Особенности воспитания небожителей (СИ) - "Carbon" - Страница 46

Как… как у маленького ребенка. Который живет, не думая о будущем и не помня прошлого. Для которого мир всегда такой большой, яркий и интересный, что все остальное не имеет цены.

А если этот ребенок еще и имеет медицинское образование, то его интересы смещаются в весьма специфическую область. И когда ему в этом потакают… Да, я оставалась лисой, но вполне могла наблюдать за тем, как в чашке с раствором крови демона одна за другой «расцветают» золотые цисты, помещенные туда ради эксперимента. То, что из зернышек вылупилось, впечатлило даже Тиньмо. А меня привело в нездоровый восторг…

Уже на третьи сутки я поняла: еще немного — и будет поздно. Поняла, когда проснулась ночью на подушке повелителя и почувствовала, что его рука не только поглаживает мой хвост, но и коварно, совсем понемногу, вливает в меня демоническую ци. Такими микроскопическими порциями, что организм не протестует, а усваивает и меняется.

Подпрыгивать, кусаться, орать и пытаться выплюнуть чужую энергию я не стала. Еще не настолько впала в детство, слава всем семи небесам.

Зато коварство крапчатого звездуна отчего-то ненадолго прояснило мне мозги. Я затаилась, а когда утром он все же вынужден был отойти по своим делам — явно ненадолго, потому что таскал меня с собой всюду, разве что в сортир не брал, — настало время вдумчивой медитации.

Зря я, что ли, мужу разноцветные ядра будила, заодно обзаведясь своими как побочным эффектом? Разве зря Юншен промывал мне мозги основами самосовершенствования?

Нет, не зря. Поэтому… я справлюсь.

Во всяком случае, так я думала до одного момента. Когда Тиньмо ненадолго уходил по своим демоническим делам, я искренне не хотела за ним идти. Крапчатого в моей жизни и так было более чем достаточно. Но что-то… то ли это вот лисье любопытство, то ли чуйка, то есть мерцание сиреневого ядра интуиции, все же заставили меня тогда последовать за Тиньмо. Это оказалось неожиданно несложно в лисьем облике — было куда прятаться по пути, скользя неслышной и невидимой тенью вслед за повелителем.

Демон шагал, ни много ни мало, в свой гарем. Прячась в горе подушек, я чувствовала себя вуайеристкой, не меньше.

— Как скоро? — без лишних приветствий и реверансов спросил он Ан Арьян, входя в ее покои и даже не обратив внимания на вежливый поклон. — Сколько еще времени она должна оставаться в лисьем облике, чтобы изменения стали необратимыми?

— Все зависит от ее силы воли, — покорно ответила женщина, — но мало кто из смертных держался более года. Моя семья практиковала данную технику даже на достаточно сильных заклинателях, если в них была хоть капля лисьей крови. Это большая редкость, потому что лисы никогда не упускают потомство из виду, даже полукровок. К счастью, у вашей новой игрушки она есть, разве что лиса там была поколений двадцать назад, не меньше. Только поэтому все и получилось. Как она?

— Стала ужасно любопытной и гораздо реже грустит. Она… кажется, все же забывает. Или не забывает, но перестает придавать значение прежним привязанностям. Ей интереснее, — тут Тиньмо издал тихий смешок, — резать моих мертвых слуг. И смотреть, как они устроены изнутри.

— Неудивительно. Демоны-лисы берегут своих детей так, как не бережет ни одно существо ни в небесном мире, ни в бездне. Пока лисенок не обзаведется тремя хвостами, его ни за что не отпускают во внешний мир и никому не показывают. Потому что каждая юная лиса — это невероятный букет из бешеной притягательности, любопытства, легкомыслия и абсолютной бессердечности. Сейчас только ошейник удерживает ее в здравой памяти и сохраняет взрослый разум. Если его снять — прошлая личность нашей… гостьи исчезнет и на свет появится полноценная маленькая хули-цзин.

Честно говоря, я не знаю, как мне удалось подавить заклокотавший в горле яростный рык. Больше всего на свете в этот момент мне хотелось выскочить из-под завала подушек и вцепиться в горло… обоим. Но я, кажется, еще не до конца стала тем ребенком, в которого меня пытались превратить. Поэтому сдержалась и только слушала дальше.

— Я не хочу этого, — достаточно жестко ответил Тиньмо матери своего наследника. — Мне всего лишь надо, чтобы она со временем сама пожелала остаться здесь добровольно и не пыталась сбежать обратно в мир людей к этому своему… — демон поморщился, — мужу.

