Исполнение (СИ) - Янтарный Дмитрий - Страница 8

В этот момент в центре залы что-то взорвалось. Раздались испуганные вскрики.

— Кажется, я догадываюсь, в чём дело, — закатила глаза Аяри, — пошли, пока твой новоиспечённый муж тут всех не покалечил…

Первое время всё шло даже неплохо. Дитриха познакомили с Бежевым герцогом, с Песчаным. Рассветный и Опаловый герцоги даже оставили о себе очень приятное впечатление. Хотя подсознательно Дитрих, как и всякий Сиреневый дракон, умевший чувствовать сокрытое, ощущал сожаление у них внутри. Сожаление о том, что такой молодой и юный дракон, за которого можно было бы отдать одну из герцогских дочерей, уже оказался занят.

В этом плане все, конечно, очень завидовали Сапфировому герцогу Акримиону. Потому как его сын уже этой зимой женился на Карлии, Пурпурной принцессе. И этот брак явно благословили сами Цвета, ибо юные супруги просто души друг в друге не чаяли. Но и Сапфировое семейство тоже получило все выгоды и привилегии от такого покровителя, как Пурпурный королевский клан. С другой стороны — нельзя сказать, чтобы Сапфировому герцогу такие выгоды и привилегии сами на голову упали. В конце концов, его сыну для этого пришлось выиграть Турнир Клыка и Когтя. А это тоже чего-то да стоит.

Однако Дитрих никак не мог отвязаться от ощущения, что пригласили его для знакомства не только за этим. Вытянутое, почти лошадиное лицо Бежевого герцога, обрамлённое копной тёмно-каштановых волос, выражало почти искреннюю благожелательность, но в глазах таилось хорошо скрытое злорадство.

— Принц, ваше высочество, какая честь для нас с вами познакомиться, — наперебой говорили герцоги, — как же Уталак умудрился скрыть вас ото всех? Каждое новое рождение королевского дракона — величайшая радость для всего нашего рода…

Вежливо кивая, Дитрих продолжал пожимать руки герцогам, среди которых уже затесались не только Золотые, но и Лазурные, и Пурпурные. Лишь Сиреневые, хорошо знавшие своих господ, чувствовали скрытую угрозу и потому не спешили подходить к принцу.

Впрочем, и далеко не все пели Дитриху дифирамбы. Многие перешептывались за его спиной, и юный принц даже чувствовал всполохи Цвета, к которому герцогам зачем-то вздумалось воззвать именно сейчас. Однако, посмотрев в их сторону, он увидел, как Опаловый и Песчаный держат в ладонях алую искру и внимательно её разглядывают. Не успел он подивиться тому, зачем Золотые Герцоги заигрывают с Пурпуром, который явно должен причинять им боль, как Бежевый в этот момент добавил:

— Принц, признаться, мы вам даже немного завидуем. Ведь вы так талантливы — и при этом так молоды, вам всего двадцать девять лет.

Герцоги, как один, ахнули, и эти ахи явно должны были означать непередаваемый восторг от молодости и таланта Дитриха. Вот только им было неведомо, что они сейчас повесили перед принцем полноценную красную тряпку.

— И что же, это, по-вашему, должно значить? — тихо, но с ощутимой угрозой спросил он.

— Да… ни… ничего… я… просто… — заикаясь, пробормотал Бежевый герцог, уже жалея, что вовремя не прикусил язык, и высматривая Геярра в толпе гостей.

— Да, нет, вы явно на что-то хотели намекнуть, — с закипающей злостью сказал Дитрих, хватая герцога за плечо, — может быть, вы хотели сказать, что двадцать девять — это для обычных драконов слишком ранний возраст?

— Нет, нет, — простонал несчастный аристократ, безуспешно пытаясь вырваться из стальной хватки принца, — Ваше высочество, вы меня совсем не так поняли, прошу вас…

— Да нет, я большим удовольствием поговорю с вами на эту тему, — вцепившись в герцога, Дитрих считал его Доминанты. Золото и Янтарь. Ничего удивительного. Драконы с такими Цветами часто не считают нужным вовремя остановиться. Вот только если у его мамы третьим была Сирень, что делало её любящей и благочестивой матерью и женой, то у этого придурка третьим стала Лазурь. Наверное, для того, чтобы было легче страдать за свой несдержанный язык.

— Я прекрасно понимаю, что большинство драконов встаёт на крыло после шестидесяти лет, — Дитрих рывком развернул к себе герцога, не замечая, что вокруг них уже образовалось пустое пространство, а его ладони непроизвольно начинают светиться Изумрудом и Серебром… как известно, губительными для тех, кто сочетает в себе Янтарь и Золото, — возможно, вам кажется, странным, что я не уложился в эти стандартные сроки? Может быть, вы хотели бы поделиться с нами своими соображениями на этот счёт?

— Господин, — герцог с мольбой смотрел за спину Дитриха, — умоляю…. Умоляю…

На плечо Дитриха опустилась чужая ладонь. А в следующую секунду принц почувствовал, как излишки гнева его покидают.

— Я признаю, принц Дитрих, что сейчас вас попытались оскорбить, и трудно выдумать что-либо более унизительное, чем это, — раздался голос Геярра, — и всё же прошу вас позволить мне самому разобраться с наказанием для этого дракона. Как-никак, Визенгаур — мой подданный. Вы бы меня очень обязали.

Дитрих, понимая, каким уже стал посмешищем и как опорочил и себя, и весь свой род, внял этому голосу разума и не стал усугублять ситуацию. Он взял себя в руки, позволяя Цвету пропасть и отступая назад. Бежевый герцог тут же пал перед ним ниц.

— Я прошу вас и всех ваших родных покинуть мой остров, — бесстрастно сказал Золотой Хозяин герцогу, — и я очень сомневаюсь в том, что вас сюда пригласят в ближайшем будущем. Так же сообщаю вам о том, что на следующие пять лет ваше семейство становится персонами нон-грата в мэрии Валиро. Если у вас возникнут какие-то трудности — не сомневаюсь, ваше остроумие поможет решить их и без того, чтобы обращаться к официальным властям города. И да, передавайте привет вашему дядюшке Эджио и намекните ему, что, возможно, стоило бы рассмотреть вопрос о назначении нового главы рода. На этом я вас больше не задерживаю.

Вскочив и бормоча слова благодарности, Визенгаур бросился прочь. Геярр же снова положил руку на плечо Дитриху и тихо сказал:

— Пойдём, мальчик, поговорим. Не переживай, всё в порядке. Ничего страшного не случилось.

И Дитрих позволил себя увести. Драконы так быстро вернулись к своим делам, словно случившееся было рутиной, мелочью, не заслуживающей внимания. И, когда он проходил мимо отца, посмотрев на него, поразился. Он ожидал увидеть во взгляде злость и осуждение за несдержанность сына, но на лице Уталака были лишь затравленность и беспомощность. Снова вспомнились двое сиреневых стражей, которые за подобные слухи были едва ли не изгнаны навсегда.

Кабинет Геярра оказался местом таким же уютным и умиротворяющим, каким был и весь Золотой замок. Нежно-каштановый стол, шкафы цвета карамели, светло-светло бежевые диваны и пара кресел успокаивали и настраивали на мирный лад.

— Садись, Дитрих, — мягко сказал ему Геярр, сам занимая место за своим столом. Дождавшись, пока принц устроится, он мягко сказал:

— Сначала задай самый главный вопрос, что тебя мучает, юный принц. Потом будет не так больно.

— Вы тоже считаете меня ублюдком, и думаете, что Уталак — не мой настоящий отец? От того я и вырос так быстро? — выговорить эти слова было невыносимо больно, но, как ни странно, озвучив свой страх, принц сразу почувствовал облегчение.

— Нет, Дитрих, не считаю, — серьёзно сказал Геярр, — и, умоляю тебя, если будешь разговаривать на эту тему со своим отцом, пожалей мать и не говори при ней таких вещей. Потому что если она услышит от собственного сына обвинение в том, что была неверна Уталаку — её удар хватит.

— Тогда. Почему. Я. Такой. Урод?! — отчеканил Дитрих, с такой силой сжимая кулаки, что ладони его едва не онемели.

— То, что ты непохож на других, не делает тебя уродом, — так же спокойно ответил Геярр, — хотя, понимаю, в таком возрасте самым страшным кажется то, что тебя отвергнут или высмеют сородичи. Да и вообще непонятно, на что пытался намекать этот болван. Возможно, конечно, дело в том, что он не столь давно взял на службу двух сиреневых драконов, которым отчего-то не служилось на родине, но кто я такой, чтобы осуждать этот выбор?