Беременна по обмену. Дилогия (СИ) - Мамлеева Наталья - Страница 6

— У каждого он есть. Светлый или темный, но есть.

— Ваш — светлый? — уточнила я.

— Да, все целители — светлые. Когда-то я был подданным Ардахейма, но после перешел на службу к лорду де Шалису, связав себя клятвой верности, — повторил мужчина.

— Клятва верности — это какой-то договор?

— Договор… — задумчиво подумал мужчина. — Можно сказать и так. Это нерушимые обязательства, на кону которых стоит жизнь.

Ничего себе! Не потеря имущества или чести, а сразу жизнь?! Жестокий мир. На моем лице отразилась такая гамма эмоций, что это не укрылось от магистра Энрада.

— Не смотрите на меня так, леди. Поверьте, я приобрел намного больше, чем потерял. В Ардахейме слишком много целителей, там сложно добиться высот, а здесь я один из лучших.

Хм, я призадумалась. Что лучше: быть одним из лучших среди худших или быть худшим среди лучших? Сложный вопрос.

— По поводу Аламинты… Сочувствую лорду де Шалису, — тихо проговорила я. — Я помню его разочарованный взгляд. Он надеялся увидеть дочь.

Каково ему узнать, что дочь умерла, при этом сохранить лицо? А ведь он явно не собирается ничего рассказывать отцу этого ребенка, как я и предполагала.

— Я передам эти слова лорду де Шалису, но, — мужчина стал говорить тише: — Никто, особенно эрлорд, не должен знать, кто вы.

Да, теперь мне придется всю оставшуюся жизнь притворяться другим человеком, ведь мне дан шанс на вторую жизнь, пусть и чужую. Кто бы сообщил еще вчера, что магия существует и с помощью неё я попаду в тело беременной девушки, рассмеялась бы в лицо! Но вот я в другом мире, надо мной провели ритуал и теперь я стала сосудом для чужого дитя.

— Какие отношения связывают Аламинту и эрлорда? Почему он столь груб с ней, если она… пусть не жена, но явно любовница? Дети ведь из воздуха не появляются, — высказалась я, и старец кивнул.

— Их отношения всегда были сложными. Светлый правитель никогда бы не взял в жену темную, пусть и такого высокого происхождения. Он не тот, кто хочет тебя защитить. Для него главное — ребенок.

— А для вас разве нет? — спросила, приподняв брови.

Если он сейчас скажет что-то о пророчестве, у меня будет причина ему доверять. А если смолчит — что ж, он сделает свой выбор. Но вообще у меня возникло ощущение, что они уверяют меня, будто я — тоже им нужна, лишь бы сохранить свой секрет. Это уже кое-что. С этим можно было работать и использовать на руку.

— Лорду де Шалису важен его внук, кровь от крови. И светлая память о его дочери. Светлому же правителю… я не понимаю, почему он решил оставить ребенка.

Действительно, почему? Если Аламинта его не хотела, а несовместимость магий — опасно, то что заставило эрлорда беречь эту беременность? Неужели он того, слаб по мужской части? Так и представила мужчину в спальне перед зеркалом с опущенным… эм, ну вы поняли. В общем, слаб, слаб и немощен. Подобная веселая мысль заставила меня приободриться.

Впрочем, из слов старца я вывела для себя еще одну важную деталь: он ничего не сказал о пророчестве. А может тот незнакомец его выдумал? Сколько вопросов.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍В этот момент ребенок слегка пнул ножкой. Я застыла, неверяще глядя перед собой. Сколько раз я мечтала об этом? Казалось, бесчисленное множество! И вот этот момент наступил после моей смерти, в теле другой девушки и в совершенно ином мире. Странное чувство охватило меня: одновременно чужеродное и в то же время такое теплое.

— Советую забыть прошлое, чтобы быстрее и безболезненнее принять настоящее.

Я промолчала. Как можно так легко и быстро забыть прошлое? Сначала надо хоть сколько-нибудь узнать настоящее, чтобы его принять. Быть может, оно окажется настолько ужасным, что и принимать его не следует?

