Казачий адмирал (СИ) - Чернобровкин Александр Васильевич - Страница 42

Вторая женщина легла на бок, спиной ко мне, у противоположной стенки шатра на ковер, которым выстелена палуба, поместив голову на одну из прямоугольных подушек, которые там лежали. Возле шатра, всего в полуметре или чуть дальше от этой женщины, вышагивает по палубе караульный. Сапоги у него с мягкой подошвой, поэтому шаги тихие, будто крадется.

Со стороны куршеи доносятся радостные голоса казаков. Погибших и раненых у нас мало, а разбили отряд турок, который был раза в два больше нашего, взяли добычу, освободили из плена своих родственников и близких и рабов с галер и заодно отомстили за разорение паланки. Среди добычи нашли вино и приступили к его потреблению. Все, что выпито и съедено на поле боя, добычей не считается.

Мария подходит к лампе, задувает огонь. Я предполагал, что ляжет рядом с товаркой, но слышу движение рядом с собой. Ступая почти бесшумно, Мария перемещается к ложу. Еще одно одеяло укрывает меня, после чего под оба залезает женщина. Ложится на спину. Кама-сутра до казаков еще не добралась. Занимаются любовью в дедовских позах, которых не больше трех: лежа, стоя на коленях и в полный рост.

Я провожу рукой по животу Марии. Он гладенький и упругий. У рожавших женщин такой встречается, как исключение. Груди тоже упругие и с твердыми, набухшими сосками, что подталкивает к вопросу: кто кого уложил в постель?! Наверное, турок, развлекаясь с младшей женщиной, завел и старшую и оставил неудовлетворенной. Мои руки заводят ее еще больше. Когда вхожу в нее, сдавленно и протяжно стонет. Судя по упругости, турок ее точно не попробовал. Да и другие мужчины давненько там не бывали. Мария быстро подстраивается под меня и начинает стонать все громче, а перед оргазмом всхлипывает, будто собирается зареветь.

Вместо нее заревела вторая женщина. Тихо и поскуливая, как щенок. Плакала долго.

— У нее муж погиб сегодня! — горячим шепотом, словно что-то радостное, сообщила мне Мария. — На Красную горку поженились. Он в поход не пошел, а смерть дома нашла. От судьбы не спрячешься!

— А у тебя есть дети? — спросил я.

— Нет, бог не дал, — ответила она всё так же радостно. — А у тебя?

Я рассказал о своих детях от Оксаны. Если хочешь произвести хорошее впечатление на женщину, говори о детях, не важно, чьих. Причем можно и поругать, но не сильно. За это вам простят, что заснули, слушая ее.

На Базавлуке турки сожгли и порушили все куреня, дом кошевого атамана, избу с припасами, церковь, колокольню, вышки. Перед отплытием пытались поджечь частокол, но, как рассказали очевидцы, наблюдавшие из камышей, пошел дождь и потушил огонь. Увезенные отсюда пушки мы нашли в трюмах турецких галерах. Добавили к ним стоявшие на вооружении на этих судах. Сами галеры разобрали. Всё, пригодное для строительства, тут же использовали при возведении куреней. Все непригодное дерево пошло в топки печей, которые не пострадали. Паруса, канаты, якоря отложили про запас. Кошевой атаман Петр Сагайдачный намекнул мне, что надо бы построить несколько тартан или других подобных судов, как более пригодных, чем чайки и галеры, для плавания по Днепру и по морю. Я сказал, что не силен в кораблестроении.

На пока не разобранной кальятте меня и моих односельчан вместе с трофеями отвезли в Кандыбовку. Там уже знали, что на Базавлуке побывали турки, что несколько десятков казаков погибло. Готовились спрятаться в лесу, если бы турки двинулись в эту сторону. У Оксаны тоже были собраны узлы с самым необходимым. Наша семейная казна была спрятана в печи. Еще во время кладки печи в ее основании сделали камеру. Печнику, который впервые выполнял такой странный проект, я сказал, что камера нужна для удержания тепла. Никто в этих краях, включая турок и татар, не сталкивались раньше с такими печами, поэтому вряд ли будет искать в ней тайник. Если враги сожгут дом, печь пострадает не сильно, найти тайник будет не трудно. С учетом добычи этого года, треть камеры уже заполнена золотом и драгоценными камнями. Как только заполнится вся, заберу и поеду искать лучшее место для жизни. Есть еще и серебро, и немало, которое держу в сундуке. Это, так сказать, видимая часть моего богатства, чтобы не искали остальное. Потерять ее будет жалко, но не смертельно.

