Выбери любимый жанр

Казачий адмирал (СИ) - Чернобровкин Александр Васильевич - Страница 10


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

10

На банках вдоль бортов сидят гребцы, держа весла наготове на тот случай, если бы нам пришлось быстро удирать. Они молча смотрят на меня, ждут команду. Высокий фальшборт скрывает их от турок и вражеские корабли от казаков, поэтому не знают, как обстоят дела. Матросы, разобравшиеся с парусами, тоже не видят, потому что стоят возле полубака, у фальконетов, заряженных картечью. Пять мушкетов и порох и пули к ним лежат на закрытых лючинах трюма. Женщины и дети сидят в трюме. Кроме Оксаны, которая прячется в капитанской каюте.

— Можете положить весла, — разрешаю я, убедившись, что никто не собирается к нам плыть.

Лень в очередной раз спасала жизнь некоторым туркам.

— Отдыхайте, пока не станет совсем темно, — говорю я и беру по магнитному компасу пеленг на северную оконечность Кинбурнской косы, мыс Кинбурнский, мимо которого нам надо будет пройти ночью.

На мысу деревянная башня высотой метров семь, а рядом с ней деревянная платформа, на которой, как сказали казаки, стоят несколько пушек большого калибра. Там несет службу отряд турок, человек пятьдесят.

Между косой и Очаковским мысом, расположенным на северном берегу лимана, расстояние около двух миль — самое узкое место. В будущем на обоих мысах установят маяки, а пока что никто не решается облегчить жизнь судоводителям. Матросы смотрят на меня, как на колдуна. Им не понятно, как я сумел в отрыве от берега довести судно сперва до Тендровской косы, а потом опять уйти в отрытое море, сделать крюк и оказаться именно в том месте, где надо. Сколько «жизней» уже наблюдаю такое отношение ко мне, а все никак не перестану наслаждаться. Тешит это мое профессиональное самолюбие. Даже победы в боях доставляют меньше радости. Капитанами рождаются.

Луна только старая, недавно было полнолуние. Появиться на небе должна после часа ночи. К тому времени нам надо быть как можно дальше от острова Березань, чтобы турки не погнались.

— Ну, товарищи, с богом! — произношу я принятую у них фразу.

Шестнадцать молодых мужчин, перекрестившись, берутся за весла. Полусонный мальчик монотонно и негромко отбивает ритм. Тартана медленно разгоняется. Точно не могу сказать, потому что лага на судне нет, но по ощущению она делает на веслах около пяти узлов. Это по спокойному морю и в безветренную погоду. На волне скорость падает наполовину. Весла скрипят так, что слышно должно быть даже на материке, а не только на рейде острова Березань. Зато гребут казаки молча, даже не кряхтят.

Мы уже прошли траверз на турецкую эскадру, когда оттуда пальнули из пушки. Били на звук. Ядро пропрыгало у нас за кормой. Следом с турецких кораблей донеслись грозные крики, но слова я не разобрал. Их глушил скрип наших весел и плескание воды. Вспышка помогла мне подкорректировать курс. Я взял лишнее вправо, подальше от турок, поэтому могли выскочить на Кинбурнскую косу. Так и шли до восхода надкушенной справа луны, которая пряталась в тощих облаках. Ее блеклого, жиденького света хватило на то, чтобы разглядеть по левому борту берег. В отличие от низкого песчаного берега по правому борту, этот высотой метров двадцать-тридцать, поэтому хорошо различим даже при таком освещении.

Где-то там должен быть порт Очаков. Основали его генуэзцы, которые в последствие стали вассалами молдавских господарей. Потом город захватили крымские татары, а сейчас им владеют турки и называют Ачи-Кале. Наверное, от турецкого названия и возникнет русский вариант Очаков. Говорят, сейчас в центре его, на холме, каменный замок со стенами высотой метров десять, а сам город, расположенный на склонах холма, огорожен стенами пониже.

В Очакове родится и вырастет старшина моей группы, который явно ошибся с выбором профессии. Попав по распределению в Дальневосточное пароходство, бывший старшина прямо на вокзале Владивостока нашел собутыльников, выпил с ними за приезд — и утром очнулся в каком-то парке без вещей, документов и денег. Бывшие однокурсники скинулись ему на обратный билет, чтобы в Одессе восстановил диплом. Не знаю, восстановил он штурманский диплом или нет, но во Владивосток больше не ездил. Устроился в Очакове в рыбнадзор. Предпочел напрягать жизнь браконьерам, а не морякам. Так что недаром говорят, что море выплюнет неуча.