— У нас пока есть преимущество. Эрлорд не знает, кто вы и откуда прибыли, поэтому прошу сохранять это в тайне. Для вашей же безопасности и для сохранения тайны лорда де Шалиса — о его даре никто не знает, иначе это обернется плохо для всех нас. Аламинта, — обратился ко мне новым именем Энрад и убедился, что я на него отзываюсь, — пообещайте, что не расскажете эрлорду о своем происхождении. Если он узнает, что лорд де Шалис не имеет на вас никаких прав из-за отсутствия между вами связи, правитель Ардахейма сможет забрать вас в любой момент без каких-либо последствий для себя. У вас не будет защиты.

Это серьезно. Защита мне сейчас нужна как никогда. По крайней мере, пока я окончательно не разберусь со всем этим. Пока вновь не свяжусь с тем черноволосым незнакомцем и не воспользуюсь его помощью. Пока не придумаю, как защитить дитя.

Но кое-что из речи старца я усвоила: о даре лорда де Шалиса никому неизвестно. И он не хочет его раскрывать. Это мы прикрепим к нашему “делу” и вытащим в нужный момент.

— Разумеется, магистр Энрад. Я понимаю. Но как мне себя вести? Быть может, легче будет, если я скажу, что потеряла память?

— Ни в коем случае, — жестко оборвал магистр Энрад. — Тогда эрлорд будет иметь полное право воздействовать на вас ментально, подвергая не только опасности, но и раскрыв наш секрет. Просто побольше молчите, кивайте и заботьтесь о ребенке.

Тон магистра мне не понравился, но сейчас я не могла откровенно с ним спорить. Одно дело притвориться покладистой, и другое — быть таковой.

— Хорошо, я поняла. Тогда могу задать вопросы о мире?

— Не сейчас. Время заклинания заканчивается. Обед доставят в комнаты, спишем на твое недомогание.

В дверь постучали. Я резко обернулась, а когда вернулась взглядом к зеркалу, оно уже отражало только меня. Не слишком продуктивный разговор. Надо расширять горизонты.

Зато я поняла пару вещей:

Во-первых, Аламинта умерла из-за несовместимости магий, значит, этот ребенок был чужеродным для её тела. Каким образом он вообще появился следует выяснить. Так как на плод любви он не слишком похож, можно предположить, что Аламинту принудили. Кто: отец или эрлорд? Это ключевой вопрос, от которого зависит, кому следует доверять больше.

Во-вторых, у меня возможно будет какая-то магия. И следует молиться всем богам, чтобы она была такой же, как у ребенка.

В-третьих, притвориться потерявшей память нельзя. Значит, следует впитывать информацию как губка и учиться всему на ходу. Как мне это удастся — без понятия. Но попытаться стоит. Ради себя. Ради нас.

Мысленно пожелав себе удачи, вышла в спальню. Служанка помогла переодеться в оливкого цвета платье с небольшим турнюром. Рукава-фонарики были присборены, а кружевная ткань прикрывала декольте. Корсета не было по объективным причинам.

Волосы высушили с помощью бытового заклинания, как я поняла, потому что никаких приспособлений Авина не использовала, лишь сделала несколько пассов руками, когда волосы стали постепенно становится менее влажными. После она завила локоны щипцами и оставила распущенными. Я все еще пыталась привыкнуть к своей внешности, особенно — к большому животу, но это удавалось с трудом.

Сюрпризом для меня стал его светлость, который дожидался меня в прилегающей к спальне гостиной. Только не говорите мне, что он собирается провести со мной обед! И пропустить его не могу, так как изрядно проголодалась. Или проголодалось это тело? Хотя теперь я с ним одно целое.

Мужчина поднялся с кресла и подошел нарочито медленно, рассматривая меня. Его светлый длинный камзол со стойкой-воротником был расшит золотыми нитями, на ногах светлые свободные брюки, уходящие под голенище мягких сапог с слегка загнутыми носами. Он не отводил от меня льдистых глаз, в которых застыл как минимум интерес. А если он догадается, что я — не Аламинта? Что тогда сделает?

— Ты будто… другая.

Неужели? Какая наблюдательность, ваша светлость!

— Я все та же, — твердо произнесла я, сцепив вместе пальцы. — Просто отныне я для вас — закрытая книга. Вы видите во мне загадку, вот и хотите думать, что я изменилась. Чем обязана повторной встрече, ваша светлость?