Невест так много. Дилогия (СИ) - Завойчинская Милена - Страница 53

У недошедшего до нас аристократа вытянулось лицо и округлились глаза.

А у меня дрогнули в намеке на улыбку уголки губ. Лекс так отчаянно хотел дать понять, что я принадлежу к близкому кругу его сиятельства ди Кассано, что фраза у него получилась странная. Выстроенная неверно, но доходчивая. Похоже, главу отдела ментальных расследований уважали или боялись. Или и то, и другое вместе. Менталистов опасаются все.

Желавший познакомиться со мной господин аккуратно, бочком вернулся за свой столик, где и сел с невозмутимым видом.

— Прошу вас, леди, — снова поклонился мне лакей и поискал глазами, не нужно ли взять какие-то вещи.

Уже в экипаже я с улыбкой спросила своего ушастого кавалера:

— И что это было?

— А потому что нечего! — вскинулся он. — Ты красивая, одета сейчас хорошо, видно, что леди. Но на тебе совсем нет драгоценностей, и всякие… будут думать, что ты провинциальная дворяночка. И что за тобой можно безнаказанно ухлестывать!

— Я и есть провинциальная дворяночка. И у меня действительно нет драгоценностей.

— Будут! Если отец не подарит, это сделаю я. И нет, ты не просто провинциальная дворяночка. Ты моя будущая мачеха. — Я открыла рот, чтобы возразить, но взвинченный мальчишка жестом велел мне молчать. — Ни слова! Не желаю слушать никаких возражений. Ты наша с отцом! И никуда мы тебя не отпустим. Мы тебя приняли в семью. Еще не хватало, чтобы тебя попытались увести всякие богатенькие прощелыги!

— Дурачок, — ласково притянув его к себе, поцеловала в лоб. — Не ревнуй.

— Я не ревную, — насупился он и сжал мою ладошку. — Просто… Короче, ты наша, и всё!

Лакей оглянулся украдкой через плечо, бросил быстрый взгляд и сразу же отвернулся. Но по выражению его глаз я поняла, о произошедшем будет немедленно доложено маркизу. А я снова подумала о том, что все же эльфийская кровь долгожителей очень сильна в Лексинтале. Внешне он высокий парнишка, четырнадцатилетний подросток. Но в душе еще ребенок, который умеет радоваться, злиться, испытывать яркие искренние эмоции и открыто их выражать, не стесняясь своих чувств. Мне он поверил и принял. И теперь отчаянно боится потерять.

— Лекс, — шепнула я, и его ухо чутко дрогнуло. — Мы с тобой всегда останемся друзьями, даже если я не стану твоей мачехой. Хорошо? Ведь не обязательно быть членами семьи для того, чтобы сохранить хорошие дружеские отношения.

Он свел брови, сжал губы и вцепился в мою ладошку уже обеими руками. Но промолчал.

— А когда я стану древней старушкой со вставной челюстью, ты всё еще будешь оставаться ярким молодым и сильным красавцем-магом, от которого женщины сходят с ума. Но ты будешь приезжать ко мне в гости и привозить мягкие пирожные со взбитыми сливками. Потому что со вставной челюстью твердое особо не поешь.

Очень-очень медленно Лексинталь повернул ко мне голову и уставился огромными круглыми глазами.

— А ты как думал? — подняв брови, произнесла я. — Ты-то наполовину эльф. А я человек. Ни плавда ли, пликласная погода, юноса? — пошамкала я, изображая, будто придерживаю выпадающую челюсть.

Спина лакея дрогнула. А Лекс, до которого наконец дошло, прыснул от смеха.

Когда мы приехали в особняк, то нас уже ждали слуги. А вот маркиза не оказалось. Спровадив нас за покупками, он уехал на работу, чтобы принять у подчиненных дела и узнать новости.

Так что ужинали мы с Лексинталем вдвоем. Нас это не расстроило, поскольку мы успели еще поиграть в карты на щелбаны и на желание, потренироваться в ползании по-пластунски, для чего мне пришлось переодеться в мальчишеские бриджи и рубашку. А потом мы активно мешали горничным с разбором моего свежеприобретенного гардероба, который доставляли посыльные. Мне просто было интересно еще раз взглянуть на обновки и решить, что надеть поутру. А мой почти пасынок решил, что уж он-то лучше знает, что украшает девушку. И нечего всяким девчонкам фыркать, дергать его за уши и спорить.

— Вот! — приложил он перчатки к платью, отвешенному на завтра. — И вот, — туда же отправились чулки.

