Бойся своей мечты - она может и сбыться (СИ) - Щепетнов Евгений Владимирович - Страница 8

И тут грянул выстрел. Рика отбросило отМаши, он упал на бок и воя зажал раздробленное колено, выронив нож – большой, красивый охотничий нож с серебром и позолотой. Явно – очень дорогой, коллекционный нож.

Двое, что сзади держали Машу под руки и за волосы отшатнулись назад, уронив девушку на палубу, и она ударилась головой о доски, но боли не почувствовала совсем. А может и почувствовала, но только эта боль была совершенно ничтожной в сравнении с той болью, которая терзала ее измученное тело.

Прогремели выстрелы – один, другой. Потом знакомый голос сказал:

- Я тебе говорил – надень бронежилет! Видишь, как оно вышло?! Хорошо хоть что он в грудь стрелял!

Маша повернула голову – рыжий сидел на полу, зажав левой рукой правую, из правой руки у него тонкой струйкой текла кровь. Пистолет лежал на палубе, рядом – видимо он все-таки успел выстрелить. Все остальные парни – трое – стояли рядом, у стены надстройки. Бледные, трясущиеся, с вытаращенными от ужаса глазами.

Маша медленно, очень медленно встала на колени, опершись слабыми руками о палубу. Как ни странно – кости у нее были целы. Если только пара ребер сломаны, но…сейчас ей было не до того. По ногам потеки крови, от нее пахло, как из сортира – что они с ней делали, Маша не хотела думать. Сейчас она хотела только одного. А потом – хоть трава не расти.

Маша подняла с палубы охотничий нож и пошла к Рику. Тот завыл, пополз, оставляя за собой кровавый след, но Маша, двигаясь упорно и целенаправленно, как зомби, подошла к нему, и пяткой, как могла сильно пнула его в разможженное колено. Рик тут же потерял сознание от запредельной боли. Тогда она ножом вспорола его шорты, украшенные веселенькими обезьянками, карабкающимися на пальмы, а когда на свет показалось то, чем так гордился Рик – левой рукой уцепилась за член, правой медленно, будто растягивая удовольствие, отсекла его под самый корень.

Рик от боли очнулся, попытался защититься, схватить Машу за руку, и тогда она рубанула, отсекая сразу три пальца на правой рукой – указательный, средний и безымянный. Потом рубанула еще раз, еще!

Она действовала как автомат, так, будто в нее кто-то вселился. Демон, скорее всего. Ей было наплевать, что по бедрам из нее стекает кровь вперемешку с семенем мерзавцев, ей было наплевать, что на нее смотрит Шеф, который что-то говорит – настойчиво пытаясь до нее докричаться. Что рядом с Шефом стоит Михаил, который держит под прицелом остальных парней, но при этом на лице его что-то вроде гримасы тоски и ненависти. Она теперь – не она. Не Маша, веселая и шебутная девчонка. Не любовница Шефа и не его секретарь – красивая, стильная девушка. Это все в прошлом. Теперь место Маши заняла одержимая местью убийца, готовая сделать такое, от чего прежняя Маша упала бы в обморок – если бы увидела ЭТО рядом с собой.

Маша воткнула нож в живот Рику и одним движением вспорола его наискосок. Выпали сизые кишки, и тогда Маша сунула в разрез то, что держала в левой руке. Отрезанный член Рика.

И пошла к рыжему, который продолжал баюкать свою правую руку, а еще – что-то говорил подстрелившим его пришельцам. Маша не вслушивалась в его речь. Вроде бы он вначале говорил о том, как влиятелен его отец, работающий в администрации президента США, и что он обязательно найдет и накажет тех, кто обидел сына. Потом стал обещать много денег – миллионы и миллионы долларов, стоит только ему сделать звонок и деньги сразу переведут на счет. Главное – не убивать его, и вызвать ему медицинскую помощь на вертолете. А еще – что все это задумал Рик, а он совсем ни причем! И пытал ее тоже Рик.

Когда Маша пнула его, он не потерял сознания и только громче завыл. Тогда ей пришлось вначале распороть ему живот, и только когда он замер с кольцами кишок в руках, отрезать ему член.

Оставшихся троих она кастрировать не стала. У нее просто не было на это сил. Непонятно было – как она смогла продержаться на ногах столько времени. И спасибо Шефу, что он ее не остановил.

Трое других лежали на палубе с выпущенными кишками, когда Маша потеряла сознание и выронила нож. Последнего, паренька со сломанной рукой она распахала от грудины до паха одним движением – уже падая и держась за рукоятку ножа, как за дверную ручку.

