Флибустьер (СИ) - Чернобровкин Александр Васильевич - Страница 13

— Это Лоренс де Графф, очень известный капитан флибустьеров, — ответил Старый Этьен.

— И чем он известен? — поинтересовался я.

— Сначала он, командуя кораблем у испанцев, перебил много флибустьеров, а потом попал к ним в плен, перешел на их сторону и захватил несколько богатых призов, перебив много испанцев, — рассказал трактирщик.

— Биография настоящего шевалье, — вынес я вердикт.

— Во-первых, он не благородный человек, самозванец. Во-вторых, не де Графф, а какая-то голландская фамилия, которую я не только запомнить, но и выговорить не смогу. В-третьих, он не француз, а голландец, — сообщил Старый Этьен и добавил с хитрой усмешкой: — Но лучше об этом не напоминать ему: самозванцы, как и бастарды, очень ранимые и вспыльчивые.

— А как он получил флибустьерский патент? — задал я вопрос. — Сейчас вроде бы мир с испанцами.

— Нет у него никакого патента, действует на свой страх и риск. Поэтому и приплыл сюда, а не в Пор-де-Пе. Так сеньору барону Жаку де Пуансе легче говорить испанцам, что он ничего не знает о проделках флибустьеров, а доля от добычи помогает ему не замечать флибустьеров на Тортуге, — поведал трактирщик.

— И сколько отдают губернатору? — спросил я.

— Обычно десятую часть, но это зависит от капитана, — ответил он. — У этого капитана очень хорошие отношения с бароном. Лоренс де Графф сделал его намного богаче. И не только его.

Я заметил, что Старый Этьен как-то не по-французски умудряется завидовать всем. У других его соотечественников это чувство не выходит за рамки своего сословия.

Катер подошел к берегу. Капитан подождал, когда матросы вытянут нос катера на сушу, после чего торжественно перешагнул через борт. В его объятиях сразу оказалась дама примерно его возраста или чуть старше, одетая в розовое шелковое платье. Желтый чепец полностью скрывал ее волосы, но, судя по черным усикам, она брюнетка.

— Это его жена, испанка Мари-Анна по прозвищу Божья Воля, вдова капитана Длинного Пьера, — опережая мой вопрос, сообщил Старый Этьен. — Пора мне возвращаться в трактир. Сейчас начнется. Советую вечером не выходить из комнаты. Эти пьяные скоты позабыли, как надо вести себя с благородным человеком, могут напасть группой даже на безоружного.

О нравах отморозков разных стран я знал не хуже трактирщика, поэтому после ужина ушел в свою комнату, где попытался читать «Дон Кихота», подаренного мне доном Диего де Маркесом. Роман сейчас в моде. Я несколько раз в будущем пытался прочитать «Дон Кихота», но быстро ломался. Есть книги только для избранных. Для избранных придурков.

Захваченный галеон вез из Веракруса в Гавану хлопок для догрузки судов, отправляющихся в Европу. Груз был продан всего за четверть его цены. Покупателями выступила компания тортугских негоциантов, в числе которых был и Старый Этьен. Не удивлюсь, если он окажется самым богатым человеком на Тортуге. Судно тоже продали за четверть его цены. Покупателям выступил какой-то плантатор с Эспаньолы, у которого, как уверяют, отродясь таких денег не было. Злые языки утверждали, что истинный покупатель — барон Жак де Пуансе. Я подумал, что губернатор решил подзаработать оптовой торговлей. Скупая по дешевке пиратскую добычу и отвозя ее в Старый Свет, можно очень быстро разбогатеть. До недавнего времени французским дворянам запрещалось заниматься каким бы то ни было бизнесом, кроме владения имениями и службы королю со шпагой или в мантии чиновника. За нарушение могли вышвырнуть из привилегированного сословия на несколько лет или навсегда. Французский король, издавший указ, разрешающий дворянам торговать оптом, не подозревает, что отправил на плаху своего потомка, а вместе с ним и монархическую форму правления. Как выяснилось позже, я был о губернаторе слишком плохого мнения: он, как и положено благородному человеку, предпочитал добывать деньги разбоем.