— В этом мы с вами полноценные союзники, повелитель. Я тоже хочу оставить это существо себе, — неприятно улыбнулась Ан Арьян. — Сохранив ее уникальный разум и душу. Лисье перерождение подходит лучше всего: их дети потому и живут в закрытом ото всех мире с родителями так долго, чтобы привязанность закрепилась именно к семье. Ближе к появлению третьего хвоста юной лисе могут позволить встретиться с тем, кого семья выбрала ей в спутники. Тогда привязанность распространится и на него. А весь остальной мир навсегда останется чужим, и в дальнейшем взрослая лиса только сама будет решать, кого считать близким, а кого оттолкнуть из новых знакомых. Если эта лисичка повзрослеет рядом с нами, мы навсегда останемся для нее важнее и ближе всех остальных. Она снова станет собой, взрослой и яркой, интересной и необычной, но будет только нашей.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Не боишься даже конкуренции и нового наследника? — вдруг спросил повелитель, и я почувствовала давление ци в его голосе.

— Кому, как не вам, знать, что лисы рожают только девочек? — спокойно улыбнулась Ан Арьян. — Если ее дитя переймет хотя бы часть силы и обаяния матери и лишь каплю от вас, то станет прекрасной женой моему сыну. Что касается самой Янли… надеюсь, повелитель поделится с любимой супругой и матерью наследника? — Последняя фраза прозвучала смесью мурлыканья и рыка. Кажется, кто-то рассчитывает на групповушку?

За-ши-бись.

Юншен:

Я снова смотрел в глаза отца. Но теперь… теперь они казались мне совсем другими. Я больше не видел недостижимую величину, но, кажется, по-настоящему проникся к нему уважением. Не потому, что его боготворили другие и мне внушали это благоговение с детства. Сам осознал и прочувствовал вот сейчас. И тем не менее я был зол. Нет, неправильное слово. Я был в бешенстве.

— Ты быстро выбрался из иллюзии, — констатировал факт небожитель.

— Сколько. Прошло. Времени? — Моим голосом можно было заморозить половину Поднебесной. Там, внутри иллюзии, я сходил с ума и бился в стены собственного разума больше десяти лет. И теперь снова готов был утонуть в безумии от мысли, что здесь прошло столько же. Или больше.

Янли…

— Для тебя? Это мой вопрос. — Он явно не испытывал ни капли угрызений совести. — Для меня и твоих… сопровождающих не более минуты. Говорю же, быстро. Я ожидал хотя бы пять.

— Я бы сошел с ума за пятьдесят лет в той бездне. Только мысли о Янли удерживали меня на плаву, — изо всех сил скручивая собственное бешенство в тугой жгут и подчиняя его себе, как строптивую лошадь, выдавил сквозь зубы я.

— Если бы не удержали, тогда и смысла пытаться спасти твою женщину не было бы, — все так же спокойно пожал плечами отец. — Отдавать собственную вечность кому попало — не лучший выбор.

— Тебя не спросил. — Знаю, глупо и ребячливо, но оно само вырвалось, и сдерживаться я не стал. Мне хватало борьбы с другими чувствами и эмоциями.

— А зря. — Кажется, мой детский бунт развеселил родителя. — Впрочем, поздно уже это обсуждать. Раз ты сам все решил и сам справился, возьми.

И протянул мне яблоневую ветвь, отросток величиной с ладонь, отрезанный от дерева и непостижимо живой. Даже бутон на одном из изгибов должен был вот-вот раскрыться, свежий и розовато-белый.

— Шенкай?! — Я неверяще протянул руки, и мне в ладони вместо преобразовавшейся ветки дерева лег гуцинь с узором из яблоневых листьев и цветов на деке. — Твое духовное оружие?!

— Естественно. Иначе зачем бы я заставил тебя потратить десять лет совершенствования в иллюзии, если не для того, чтобы твоих сил хватило принять мое наследие? Твои цветные ядра, конечно, уникальны. Но пока ты достаточно разовьешь их и достигнешь хотя бы части силы Тиньмо — пройдут века. И трюк со свернутым пространством и иллюзией тут не поможет. Тысячелетнего демона сложно одолеть, даже будучи богом. Мне ли не знать… — Тут мне показалось, что отец как-то странно ухмыльнулся, напрочь теряя облик возвышенного небожителя. — А небесный все эти годы тоже не будет стоять на месте. Да и твоя жена… может не дождаться. Поэтому я пошел легким путем и привязал тебя к твоему наследию. Было больно, знаю. Зато быстро.