Рейдер (СИ) - Чернобровкин Александр Васильевич - Страница 14

Ночных птиц здесь не так много, как в джунглях, но больше, чем в средней полосе. Некоторые птичьи голоса показались мне знакомыми. Может, поэтому слушать их было не так тревожно, как при пересечении Панамского перешейка. Из-за расслабухи я чуть не заснул и не пропустил визитера. Если бы не фыркнул конь, почуявший чужака, мои путешествия по эпохам могли бы здесь и закончиться. Мне показалось, что сперва почувствовал пришельца и только после увидел. Он зашел сверху вдоль кромки леса. Судя по отсутствию головного убора, это был индеец. Одет в короткие светлые штаны. Их я и заметил в первую очередь, приняв за пуму, у которой окрас однотонный, часто светло-коричневый. По крайней мере, такой окрас был у тех пум, которых я здесь встречал. Мимо меня индеец проскользнул плавно и бесшумно всего метрах в трех, я даже учуял исходящие от него запах дыма и еще какой-то горьковатый. Сперва я решил, что визитер безоружен, но потом увидел в левой руке короткое копье с темным наконечником, наверное, из обсидиана. Остановившись рядом с муляжом, индеец поднял копье — и получил стрелу в спину между лопатками. Тетиву я натянул не сильно, чтобы лук не скрипнул, однако расстояние было всего метров пять, поэтому стрела легко пробила позвоночник и вылезла на самую малость из груди. Индеец успел сделать шаг вперед перед тем, как рухнул ниц. Можно было подумать, что свалился, споткнувшись о муляж. Когда я подошел, индеец был еще жив, тихо сипел, пытаясь перевернуться на спину, только вот поврежденный спинной мозг не передавал команды конечностям. Я на всякий случай наступил на его левую руку у локтя и перерезал сонную артерию, чтобы побыстрее отмучился.

В детстве я зачитывался книгами об индейцах. Даже записывал названия племен. Индейцы — это ведь так романтично. Столкнувшись с ними в жизни, быстро избавился от иллюзий. В данной местности обитают мивоки, которых, насколько помню, в моем детском списке не было. Они живут в шалашах, построенных из жердей. Своим прародителем считают койота. Наверное, поэтому склонны к воровству и ударам в спину, Занимаются охотой, в основном в ловушки, довольно примитивные, и собирательством. Иногда нанимаются к старателям, но задерживаются не долго, до получения первой оплаты в виде одеяла или жестокого избиения за воровство. Я оттащил мертвого индейца, держа за босые ноги, вниз по склону, чтобы запахом крови не пугал моего коня. Подождав еще с час на случай, если у индейца был сообщник, после чего выкинул с ложа муляж и занял его место.

Перед сном вспомнил свою знакомую, которая считала романтичными цыган. Настолько была одурманена иллюзиями, что купила дом в деревне под дачу рядом с цыганскими. Ее не насторожила очень низкая для Подмосковья цена. В первое же лето соседи подсадили ее сына на наркоту, а после уезда семьи на зиму в город, разграбили дачу, вплоть до оконных стекол и половых досок, потому что она заплатили им за охрану вперед. Ни продать разоренную дачу, ни вылечить сына от наркозависимости так и не смогла. В этом срубе без окон и полов ее сын и загнулся от передоза через два года, заплатив жизнью за мамину романтичность. Чужой менталитет красив только издали.

Обычно я самок не стреляю, но этим утром проснулся поздновато и застал на водопое только стадо олених с детенышами. Убил двухлетку весом килограмм пятьдесят. Попал прямо в сердце, поэтому мучилась недолго, убежала недалеко. Я выдернул уцелевшую стрелу, перерезал ей горло, чтобы стекла кровь, и пошел за Буцефалом. Погрузив на него добычу, включая трофейное копье с обсидиановым наконечником, повел так, чтобы слабенький ветер дул на нас. Вскоре жеребец почуял кобылу и заржал призывно. Она ответила в лучших традициях любовной лирики. Дальше мне нужно было лишь следовать за отпущенным жеребцом. Кобыла паслась, стреноженная, в ложбине в паре километрах от места моей ночевки. Была коровьей масти и в возрасте более восьми лет. С кожаной попоной на спине, но без седла. Индейцы частенько ездят верхом без седел. Заигрывания Буцефала она проигнорировала. Наверное, цену себе набивала. Я перегрузил на нее убитую самку чернохвостого оленя, сел на жеребца и повел кобылу на поводу.