Все парни были еще живы, когда Константин и Михаил сбрасывали их в воду. Кто-то из них молился, кто-то лихорадочно просил позвать врача, а Рик и рыжий только икали, и смотрели, как за ними тащатся их же кишки похожие на длинных сизых змей.

Акулы появились сразу, будто чуяли кровь по воздуху. А может капли Машиной крови попали в воду – неизвестно. Но факт есть факт, когда насильники оказались в воде – она вокруг них буквально закипела. Стремительные тела мелькали, как торпеды, треугольные зубы отхватывали от тел куски по нескольку килограммов сразу, и через несколько минут в воде плавали только мелкие ошметки плоти, да розовая пена на вершинах морских волн с шипением оседала на борту новенькой скоростной яхты.

- В больницу ее надо. Как думаешь обосновать?

- Как-нибудь обоснуем – мрачно буркнул Константин, встав на колени рядом с девушкой. Она тяжело дышала, но пульс был устойчивым – пока что устойчивым. Неизвестно, какая у нее кровопотеря и что сейчас делается внутри тела. Константин точно знал – ничего хорошего там сейчас не делается. И лучше будет поторопиться. Вот только куда ее отправлять? В какую больницу? Нужна самая лучшая из тех, что есть в мире!

Константин и Михаил коротко поговорили, Михаиль отправился вниз, под палубу, и через несколько минут появился, держа в руках спортивный костюм и кроссовки. Кроссовки Маше были слишком большими, но ничего другого для нее не нашлось. Костюм коротковат, но тоже – другого не нашли. Он хотя бы «унисекс», вся остальная одежда чисто мужская.

Михаил отправился в машинное отделение, через минуту снова поднялся на палубу, и что-то бросил в открытый люк. И захлопнул дверь, быстро отойдя в сторону. Глухо бахнуло, из щелей потянуло черным, маслянистым дымом, и яхта медленно, но вполне ощутимо начала крениться на левый бок. Оружие, бронежилеты – все полетело за борт. Константин открыл портал и подхватил Машу на руки. Теперь главное не попасть в пределы видимости видеокамер. Очень не хочется оставлять после себя такой жирный, такой очевидный след. Михаил пытался взять у Константина его ношу, но тот ее так и не отдал.

***

В холл приемного покоя больницы Склифосовского широким шагом вошел крупный, высокий, плечистый мужчина одетый совсем по-летнему: легкая светлая рубашка с короткими рукавами, светлые смесовые брюки, светлые бежевые туфли с мелкими дырочками по явно очень дорогой коже. На бежевых туфлях – бурые разводья, как если бы мужчина случайно наступил в лужу крови.

Загорелое лицо хмурое, жесткое, будто обугленное. Темные глаза смотрят внимательно, глаза снайпера, выбирающего цель. Завидев медсестру в зеленом хирургическом костюме, обратился к ней спокойным глуховатым баритоном так, будто старался сдерживать волнение и не начать вопить и материться. Глаза его были такими…яростными, что медсестра невольно отстранилась, но тут ее взгляд упал на то, или скорее на ту, что мужчина держал на руках.

- Девушка, нам нужна срочная помощь. Помогите. Вот! – он кивнул на красивую молодую девушку с бледным, как простыня лицом, которая обвисла у него в руках – Она истекает кровью. Срочно, пожалуйста!

Медсестра, тоже молодая, лет двадцати пяти, негромко охнула, прикрыв рот рукой, и выпучила глаза: спортивный костюм той, которую держал мужчина, промок от крови, этой самой крови было так много, что она уже начала капать на мраморный пол и образовалась маленькая бордовая лужица.

- Девушка, скорее! Ей нужно остановить кровотечение! Ей нужна кровь!

- О господи…да, да, конечно! Сюда, скорее! Сюда! – девушка бросилась к стене, где стояла припаркованная каталка, и через несколько секунд мужчина уже опускал девушку на серую прорезиненную ткань, с которой так удобно смывать кровь и гной больных.

Девушка бегом побежала к стойке администрации, дежурная выслушала ее, и…все закрутилось, завертелось – как в самом настоящем кино. Через пять минут толпа медиков катила каталку по коридору, да так быстро, что оба мужчины (их было двое, второй шел следом за первым – такой же загорелый и хмурый, как и первый), едва успевали за бегущими как в марафоне врачом и медсестрами. Рука девушки безжизненно свисала с каталки, первый мужчина прибавил хода и положил эту руку вдоль тела. При этом его лицо на мгновение исказила гримаса боли и тоски.