Я приказал немного сбавить темп гребли. Днепро-Бугский лиман длиной миль тридцать. С учетом встречного течения, пусть и слабого, грести придется всю ночь. Чем ближе к Днепру, тем больше становилось комаров. Мы с рулевым Петром Подковой все чаще стали шлепать себя по открытым частям тела, а вот гребцы не могли в полной мере последовать нашему примеру. Весла тяжелые, одной рукой не погребешь. Казаки пытались отогнать кровососов матами, но те по-русски не понимали.

В Днепр мы вошли в предрассветных сумерках. Еще с час двигались вверх по реке, пока не обнаружили протоку между левым берегом и островом. И берег, и остров были покрыты густыми и высокими зарослями камыша, между которыми возвышались плакучие ивы с широкими кронами. Пока не стал жить в деревне, я был уверен, что название плакучие ивы получили из-за наклоненных к земле, тонких веток, напоминающих струи. Потом увидел, что летом с этих деревьев капает жидкость. Капли были с пенкой и великоваты, из-за чего мне показалось, что ивы не плачут, а плюются. Так что правильнее было бы назвать плюючими ивами. За группой из трех таких ив, растущих на острове, мы и встали на якорь. Я приказал положить руль лево на борт, чтобы судно поджало к острову и к деревьям. Мачты тартаны были немного выше ив, но, надеюсь, окажутся на их фоне не слишком заметными. Выставив караул и запретив женщинам и детям без крайней необходимости выбираться из трюма, я отправился в каюту отсыпаться после бессонной ночи.

Глава 8

Разбудила меня Оксана, как бы случайно столкнув с сундука саблю. При бряцанье оружия я просыпаюсь мгновенно. И также мгновенно становлюсь готовым к бою, то есть агрессивным и настороженным.

— Что случилось? — спросил я сердито.

— Они уйти хотят, — извиняющимся тоном ответила Оксана.

— Кто и куда? — не понял я.

— Мужчины. Они решили добираться до Сечи по суше. Думают, что по реке турки не пропустят, — рассказала она. — Нас хотят здесь оставить, а потом вернуться за нами с большим отрядом.

— Пока они вернутся, вы уже опять будете в Каффе на невольничьем рынке стоять. Не уверен, что вам и во второй раз повезет, — сказал я, вставая и одеваясь.

— Мы тоже так подумали, — призналась Оксана.

Кто именно «мы» — не уточнила. Наверное, подружки по несчастью. Любую группу баб, как образованных, так и не очень, я называю коллективным бессознательным. Как ни странно, но в вопросах, которые чреваты приключениями на разные части тела, эти группы, даже не приходя в сознание, в большинстве случаев принимают верное решение. В данном случае — разбудить меня, чтобы принял за них решение.

Оксана хотела еще что-то рассказать, но я делал вид, что слишком занят обуванием башмаков. Спешить было некуда. Лодок на судне нет. На берег можно попасть только на самой тартане, а она, в чем я был уверен, все еще стоит на якоре. Кстати якорь — это чугунная дуга с заостренными концами, похожая на простенький лук, только намного толще, и дубовый шток, к которому прикреплен толстый пеньковый канат. К чугунной части привязан линь с поплавком, чтобы не потерять якорь, если канат порвется.

Вопреки моему приказу, на палубы были не только все мужчины, но и много женщин. Первые кучковались в носовой части судна, подальше от капитанской каюты, вторые — в кормовой, поближе к ней. Казаки сидели и стояли, образовывая неправильный круг, и все еще спорили. Решали, кто будет командиром. Вопрос для них предельно сложный, потому что где два украинца, там три гетмана. Завидев меня, замолчали.

— Мне сказали, что вы собираетесь по суше пойти, бросив здесь женщин и детей, — говорю я и окидываю их взглядом, стараясь угадать, все ли поддерживают это предложение?

Я уже привык, что женщин и детей, особенно чужих, за людей не считают. Чаще всего этим страдают рыцари и прочие благородные вояки.

10
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело