Становление (СИ) - Янтарный Дмитрий - Страница 2

— Сынок, ужин совсем скоро, но если ты такой голодный, мы можем покормить тебя прямо сейчас.

— Да, нет же! — сердито пробурчал драконёнок, отпуская платье Аяри и спрыгивая на пол, — она… она мне книгу читать не даёт, вот! А я столько времени нёс её из библиотеки.

Он отвернулся. И именно поэтому не увидел, как при виде книги зрачки в глазах папы Уталака сузились от гнева, ладони сжались в кулаки, и вокруг них стал формироваться красно-фиолетовый туман. Но дракон тут же моргнул, быстро взяв себя в руки.

— И что? Неужели настолько интересная книжка? — поинтересовался Хозяин Сиреневого замка.

— Конечно, — азартно сказал дракончик, — там такие слова! От них без крыльев в воздух взлететь хочется! Вот: янтарь веселящий, дикий, бурю буйство несущий…

В этот момент дракончик закрыл глаза и закружился вокруг своей оси. И уж конечно, он не видел того, от чего у сестрицы Аяри и папы Уталака чуть ли не волосы на голове встали дыбом: того, что от этих слов вокруг дракончика начал клубиться тёмно-жёлтый дым. Но Уталак среагировал молниеносно. Быстро встав и подойдя к сыну, он подхватил его на руки и легонько щёлкнул по голове. Глазки дракончика на мгновение расфокусировались, но уже через секунду он смотрел осмысленно, хотя, судя по недоуменному взгляду, и не мог точно вспомнить, как тут оказался.

— Сынок, — тут же ласково сказал ему Уталак, почесав спинку, — сегодня на ужин будет твой любимый грибной паштет. Так что если ты хочешь…

Завершать фразу не было нужды: драконёнок тут же спрыгнул вниз и помчался на кухню. Все знали, что там он будет умильно просить попробовать ложечку паштета. Слуги будут сурово говорить ему, что не пристало юному принцу таскать еду с кухни, но уже через пару минут его умильного взгляда сдадутся и позволят ему попробовать всё, что он захочет…

— Дочь моя, — тихо спросил Аяри севший обратно Уталак, потирая глаза и отказываясь верить в увиденное, — нам ведь не померещилось? Это действительно был Янтарь?

— Да, папа, — испуганно прошептала Аяри, бросаясь к отцу и обнимая его, — я сама себе не поверила! Драконы годами обучаются призывать свой Цвет на помощь вот так, мне до этого ещё расти и расти. А сейчас он явился на зов детёныша, которому едва исполнилось шесть лет. Папа, мне страшно! Почему всё так? Почему всё происходит так стремительно? Почему он растёт в два раза быстрее обычного дракона? Он же совсем дитя, почему его тянет к этому?

— Ты сама знаешь ответ на этот вопрос, дорогая, — обнимая дочь, прошептал Уталак, — он…

— Да я знаю, — сказала Аяри, смахнув пару предательски выступивших слёз, — прости, папа. Конечно, я всё знаю, но одно дело понимать разумом, и совсем другое — принимать сердцем.

— Да что там, — кивнул Глава Сиреневых, — после всего случившегося мы сделаем всё, чтобы этот малыш вырос сильным и счастливым. Конечно, рано или поздно Дитриху придётся с этим столкнуться. Но, — голос Уталака стал твёрд, — его время ещё не пришло. Хорошо сработано, доченька. Убери эту чёртову книгу в мой кабинет. На полку за стеной. И позови в библиотеку Киноби. У меня к нему разговор.

— Ты только сильно его не ругай, — прошептала Аяри, отпуская отца и собираясь проследовать в его кабинет, — наш дедушка стар, он…

— Здесь я сам решу, каким мне стоит быть, — бесстрастно ответил Уталак, глаза которого полыхнули недобрым огнём, — на кону стоит будущее и свобода нашей расы. А по милости Киноби эта ноша едва не свалилась на него прямо сейчас, когда он к ней совсем не готов! Мы и так уже слишком много ошибались. Непозволительно много! Больше ошибки недопустимы. Цвета нам их не простят…

— Как скажешь, папа.

Аяри ушла. А Уталак подошёл к окну и позволил воспоминаниям себя унести…

Когда Дитрих только вылупился из яйца, он уже разительно отличался от прочих драконят. Потому как был не беспомощным малышом, но дракончиком возраста полутора лет. Он уже умел ходить, невероятно быстро научился говорить и требовал молока! Ланире срочно пришлось перестраивать свой организм под его потребности. Но тем удивительнее было то, что уже через год он сам отказался от груди. Обычные драконята первые три года сидят на материнском молоке — но Дитрих стал упрямиться уже на одиннадцатом месяце. В конце концов, он, несмотря на все увещевания и уговоры, однажды просто стал давиться молоком, и всем не оставалось ничего, кроме как уступить и перевести его на общий рацион.

Всего через неделю случилось то, из-за чего у всего Сиреневого клана едва не произошёл нервный срыв. Драконёнка застали разглядывающим портрет Гиордома Таинственного. Дитрих сообщил всем, что этот дракон ему очень нравится, и он хочет с ним познакомиться. Когда же Уталак мягко попытался объяснить сыну, что этот дракон улетел по важным делам на солнце, Дитрих удивлённо посмотрел на папу:

— Как же так? Я его видел здесь, в нашем доме! Просто он каждый раз спешил куда-то, а я внимания не обращал. И каждый раз он скрывался в комнате. Идёмте, я покажу, он наверняка там.

И, к великому удивлению всего семейства, Дитрих проводил их на шестой этаж, в покои, где, действительно, Гиордом и Кайтири останавливались, когда приезжали погостить в Сиреневый клан. И когда Дитрих удивлённо водил мордочкой по совершенно пустой комнате, Уталак и Мефамио смотрели на него с каменными лицами… а Ланире, Аяри, Олесия и Лиала снаружи давились слезами.

— Да куда он отсюда делся? — в конце концов, удивлённо воскликнул дракончик, — ну он же вот тут сидел, на этом стуле. С маленькой синей шкатулкой в руках, которую он иногда нюхал.

После этих слов сёстрам Дитриха впервые в жизни понадобились успокоительные средства. Ибо если всё вышесказанное и можно было с грехом пополам отнести к детским фантазиям, то шкатулку с нюхательным табаком Гиордома выдумать было невозможно. К счастью, самого Дитриха тогда удалось отвлечь чем-то другим.

Ещё же через две недели Уталак нашёл своего сына в подвале. Он деловито висел на ручке двери, за которой стояли чащи с Цветами, и методично искал способ её открыть. В этот момент папа Уталак почувствовал не только то, что волосы встали дыбом, но и то, что они начали стремительно седеть.

— Сынок, — ласково, изо всех сил сохраняя спокойный голос, спросил Уталак, — а что это ты делаешь?

— Мне очень нужно за эту дверь, — деловито откликнулся драконёнок, даже не посмотрев на отца, — меня там ждут. Это очень важно. Открой, пожалуйста, эту дверь, папочка.

Впервые за очень долгое время Уталак не нашёлся, что ответить. В итоге он сотворил в воздухе пару сиреневых рун, которые, молнией пролетев по комнате, оказались возле мордочки дракончика и залетели ему в ноздри. И уже через пару секунд дракончик стал сладко зевать, а ещё через пять упал прямо в руки папы Уталака. И тот, держа в руках своё дитя, в этот момент понял: новую жизнь ему подарили Цвета. И однажды они потребуют за это свою плату.

Дитрих с удовольствием бывал на острове с драконятами — но уже сейчас он летал туда неохотно, словно ему было с ними скучно. И это при том, что дракончики с огромным удовольствием проводят детство в компании друг друга. Нет, его сын — не обычный дракон. Он другой, он иной, он обречён чувствовать сильнее, чем любой другой дракон.

И вот теперь эта книга. Нет, он всегда будет помнить о миссии Дитриха, но он позволит ему вырасти сильным и счастливым. Позволить оказаться готовым к этому. Нет, до тех пор, пока его сын — дитя, он не подпустит его к Цветам. Даже если ему придётся платить за это свою цену.

Ужин традиционно проходил в центральной зале. И, как и всегда, все члены семейства не могли удержаться от того, чтобы не бросить умильный взгляд на Дитриха. Маленький дракончик, чей стул стоял так, чтобы ему было удобно кушать, чинно ждал, пока ему повяжут салфетку. После этого он аккуратно начинал кушать вместе со всеми. Однако пока его этикета хватало в лучшем случае на одну минуту. После чего он молниеносно поглощал остальное мясо и пулей мчался… да мало ли куда он мог мчаться? Всё чаще и чаще это была библиотека — игрушки, как и многое другое, очень быстро ему наскучили. Не из-за капризов — как раз капризным Дитрих не был, хотя, как и всякий уважающий себя малыш, быстро научился вить из старших верёвки в своих нуждах. Тем не менее, всё больше и больше его интересовали книги.