингтон.

– Шумный и бестолковый, – поддержал ее Даррел.

– Мы только что видели такой.

Сандра промолчала, но было видно, что она согласна с Анной и Августом.

– Ладно, – нехотя протянула Баджи. – Тогда мы могли бы назначить Линкольна главным на случай появления инопланетян, а все остальное время обходиться без его приказов.

– Он еще ничего не приказал.

– Но начнет приказывать, как только освоится.

– Капитан Линкольн – заслуженный и авторитетный офицер, он должен возглавить базу «Армстронг». Я, конечно, не хочу сказать, что нам повезло, но в наших обстоятельствах грамотный военный не помешает, – произнесла Конфетка. – Папа говорит, их учат выживать в таких обстоятельствах, в которых обычные люди сходят с ума.

– Вот он один и выживет, – хмыкнула Баджи. – И Вагнер.

– Вагнер кадет, он еще не стал настоящим офицером.

– Значит, выживет только Линкольн.

– Не каркай.

Раздался смех, но не особенно веселый.

Прилив энтузиазма, который вызвали установление связи с Землей и сообщение о скором прибытии спасателей, прошел, и ожидающие ужина ребята болтали обо всем на свете. Просто для того, чтобы поговорить о чем-то понятном и не думать о том, что нужно от спасенных таинственным хозяевам таинственного корабля.

– Баджи, давно хотел спросить: это твоя единственная тату? – Август указал на кусочек черного рисунка, выходящий на шею девушки с правой стороны.

– Почему спрашиваешь?

– Интересно.

Хьюз помолчала, словно обдумывая, достоин ли Даррел ответа, после чего качнула головой:

– Нет, не единственная.

– Остальные покажешь?

– Эту привилегию нужно заслужить.

– Скажи как.

– Отстань.

– Давайте осмотрим пробоину? – неожиданно предложила Анна. – Я ее еще не видела.

– Я тоже, – поддержала предложение Сандра.

– Что там делать? – поморщился Август.

– Разве тебе не интересно? – изумилась Анна. – Мы пробили корпус инопланетного корабля, и я очень хочу посмотреть, что там теперь.

– Теперь там дырка, – буркнул Даррел.

– Бесполезный в своем репертуаре, – рассмеялась Баджи. – Тебе действительно на все плевать или ты там уже был?

– Был, – с улыбкой сознался Август, ничуть не обидевшись на то, что девушка назвала его неприятной кличкой. – Ходили с ОК.

– Дырку починили?

– Пробоину.

– Хорошо: пробоину починили?

– Нет, до сих пор сифонит, выпуская воздух в космос.

– Идиот.

– Дура.

Однако ругались они, шутя, выпускали пар обидными словами и не злились на подначки.

– Значит, идем, – подытожила Анна. – А на обратном пути заберем багаж, все равно его даже выдавать не начали, – девушка кивнула на выстроившуюся к клиперу очередь. – Август, пойдешь с нами?

– Пойду, – решил тот. – Все равно делать нечего.

– Артур?

Младший молча поднялся.

– Ему интересно.

– Нам всем интересно.

Путь к пробоине лежал вдоль «Чайковского», и Анна поймала себя на мысли, что впервые осматривает разбитый клипер по-настоящему – внимательно, и от его вида по спине побежали мурашки. На орбитальной станции «Надежда Илона», где девушка впервые увидела «Чайковского» в иллюминатор, его размеры поразили воображение: сто пятьдесят метров длиной, двенадцать высотой, с гордо выступающей кабиной управления, с двумя широкими дюзами… Клипер показался гигантским. Но в ангаре разбитый «Чайковский» потерял изрядную часть шарма и больше не казался Левиафаном, скорее тунцом, крупным, но не огромным. Его выдернули из привычной среды, бросили в ангар-корзину, попутно разбив морду, и оставили умирать.

Одного.

Без малейшей надежды на спасение.

И когда Анна подумала о клипере как о тунце, у нее защипало в носу, а на глаза навернулись слезы. И она поняла, почему в старых книгах и фильмах моряки, даже суровые, прошедшие огонь и воду, рыдали, глядя на погибающие корабли. Потому что корабли – живые. Потому что «Чайковский» служил им верой и правдой, а теперь погиб.

– Кто-нибудь понимает, как мы выжили? – тихо спросила Сандра, разглядывая смятый нос клипера, сдавленную кабину управления и разорванную крышу первой палубы. Вторая палуба не была видна, но ребята знали, что выглядит она так же страшно, как кабина.

– Видимо, инопланетяне быстро заделали пробоину, и только поэтому никто не погиб от удушья.

– Нам повезло.

– Нам не повезло, девчонки, – буркнул Август. – Будь мы везунчиками, мы бы с ними не столкнулись.

– Везунчики или нет, главное, что мы живы.

– Вопрос в том, где мы живы?

– Это всем интересно.

– Ты говоришь, как взрослые.

– Об одном и том же говорят одинаково.

Рваная рана на спине «тунца» была короткой – до четвертого ряда кресел первой палубы, а дальше, до самых дюз, никаких повреждений не наблюдалось. Когда же «Чайковский» закончился, притихшие ребята продолжили путь по оставленному им следу, который и вывел их к пробоине в обшивке инопланетного корабля.

Как и следовало ожидать, ужасная дыра оказалась примерно пятнадцать метров в диаметре и могла похвастать рваными, слегка загнутыми внутрь краями. Сверху из обшивки торчала металлическая балка, скорее всего – одно из направляющих ребер, – которая и вонзилась в крышу первой палубы. Балка должна была прорезать весь салон и убить всех, кто сидел в креслах А, но клипер, судя по всему, «нырнул» вниз, что и спасло пассажиров от страшной участи первых трех человек.

«Корабли – живые, – вновь подумала Анна, поразившись тому, как прочно эта мысль запала ей в душу. – Они думают о нас и заботятся…»

Что же касается пробоины, она была затянута голубоватым сиянием, наводящим на мысль об энергетическом поле и о том, что капитан Линкольн был абсолютно прав, говоря, что технологии инопланетян обгоняют земные на сто лет. И именно это поле, это голубоватое сияние произвело самое сильное впечатление на Анну. Не размеры помещения, не гравитация, а голубоватое сияние, надежно защитившее «ангар» от бесконечной пустоты космоса. Символ колоссального превосходства пришельцев над земной цивилизацией.