Отдана за долги (СИ) - Пиратова Лана - Страница 39

Мне некомфортно разговаривать с ним вот так, глядя в глаза, стоя перед ним, сидящим вальяжно в кресле. Поэтому я отхожу к окну, раскрываю шторы и смотрю в даль, точнее в темное небо. Отмечаю про себя, что сегодня на нем ни одной звезды. Собираю волю в кулак и начинаю говорить, теребя руками мягкую ткань штор.

— У моих родителей долго не было детей. Они многое перепробовали, но результата это не приносило. И тогда они решили взять ребенка из детского дома. Так в их семье появилась Лейла. Она была совсем малышкой. Родители тщательно скрывали ее удочерение. Для всех она была родной дочерью. Отец договорился с нужными людьми, чтобы ее документы навсегда исчезли из архива. Свои экземпляры он хранил в сейфе. А спустя несколько лет появилась я. Лечение дало свои результаты и мама смогла выносить и родить меня.

Но родители никогда не делали различий между нами. Всегда относились к нам одинаково. И все было замечательно. Пока Лейла не узнала правду.

Когда ей было шестнадцать лет, она каким-то образом узнала, что не родная дочь. И она изменилась. Стала грубить родителям. Пытаться везде, в любых поступках, найти ущемление ее как приемной дочери.

Но ко мне всегда относилась хорошо. Досаждала только родителям.

Она стала пропадать из дома. Ее искали, возвращали, а она опять уходила. Связалась с какой-то компанией.

Родители запрещали ей выходить из дома. И с тех пор не прекращались скандалы, крики.

А когда Лейле исполнилось восемнадцать лет, она сказала, что теперь ее не могут держать взаперти. И она опять ушла.

Она то пропадала на несколько месяцев, потом приходила домой, иногда избитая, с кровоподтёками.

Мама плакала. Отец ругался. Но все было бесполезно. Пожив немного с нами, Лейла опять уходила.

В последний раз после того, как она вернулась, а потом опять пропала, исчезли ключи от дачи. Папа обыскал все. Бесполезно. Ключи так и не нашли. Пришлось даже менять замок.

А потом вдруг мне позвонила Лейла и попросила о встрече. Это была наша последняя встреча.

Я замолкаю. Затылком ощущаю прожигающий насквозь взгляд, но не оборачиваюсь. Спустя мгновение продолжаю:

— На встречу она пришла очень встревоженной. Долго оглядывалась по сторонам. И как будто сомневалась, рассказывать ли мне или нет. Я просила ее вернуться. Знала, что родители простят и примут. Но Лейла сказала, что она причинила слишком много зла и должна остаться там, где она есть сейчас.

Потом мы молча пили кофе. И она вдруг сказала, что когда-то давно совершила чудовищную ошибку. И хотела бы исправить ее, но боится. Я пыталась успокоить ее, но она плакала и сокрушалась. Говорила, что все эти годы такой своей беспутной жизнью расплачивалась за ту ошибку. Как я не просила, она ничего не рассказывала. Мы просидели с ней до глубокой ночи. Вспоминали детство, просто разговаривали. И, когда уже обнимались на прощание, она прошептала мне на ухо, что она написала письмо на случай, если с ней что-то случится. Потребовала с меня обещание, что в этом случае я должна отнести письмо в полицию.

А потом нам сообщили, что Лейлы больше нет. Примерно за день до этого от нее пришло странное смс, но я так и не смогла понять его. Пока ты не появился в нашей жизни. Оказалось, что Лейла спрятала письмо в сейфе на даче. В сауне. В тот день, когда ты вынес меня из пожара, я ездила, чтобы забрать это письмо.

Я опять замолчала.

— Письмо перед тобой. Надеюсь, тебе многое станет понятно после его прочтения.

Поворачиваюсь и иду к двери.

— Милана, — окликает он меня. И мне так непривычно слышать свое имя из его уст.

Останавливаюсь, но не оборачиваюсь.

— Тебя отвезут.

Киваю и иду дальше.

— Подожди, — требует он.

Слышу, как встаёт и идет ко мне.

