Обручённые Хаосом (СИ) - Гринберг Александра - Страница 57

Кому я вру? Согласилась я потому, что не хочу расставаться с ним больше никогда. Хочу видеть его по утрам в своей постели (именно  в своей — нипочём не соглашусь переехать в эту его квартиру с крошечной ванной!). Потому что люблю его больше всего на свете. Потому что он попросил. По-настоящему попросил, желая услышать моё согласие и боясь, что я могу отказать.

Не могу. И не хочу. Потому и выпаливаю бездумно «да» на все вопросы регистратора. Чтобы Хота не сомневался в своём решении, чтобы не сомневался во мне.

— Властью данной мне округом Греймор, объявляю вас мужем и женой, — наконец проговорил регистратор, заставляя меня вернуться в реальность и посмотреть на Хоту, замершего напротив меня. — Можете обменяться кольцами и забрать документ, подтверждающий ваш брак.

Я протянула руку, позволяя Хоте надеть на мой палец золотое кольцо, украшенное россыпью желтоватых камешков — прямо в цвет кольца, что он собирался подарить мне ещё в мои четырнадцать. На его же кольце блестел всего один камень, льдисто-голубой, точно глаза моего теперь уже мужа.

— Целоваться будем тут или подождём до дома? — со смешком тихо поинтересовался Хота, когда мы закончили и он сжал мои руки в своих. Оставалось только поставить подписи на паре бумажек, но это может немного подождать.

Я обняла его за шею и потянулась поцеловать — к сожалению, быстро и почти целомудренно, а вовсе не так, как наверняка хотелось бы нам обоим. Всё-таки неудобно на людях, да и Хоте моя пунцово-красная помада по всей физиономии вряд ли пойдёт.

— Больше никуда от меня никуда не денешься, — тихо, но крайне веско заявил он, с неохотой оторвавшись от моих губ. — Теперь ты моя жена, знаешь ли.

— Никуда я не денусь, потому что люблю тебя, глупый, — прошептала, прижавшись лбом к его лбу. И, не удержавшись, вредным тоном прибавила: — Но развестись всё ещё вполне могу.

— Это ненадолго, — ответствовали мне нахально. — Через месяцок Хаосом повенчаемся. И свадьбу приличную устроим, а то Друадах с бабулей нас никогда не простят. И…

— Не так быстро, муженёк! — негодующе фыркнула я, сложив руки на груди. — Сначала ты помиришься с отцом. Нет, Хота, ничего не желаю слышать! Без папы я к алтарю идти отказываюсь!

— Женщина, я сейчас сам с тобой разведусь, — в тон мне отозвался Хота, не переставая, впрочем, ухмыляться. — Трёх минут не прошло, а она уже мне яйца выкручивает!

— А чего ты ждал, женясь на девице гро Маграт? — Арти подошёл к нам, похлопал по плечу своего медвежьего братца. — Соболезную, братишка. О, и поздравляю всю нашу семью с окончанием этой великой драмы! Боги милостивые, наконец-то вы закончите страдать хернёй и займётесь чем-то полезным! Моими будущими племянниками, например!..

— Ну и отстойный же из тебя поздравитель, — съязвила я. И тут же рассмеялась, очутившись в крепких объятьях братца-котика. — Эй, осторожнее! У меня на этот букетик грандиозные планы!

— И какие же?

— Вполне предсказуемые. Эй, Ло!

Одно нехитрое заклинание — и мой букет, к бурной радости Хоты и его полосатого братца, перепорхнул прямиком в руки явно ошеломлённому такой подставой Лоренцу.

— О, да ладно, — протянул он, закатив глаза. — Серьёзно, что ли?

— Вполне, — усмехнулась я, стрельнув глазами в сторону своего друга (смущённого, между прочим, донельзя). — Греймор, знаешь ли, медвежья вотчина. А у косолапых как: укусил — женись! Даже я не отмахалась!

— Ой, как будто ты сильно старалась, — ехидно ввернул Арти.

— Да не кусал меня никто! — запротестовал Олли, отчаянно краснея.

— Так-таки и никто? — уточнил Хота, прищурившись совсем по-кошачьи. (Нет, всё-таки в предках у моего мужа точно затесался кто-то из нашей хвостато-усатой братии.) И сообщил вдруг заговорщицким полушёпотом: — Милая, всеми богами клянусь — твой сохатый дружок врёт как дышит!

Да ясное дело, врёт. Тут никаким избранником от Хаоса быть не надо, чтобы понять очевидное! Интересно, мы с Хотой со стороны выглядим так же глупо, как эти двое? Наверняка. Или даже ещё глупее.