— Ты что творишь, бесстыжее создание? Положи мои чулки на место! — лениво велела я ему, лежа в кресле вниз головой, закинув ноги на спинку и болтая ими.

— Да брось! Что я, женских чулок и белья не видел, что ли?

— А видел?!

— Конечно. Я же «такой симпатичный ребенок, жаль, что бастард, но это и неплохо, можно не обращать на него внимания и легко будет избавиться»… — жеманным голоском, явно копируя кого-то, прочирикал он. И продолжил с томным придыханием: — Ах, Риккардо, милый, иди ко мне. Я уже сняла корсет и сейчас сгораю от страсти, а на мне остались лишь чулки.

— Ничего себе! — обалдело выдохнула я. — Ты подсматривал?!

— С ума сошла?! — вскинулся пацан и швырнул в меня один чулок. Тот долетел лишь до моей головы и повис на носу. Я его пальцем сдвинула на шею, превратив в шарфик, а Лекс хохотнул, но пояснил: — Любовницы отца меня всегда игнорируют. Я для них примерно как кресло или тумбочка. Так что они и не прятались.

— Ужас. И его сиятельство знает?

— Нет. Я никогда не рассказывал. Какой смысл? Ну уйдет одна любовница, на ее место придет другая. Постоянной отец не держал, а они сами на него всё время вешались. Просто тем, кто меня обижал, я мстил, уж как мог. И эти расфуфыренные дуры сами больше не хотели сюда приходить. Встречались где-то в другом месте, наверное.

— Так вот в чем было дело! — прозвучало неожиданно от двери, и к нам вошел маркиз. — Эрика, вы неотразимы в такой позе. Но позволите узнать, почему именно так, вниз головой?

— Ой! — кубарем скатилась я с кресла.

Вообще-то, еще недавно по соседству точно так же валялся вверх ногами Лексинталь. Мы с ним тренировались, чтобы не тошнило во время кувырков. Но мальчишка уже встал и принялся издеваться над моими нарядами, а я пригрелась, разленилась и так и осталась.

Голова у меня всё же закружилась, слишком уж резко я переместилась на пол. Так что встать сразу не получилось, и я так и замерла на четвереньках, пытаясь прогнать черных мушек, мельтешащих перед глазами.

— И это моя невеста… — вздохнул его сиятельство, подошел, поднял меня на руки и аккуратно посадил на диванчик. Сам сел на корточки передо мной. — Воды?

— Мм-м… — промычала я, делая вдохи и выдохи. Затошнило от неожиданного кульбита.

— Лекс, — не поворачивая головы к сыну, произнес маркиз: — Ты не должен был молчать. Я не самый лучший отец, но… Я не знал и не замечал. Прости.

— Ну… я… — протянул не ожидавший извинений пацан. — Да ладно уж.

— Эри, я сейчас вам помогу, не пугайтесь.

Лорд внезапно взял мое лицо в ладони, приподнял голову и заглянул в глаза. Мгновение, и я утонула в его зрачках, которые пульсировали и затягивали.

Кажется, мы вечность смотрели так друг на друга. Ладони у лорда Риккардо были твердые, сухие и горячие. Было приятно их касание. А ресницы черные и густые, любой девушке на зависть. Темно-каряя, скорее даже, ореховая радужка глаз…

Сейчас взгляд мужчины был сосредоточенный, внимательный, но при этом затягивающий. А вот сам маркиз явно устал. Я зачарованно подняла руку и указательным пальцем аккуратно погладила хмурую морщину над переносицей. Провела влево и вправо по сведенным бровям, разглаживая их.

— Вы голодны? — спросила почему-то шепотом.

— Да, — совершенно неясно отчего, он тоже прошептал в ответ.

— Я распоряжусь?

— Уже…

Не моргая, смотрели мы друг на друга. Лорд так и сжимал мое лицо ладонями, а мой указательный палец поглаживал кончик его правой брови.

«Боги, что я делаю?!» — внезапно дошло до меня, и я дрогнула.

Его сиятельство тоже осознал, что ситуация затянулась, убрал руки и медленно встал. Покачался, перекатываясь с пяток на мыски. Кашлянул и полез в карман кафтана.

— Эрика, у меня для вас небольшой подарок. И хочу, чтобы вы поняли правильно. Я знаю, что так не принято, и вы вправе отказаться, поскольку приличия… Но… Во-первых, это от чистого сердца. Вы очень нравитесь моему сыну и… мне. И я… мы, нам было бы приятно вас порадовать. К тому же по факту вы моя невеста, и нет ничего предосудительного…