— Возьми, — протягивает мне папку с векселями. — Твой отец — плохой бизнесмен, но, наверное, не самый плохой человек, раз ты ради него готова на такие поступки.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Беру папку, не глядя на него, и выхожу.

Я еще долго стою у окна и смотрю, как выходит Милана из моего дома, как садится в машину и уезжает. Возможно, это была наша последняя встреча. Нет. Не возможно, а точно. Векселя у нее, мать скоро поправится. Ренат… Остается Ренат. Ну, эту проблему я решу.

А ведь Милана даже не обернулась, когда я отдавал ей папку с векселями. Даже не посмотрела на меня. Не произнесла ни слова.

Возвращаюсь к столу. Мятый конверт. Возможно, решение всех вопросов. Или, наоборот, создание еще больших проблем.

Открываю и достаю из конверта исписанные листы. Сажусь в кресло и…

«Милана,

Если ты читаешь это письмо, то меня, скорее всего, уже нет в живых. Я не боюсь смерти. Я к ней готова. Поэтому могу писать об этом.

Я совершила в жизни много ошибок. Слишком много. Их не исправить. Да, я и не стремлюсь этого сделать. Плевать. Есть лишь одно, что не дает мне покоя и почему я пишу тебе это письмо.

Много лет назад из-за моей глупости и слабости в тюрьму сел невиновный человек.

Я поверила, что меня любят, что я должна помочь…

В общем, я обвинила одного парня в изнасиловании. Но ничего не было. Ему просто подсыпали что-то в выпивку. А я написала заявление. Все обвинения строились на моих показаниях. Следователю я сказала, что сразу же пошла в душ, потому что мне было противно, поэтому никаких экспертиз не проводилось.

Я не знаю, что сейчас с тем парнем. Жив ли он вообще. Может, еще в тюрьме.

Первые годы мне было плевать. Но в последнее время это все больше тяготит меня. Ведь он не виноват. Милан, он не виноват.

А, получается, что я лишила его карьеры. А еще у него мать умерла. Я, когда узнала, просто выла.

Я честно пыталась несколько раз пойти в полицию и рассказать там все, чтобы его освободили. Но каждый раз меня останавливали. И я не могла пересилить. Не могла.

Милана, обязательно отнеси мое признание в полицию. Оно в этом же конверте. Пусть хоть спустя столько лет, но этого человека оправдают.

И еще. Там, в этом признании, я написала имя человека, заставившего меня дать ложные показания. Я боюсь его, Милана. Он обещал убить всю нашу семью, если я пойду в полицию. Но я знаю, что он все равно убьет меня. Я это чувствую.

О себе я уже не думаю. Но я переживаю за тебя. Его должны арестовать.

И помни, я люблю тебя. Любила. И Ольгу с Владиславом тоже любила. Не могла принять, но любила. По-своему.

Мне очень жаль, что все так получилось. Но теперь уже не вернешь. Что случилось, то случилось.

А ты будь счастлива! Только обязательно помоги тому человеку. В память обо мне.

Прощай.»

Я не знаю пока, что я чувствую после прочтения этого письма. Беру второй листок.

Заявление Лейлы. В нем она признается, что оболгала меня. Никакого изнасилования не было. Дать показания ее заставили.

Я был в этом уверен все эти годы.

В конце она указывает имя того, кто все это подстроил.

И я не испытываю большого удивления, когда читаю знакомое имя. Стас. Его обвиняет Лейла. Жаль, она не пишет его мотивы. Только он сможет объяснить мне их.

И получить это объяснение — моя цель.

Милана. Стас же был тогда на даче. Неужели, он хотел убить ее? Сжимаю кулаки. Сука. Я должен найти его.

Но сначала надо исполнить волю Лейлы — отнести признание в полицию. И сделать это должна Милана.

Мне придется снова увидеться с ней. Придется. Ищу хоть какие-то разумные доводы, почему я должен лично вернуть ей письмо, и не нахожу. Их просто нет. Но я все равно это сделаю.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

На следующий день служба безопасности докладывает, что Милана с утра уехала на учебу. Очень удобно, что за ней следят. Хорошо, что я не снял наблюдение.