Под британским флагом (СИ) - Чернобровкин Александр Васильевич - Страница 50

Меня предупредили, что на корвет сейчас нет времени, заниматься им будут по остаточному принципу, карронады привезут не скоро. Я разрешил старшему лейтенанту Джеймсу Фаирфаксу и мичману Роберту Эшли съездить на неделю домой. Исполняющему обязанности второго лейтенанта Хьюго Этоу предстояло на следующей неделе сдавать экзамены на лейтенанта, усиленно грыз учебники и делал записи в личный журнал. Исполняющим обязанности тиммермана, констапеля и хирурга я приказал в ближайшее время получить дипломы в своих ведомствах, чтобы служить не на птичьих правах, и найти себе помощников. Иначе останутся помощниками, а их места займут более проворные. Боцман Джек Тиллард в дипломах не нуждался, зато хотел иметь под боком жену. Оказывается, у него есть жена и двое детей. Произвел в промежутках между войнами, когда сидел на берегу. Я дал ему отпуск на четыре дня, чтобы съездил за второй половиной и познал радости ежедневного общения с женой. На время отсутствия его подменял назначенный мною еще у берегов Корсики боцманмат Пурфириу Лучани.

Я посоветовал Джеку Тилларду руководить корсиканскими матросами через боцманмата-корсиканца, у которого это лучше получится. Сделал такой вывод, когда работал с филиппинскими рейтингами, как будут называть на торговом флоте рядовой состав. В будущем судовладельцы станут набирать экипажи по следующему принципу: старший комсостав (капитан, старпом, стармех) одной национальности, офицеры — другой, рейтинги — третьей. Лучшими рейтингами будут считаться филиппинцы. Они владеют английским языком, правда, игнорируют букву «ф», заменяя ее на «п»; в большинстве своем выросли на берегу моря, не боятся его; согласны работать без замены по девять месяцев, а то и по году; исполнительны, услужливы, не агрессивны, не запойные пьяницы. Главные недостатки — лень и клановость. Филиппинцы всегда держатся стаей, помогают друг другу. Часто за счет других членов экипажа, включая офицеров. Старшему комсоставу дадут все, что положено, а капитану и больше, но офицеры часто мне жаловались, что не могут получить у филиппинцев приличное постельное белье, рабочую одежду и прочие бытовые мелочи. И даже старший помощник капитана и старший механик порой не могли заставить их работать, особенно сверхурочно. Судовладельцы стараются сэкономить на всем, а при погрузке-выгрузке всегда есть работа, за которую порту надо заплатить много, а матросы делать не обязаны. Вопрос этот должен решить капитан, который обычно перекидывает эту неприятную обязанность старпому, как грузовому помощнику. Обычно старпом предлагает филиппинцам приличные сверхурочные. Особо шустрые филиппинцы на сверхурочных делают второй оклад, что тоже не нравится судовладельцу. Поскольку я подписывал табель рабочего времени, где указаны и сверхурочные, спрос был с меня за перерасход фонда заработной платы. Я нашел простое решение этого вопроса. Придя на судно, первым делом выяснял, кто вожак филиппинского стада, после чего назначал его старшим при выполнении работ. В Азии старший сам не вкалывает, а получает больше всех. Как он заставляет своих земляков работать, меня не интересовало. За это он получал очень хорошие сверхурочные, а все остальные — в пределах разумного, причем учитывалось мнение старшего филиппинца. Дай человеку власть — и она станет его семьей, национальностью и религией.