Через месяц мы с Петром Подковой сплавали на Базавлук, получили доли всех кандыбовских из выкупа за пленных, узнали последние новости. На острове отстроили примерно четверть куреней, вышки, церковь и колокольню. За дом кошевого атамана даже не принимались. Его самого на Базавлуке не было. Уехал в Киев решать вопросы с представителем польского короля. Турецкого султана очень разозлили наши походы. Крайним оказался великий визирь Назир-паша, ставший короче на голову. Говорят, султан приказал привезти во дворец всех казаков, оказавшихся в рабстве, включая гребцов на галерах. Хотел узнать у них, как справиться с нами. Они ли ему посоветовали, или сам додумался, но султан, в случае продолжения наших набегов, пригрозил войной польскому королю, даннику его вассала. Интересно, как выплата дани сочетались с польским гонором?!

Зиму я провел, как обычно, в делах праздных. В основном охотился, заодно обеспечивая семью и слуг свежим мясом. В конце декабря прискакал гонец с вестью, что большой отряд крымских татар под командованием калги Девлет-Гирея идет в нашу сторону. Калга оказался умнее, обогнул казацкие земли с запада, напал на польские города и села, взял много добычи, в том числе пленных, большая часть которых погибла из-за сильных морозов, прихвативших татар на обратном пути. Много погибших и обмороженных было и среди татар. Мы этого не знали, поэтому месяца полтора были в полной готовности отбить нападение, если к нам придет небольшой отряд, или отступить к Запорожской Сечи, если заявится сам татарский калга.

Весной Кандыбовку посетил Мыкола Черединский. Благодаря мне, он начал богатеть, приплыл уже на двух баркасах. Привез товары, которые я ему заказал в прошлом году, в основном одежду и обувь для Оксаны, которая считала, что жена боярина должна одеваться по последней моде, как польские пани, получив взамен часть прошлогодней добычи. Что-то пошло в оплату привезенного им, а остальное отдал свояку на реализацию. Он удачно поторговал и с моими соседями-соратниками. Думаю, к моменту моего отъезда отсюда обзаведется целой флотилией баркасов.

Заодно Мыкола Черединский привез последние новости из Речи Посполитой. На Сигизмунда Третьего произвела впечатления угроза султана Мустафы Первого, который сменил на троне своего брата, скоропостижно скончавшегося в двадцать семь лет. Польский король еще не расстался с планами посадить сына на московский престол, поэтому война с турками ему не нужна. Пока неизвестно, что король Сигизмунд пообещал или чем пригрозил Петру Сагайдачному, но отправляться в морской поход кошевой атаман передумал. Правда, остальным казакам он был не указ. К ним прибыл посол от персидского шаха Аббаса с мешком золота на общее дело и парчовыми тканями в подарок казацкой старшине. Персы сейчас воевали с турками, успешно выдавливая их из Закавказья. Общий враг и мешок золота навели казаков на мысль выбрать нового кошевого атамана. Им стал Дмитро Барабаш, участвовавший во всех походах Петра Сагайдачного в роли куренного атамана. Казаки сразу принялись на Базавлуке изготавливать чайки для похода в Черное море за турецкими зипунами. Большая часть старых чаек осталась на зиму выше порогов. Весной по полной воде никто не удосужился перегнать их к Базавлуку. Подозреваю, что не обошлось без Петра Сагайдачного. Я в походе участвовать отказался, несмотря на приглашение от нового кошевого атамана. Отправляться в море на чайке мне не вставляло.

В середине мая в Кандыбовку приплыли на шестивесельной лодке бывший кошевой атаман Василий Стрелковский, сотник Безухий и три молодых казака. В обязанность молодых входили гребля и охрана старших. Они посидели с нами за столом, отведали приготовленный по моему рецепту украинский борщ, который пока не известен ни казакам, ни жителям остальных территорий будущей Украины, и вареники с творогом и сметаной, которые здесь уже не в диковинку, а потом по сигналу сотника пошли проверить, не утопила ли детвора их лодку.