Выяснилось это во время визита к Лоренсу де Граффу. Капитан флибустьеров проживал в трактире «Золотой галеон». Не могу понять людей, которые, имея возможность купить дом, живут в гостиницах. Лучше только на вокзале. Лоренс де Графф сидел за столом в компании трех подчиненных и четырех женщин, включая его жену Мари-Анну. На этот раз он был в черном камзоле и темно-синей рубахе с белым кружевным воротником в виде солнечной короны с длинными узкими лучами. На толстой и длинной цепи из желтого металла висела бляха, похожая на те, какими в двадцатом веке будут награждать собак за победу в конкурсе на лучший экстерьер. Золотистые волосы завиты. Жена заботится о своем пуделе. Сегодня она была в чепце с кружевами, на фоне которых черные усики выглядели контрастнее. Ее трудно назвать даже симпатичной, но насмешливо-лукавый взгляд, которым она одаряла мужчин, говорил, что она знает о них больше, чем им хотелось бы, и умеет этим пользоваться. Меня Божья Воля наградила таким же взглядом, нарвалась на более насмешливый и сморщила нос, довольно длинный для ее маленькой головы, который сразу покраснел, потому что интуитивно или телепатически уловила мою оценку ее внешности.

— Добрый день, капитан! — поздоровался я на голландском языке. — Тебе не нужен опытный мастер?

— А кто ты такой? — задал встречный вопрос Лоренс де Графф.

Я коротко рассказал легенду. Она понравилась сидевшим за столом, особенно эпизод с племянником губернатора Санто-Доминго.

— Слишком ты молод для опытного мастера, — подлила ложку дегтя Мари-Анна.

— Я исправляю этот недостаток каждый день, — улыбнувшись, сказал я.

Улыбнулись все, кроме жены капитана. Из чего я сделал вывод, что место на корабле Лоренса де Граффа мне не светит, придется ждать другой корабль. Оказалось, что дело даже не в ней.

— Мне не нужен мастер, я сам достаточно опытный мореплаватель, — произнес Лоренс де Графф. — Но моему другу Мишелю де Граммону нужен позарез. Предыдущий погиб в бою, и без него они налетели на рифы и потеряли шестнадцатипушечный корабль. Ему доверили другой, мой последний приз, тот галеон, что у пирса. Справишься с таким?

— Конечно, — подтвердил я. — Но галеон слишком тихоходен, чтобы захватывать призы.

— Для следующей экспедиции нам нужна не скорость, а вместительность, чтобы взять как можно больше буканьеров, — поделился он. — Завтра утром Мишель де Граммон должен приплыть сюда. Зайди в это же время, познакомлю вас. Ты по-французски понимаешь?

— Достаточно хорошо, чтобы исполнять свои обязанности, — ответил я на французском языке.

— Тогда никаких проблем не будет, — уверенно заявил капитан флибустьеров и дал понять, что аудиенция закончена, за стол приглашать меня не собирается: — Жду тебя завтра.

Я не заметил, когда жена дала ему знать, что мое присутствие за столом нежелательно. Наверное, Божья Воля владеет высшим уровнем супружеских отношений — умением управлять супругом телепатически. Впрочем, не удивлюсь, если решение принял он сам. Представляю, сколько раз Лоренсу де Граффу самому приходилось просить кого-то, унижаться перед дворянами. И вот он миг отмщенья! Не понимает, что человек становится должником того, кого унизил.

Мишель де Граммон, действительно, приплыл на следующее утро на пяти пирогах вместе с полутора сотней головорезов. Старый Этьен рассказал мне, что этот шевалье — настоящий, как сказали бы янки, стопроцентный. Он парижанин, сын сержанта роты мушкетеров, элитного подразделения, что в обычных войсках приравнивалось к званию капитана, а то и майора. В четырнадцать лет убил на дуэли мушкетера из роты отца за сальную шутку в адрес старшей сестры, после чего был пристроен юнгой на военный корабль и отправлен в колонии, подальше от королевского гнева. Мишель де Граммон быстро дослужился до командира корабля, но был изгнан с флота за пристрастие к азартным играм. Злые языки утверждают, что за невыплату карточного долга. От карт пострадал — карты и помогли: после отставки он умудрился выиграть столько, что хватило на покупку и снаряжение пятидесятипушечного корабля, с помощью которого ограбил несколько испанских прибрежных городов, а потом потерял его во время шторма. После чего стал командовать только чужими кораблями, потому что с захватом призов ему тоже не везло.