К нашему приходу в Лондон сюда уже добрались по суше из Портсмута мои рапорта о захвате корвета и брига. В «Лондонской газете» опубликовали оба рапорта на одной странице. Оба приза вызвали прилив национальной гордости у англичан. Захват корабля более высокого ранга признается подвигом без оговорок. Бриг, как оказалось, был захвачен корсарами в начале весны, а вернуть отобранное считается круче, чем захватить обычный приз. Первым поздравил нас лоцман, который вел корабль к верфям. Вторым — комендант верфей. Дальше поздравления посыпались со всех сторон, а вместе с ними и приглашения. Очень многим хотелось побаловать гостей знаменитостью, то есть мной. Это с появлением телевизоров знаменитости будут наведываться в каждый дом, а пока надо приложить усилия, чтобы заманить хоть кого-нибудь. Я не шибко тщеславен, поэтому принял только приглашение вице-адмирала Уильяма Хотэма. Мы славно послужили со стариком. Он не мешал мне грабить, а я заботился о том, чтобы он стал как можно богаче. Кстати, его судьба наводила на интересные выводы. Уильям Хотэм не рвался в бой, давал жить подчиненным, заботился больше о своем кошельке, чем о выгоде государства, и теперь вел праздную жизнь на берегу, а его сменщик, мечтающий о победах во славу своей страны, уже полгода торчит у Тулона, испытывая нужду во всем, и имея крохи в сравнение с тем, что получал предшественник. Кстати, за корсарский бриг Джон Джервис не получит ни шиша, адмиральская доля достанется мне, потому что корвет не был включен в состав Средиземноморского флота.

Я нанял за три шиллинга кэб на полдня, вернее, на четверть дня и четверть ночи. Кэб был одноконный и двухколесный. Лошадь гнедая, с коротко обрезанным хвостом. То ли здесь мухи и оводы не так лютуют, как в сельской местности, то ли пацаны обрезали хвост и сделали из него леску для удочек. Колеса высокие и расположенные по бокам закрытой кабинки. Вход в кабинку спереди по узкой платформе, у которой спереди был вогнутый кожух, отгораживающий от лошадей, а по бокам — ступеньки. В двери и в боковых стенках кабинки окна с занавесками из черной плотной ткани. Внутри, у стенки напротив двери, кожаное сиденье, набитое конским волосом и рассчитанное на двух человек средней комплекции. Кучер сидел на козлах, расположенных за кабинкой и высоко, мог видеть лошадь и дорогу впереди. Вожжи пропускались через специальные скобы, прикрепленные к крыше.

Если раньше мероприятия начинались около полудня и заканчивались до захода солнца, чтобы гости успели до темноты вернуться домой, то теперь назначают на вечер и заканчивают к полуночи. На улицах Лондона стало намного спокойнее, особенно в центре, но на окраинах еще пошаливают. Впрочем, состоятельные люди по окраинам ночью не шляются, разве что в поисках приключений. Поскольку мне придется возвращаться в пригород, взял с собой пару пистолетов в придачу к шпаге, которая полагалась к мундиру. Приехал с небольшим опозданием, хотя кучер — сутулый и суетливый тип с узким острым лицом хорька — обещал, что доберемся быстрее.

Вице-адмирал Уильям Хотэм жил в трехэтажном особняке с полуподвалом. Двухэтажный дом для прислуги и конюшня с каретной стояли отдельно. К дому вела короткая алея, обсаженная толстыми липами, которая заканчивалась прямоугольной площадью, выложенной брусчаткой, с круглой клумбой посередине, на которой росли яркие цветы, образуя узоры, как на ковре. Площадка была заставлена каретами, оставался только проезд вокруг клумбы к высокому крыльцу и дальше на выезд. После того, как я вышел из кэба, адмиральский слуга приказал кучеру, покинув двор, дожидаться на улице рядом с парой коллег, привезших таких же малозначительных гостей, как я. В прихожей я сдал другому слуге шляпу и шпагу. Мажордомом был пожилой слуга, который я неоднократно встречал на корабле «Британия».

И он меня помнил, поэтому не попросил представиться, а сразу объявил:

— Коммандер корвета «Хороший гражданин» Генри Хоуп!

Холл был длиной метров пятнадцать и шириной метров восемь. С потолка свисали люстры с надраенными бронзовыми чашами масляных ламп со стеклянными колпаками и многочисленными стеклянными висюльками. На стенах шпалеры с морскими батальными сценами. Вдоль стен мебель — кресла, софы, столики — с резными ножками, легкая, как бы парящая. Тяжеловесность выходит из моды. Гостей было десятка три.

Вице-адмирал Уильям Хотэм, поздоровавшись, приобнял меня и представил своим собеседникам — троим мужчинам с властными лицами, но явно не военным. На них были короткие седые парики по последней моде, но кафтаны имели низкие воротники, а не, как модно сейчас у молодежи, высотой почти до ушей.

— Это мой воспитанник! В свое время я рискнул, доверив ему люггер — и не прогадал! — похвастался перед своими приятелями вице-адмирал.