К Мормонскому лагерю добрался в одиннадцатом часу. На участках моих соседей-мормонов было многовато людей. Большая часть стояла возле их хибарки. Время было самое рабочее, поэтому я догадался, что случилось что-то неординарное. Взгляды, которыми на меня смотрели мормоны, были, мягко выражаясь, недружественными. Первой мне пришла в голову мысль, что кто-то изнасиловал Катрин, и подозревают меня. Потом подумал, что меня-то она уж точно бы опознала или промолчала. Хотя, кто его знает, как у мормонов принуждают к женитьбе?! Ирландцев не было на участке, вместо мясника ко мне подошел Пьер Блан.

— Что случилось? — спросил у него.

— Ирландцы ночью вырезали и обчистили твоих соседей и подались в бега, — ответил француз. — Вернулись из лавки пьяные, но не орали песни, как обычно. Я еще подумал, что, наверное, совсем на мели сидят. Утром проснулись от криков Катрины. Она у подруги ночевала. Пришла рано утром, а отец и обе его жены с перерезанными глотками и все ценное исчезло, в том числе золото тысяч на пятнадцать долларов. Похоронили их только что там, — показал он рукой на место выше по склону, где росли деревья. — Начали рыть яму ниже, но нашли золото, поэтому выбрали место подальше от берега.

— Подозревали и меня? — высказал я предположение.

— Да. Я говорил, что ты с ирландцами никаких дел не имеешь, только помогают тебе туши разделывать, но мне не верили, — подтвердил он и сразу предложил свои услуги: — Помочь с тушей?

— Конечно, — согласился я.

— Откуда кобыла? — поинтересовался Пьер Блан, когда мы снимали с нее убитую самку чернохвостого оленя.

Я рассказал про убитого индейца.

— Видать, сегодня была ночь висельников! — весело улыбаясь, произнес француз, но глаза его были предельно серьезны.

— Начинай, а я схожу к Катрин, — сказал ему и пошел на соседний участок, который начали покидать мормоны.

Глаза девушки были красны, а лицо припухшим от слез. Ее утешали подруга Бетти Причард и пожилая женщина, жена предводителя мормонов в нашем лагере. Они втроем сидели на бревне возле хибарки, из которой все еще шел сладковатый запах крови. Увидев меня, Катрин попыталась улыбнуться и тут же закрыла лицо руками. Наверное, увидела себя моими глазами и застеснялась. Горе горем, но женщина больше огорчится, если ее увидит некрасивой мужчина, которому хочет нравиться.

— Мои соболезнования! — тихо говорю я.

Катрин начинает всхлипывать, утыкается лицом в плечо подружки.

— Когда успокоишься, приходи за мясом, приготовишь, — предлагаю я, зная, что бытовые хлопоты отвлекут девушку от горьких мыслей, пусть мое предложение и выглядит нетактичным, судя по осерченному взгляду Бетти Причард. — Пусть мертвые хоронят мертвых, а живые должны жить, — добавляю я в оправдание.

Красивые фразы, если не затертые, имеют магическую силу над женщинами. Взгляд подружки теплеет, а жена предводителя сразу начинает согласно кивать. Я предоставляю им возможность убедить в моих словах Катрин, иду к убитой оленихе, с которой Пьер Блан уже частично стянул шкуру.

Мы вдвоем быстро потрошим тушу, разрубаем и разрезаем на части. Наблюдая за работой Бернарда Маклафлина, я научился правильно делать это. Если морская карьера не сложится, смогу устроиться мясником в лавку. Приковыливает первая покупательница Сара Флинт, забирает грудину, а за ней и другие покупают, у кого на что хватает денег. Катрин приходит, когда непроданным остается голова и передние бедра. Она не ушла с подружкой, хотя та настаивала, успокоилась и умылась, но глаза все еще красны и лицо припухшее. Я отдаю девушке два куска мяса, большой и поменьше.

— Этот отвари целиком, — показываю на меньший, — а второй порежь на кусочки и свари с бобами, пообедаем вместе.

Катрин смотрит на меня так, словно боится, что сейчас ударю.