Но какая, в общем-то, разница? Куда важнее то, что мы созданы друг для друга. Всегда были. А теперь наконец-то принадлежим друг другу — с этого дня и до конца наших дней.

Коридоры Инквизиции встретили уже привычным гулом охранки, полутьмой и прохладой. Инквизиторы, хоть они и трижды служители Света, к такой атмосфере привычны куда больше, чем можно подумать. Я, признаться честно, это место недолюбливаю — не из страха или чего-то такого, просто… здесь не вотчина Хаоса. А мне, как истинному дитю своего бога, не хватает его вездесущего присутствия. Не знаю, как умудрялся выживать на юге, где алтаря Прядильщику при всём желании не сыщешь.

Я открыл дверь в допросные, ожидая увидеть кого-то из ребят Изары. Или Виттара, самую малость, но всё же недовольного, что громкое дело ушло из-под носа. Но никак не дражайшего дядюшку, чинно сложившего руки за спиной и наблюдающего за допросом. Захотелось малодушно попятиться, не сталкиваться с ним нос к носу. Но этот порыв я тут же запихнул куда подальше — я тут альфа, прокурор и вообще главный по всяким преступникам. А он — всего лишь наблюдатель. И мой новоприобретенный тесть, но об этом я предпочитаю думать как о некотором неудобстве. 

— Ублюдок сказал что-нибудь? — поинтересовался я как можно более нейтрально.

Ну а что, мне действительно интересно — как никак, за указанным вампирским ублюдком вся полиция округа гонялась добрый месяц. Не без пользы для меня — преступность поутихла, стопка бумаг на моём столе слегка поуменьшилась, а Дакей даже не сделал вид, что это его заслуга.

— Ублюдок затребовал адвоката, — в тон мне отозвался Дар, то ли решая подыграть, то ли просто подумывая как бы поэффектнее начать меня воспитывать.

— Ну еще бы, — фыркнул я. — Ничего, с минуты на минуту здесь будет Лоренц, и никакой адвокат нашему клыкастому дружку не понадобится.

Дар на это как-то неприятно скривился, будто ему подали испорченного мёда. Понятия не имею, может ли мёд испортиться, но выражение лица у дядюшки именно такое.

— Что не так? — насторожился я. Не припоминаю у Дара любви к строению рож.

— Он знает про Лоренца и его способности. Если попытаемся, нам влепят принуждение к даче показаний и Хаос знает что ещё.

— Это в Грейморе-то? Кто, прости Прядильщик?

— Твой любимый сенатор, например. Или его соперник. Да, Хота, я тоже в курсе планов старшего Маккензи.

— Ну тогда ты в курсе, что мне даже Лоренц не нужен, чтобы вот это, — я кивнул на стекло, за которым с самой высокомерной мордой восседал наш клыкастый душегуб, — село вместе с Орентисом. Спасибо твоему несостоявшемуся зятю Хартасерре, он мне очень помог.

— Я бы предпочел обойтись вовсе без зятьев, но, насколько знаю, моё мнение ты предпочел проигнорировать. Как и моё благословение, раз уж на то пошло.

— Я бы выразился по-другому, используя слово «вертеть». На каком органе — додумай сам, у тебя это хорошо получается!

Ну вот, все мои обещания не ссориться с дядюшкой пошли по пизде с первых же секунд общения. Изара не одобрит. Я бросил взгляд на помещение за стеклянной перегородкой — Изара, даже с её тигриным слухом, не могла слышать нас через заглушку, но в нашу сторону неодобрительно покосилась. Почуяла неладное. Вот ведь грёбаный Хаос с его грёбаными избранниками и избранницами!

— А мне нужно что-то додумывать? — насмешливо фыркнул Дар. — Ты женился на моей дочери — по человечьим законам, в обход меня, без моего дозволения!  В этом весь ты, Хота: сначала делаешь, потом думаешь. Ты должен был прийти ко мне!

— Я должен? — возмутился я. — А не наоборот ли, Шандар? Помнится, это ты принялся оскорблять меня сравнениями с моим папашей. Не хочешь, кстати, извиниться?

— Много чести — бегать за сопливым юнцом с непомерным самомнением!

— У нас это наследственное, если ты не заметил!

Мы замолчали, сердито уставились друг на друга. Ну хоть клыки не скалим и когти не выпускаем. Прогресс, однако, уж как для двух альф, которые не в состоянии поделить одну женщину.