Обручённые Хаосом (СИ) - Гринберг Александра - Страница 8

       В ней всё дело, всегда было и всегда будет. В моей принцессе, в моей Джинни, которую я любил так, что впору было задуматься об одержимости. И сброситься с ближайшей скалы до того, как крыша съедет окончательно.

       Потому как её тогда я тоже не убил только чудом. Замахнулся, собирался ударить, чтобы не сделать что похуже. Остановился в последний момент… И об этом жалеть тоже не слишком получается.

       Пять лет прошло. Но как бы я ни ненавидел себя за всё случившееся, а простить Реджину так и не смог. Продолжал злиться, оставлял свою ярость на работе, выплёскивал её на преступников, которых сажал на такие сроки и в такие условия, что не снились самым жестоким палачам Инквизиции. И был доволен собой в каждый из этих моментов.

       Да вот беда: легче от этого ничуть не становилось.    

  Хотелось огрызнуться на Друадаха, но я сдержался — он хоть и в курсе всей нашей семейной драмы, а не виноват в ней ни разу. Поэтому я только фыркнул и пошёл одеваться. Не разгуливать же по дому без штанов?..

       А вот без рубашки можно было и обойтись. Нет, серьёзно, почему в местном магазине все тряпки непременно клетчатые и выглядят так, что даже суслики в полях непременно бы оборжали? Глянул на себя в зеркало — волосы растрёпаны и лежат дурацкими кудрями, из-за чего я похож скорее на безмозглого школьника, чем на ночной кошмар грейморской преступности; джинсы видали деньки и получше, а рубашка… Ну да про это шедевр дизайнерской мысли и говорить нечего. А ещё надо поваляться под своим «Корингтоном» — движок в последнее время нет-нет да постукивает. Опять провоняю маслом и бензином. Хорошо хоть, отсюда сразу домой, никто не увидит моего позора.

       На выходе из комнаты столкнулся с бабушкой — в последнее время она частенько спит днём. И её трудно в этом винить: как-никак, сотня ей стукнула ещё дюжину лет назад. Я в свои тридцать-то могу продрыхнуть шестнадцать часов кряду! Чаще всего, правда, это случается лишь в моих мечтах — обычно нет времени на такие излишества. Да, работу в правоохранительных органах придумали самые злые боги во вселенной.

       — О, внучок явился! Давай руку, помоги бабушке, лось гулящий!

       Руку я, разумеется, подал, а вот на лося обиделся. Я хищник, а не еда!

       — Почему это я гулящий? Ничего не гулящий, кабана принёс — а то с Друадахом сопьётесь и с голоду помрете!

       — Это ты сопьёшься, а мы с коротышкой ещё на твоей могиле спляшем, — едко отозвалась бабушка. И впрямь спляшет — кто кого ведёт по лестнице, так сразу и не разберёшь. — А гулящий, потому что всё утро шлялся невесть где. Ты же ненавидишь деревню, а тут вдруг такой приличный медведь — потянуло в лес, на природу!

       — Неправда, — возмутился я. — Я ненавижу отсутствие связи и доступа к инфосети. Остальное меня вполне устраивает.

       Дердра на это фыркнула, замахнулась было палкой, чтобы ткнуть мне в ногу, но передумала. Прищурилась только, да так, что сразу понятно — задумала гадость.

       — А-а, я поняла, — многозначительно протянула она. — Ты просто не хочешь идти со мной на обед к твоему беспутному дядюшке. Так вот что я тебе скажу — ты идёшь. И нет, твое мнение никого не интересует.

       — Ага, спотыкаюсь и бегу вниз по лестнице! Нет, ба. Никаких обедов.

       Никаких. Совсем и никогда. Потому как мне ничего сильнее не хочется, чем увидеть Джинни, которая уже наверняка там. Ничего. Ну разве только завести свой «Корингтон», усадить на пассажирское сиденье Эмму — ведь лучшей секретарши я не найду в жизни, — и укатить на юг. Туда, где мне было плохо, одиноко и очень страшно каждый день моей жизни. Туда, где я был не альфой с кланом за спиной, а всего лишь помощником прокурора. Туда, где меня дважды чуть не убили.

       Потому что даже сраный Сармад с его террористами, перестрелками и удушающей жарой пугает меньше, чем встреча с Джинни. Я не знаю, что сказать. Как вообще с ней говорить? О чём? О том, что я полный кретин, раз до сих пор люблю её?

       Люблю. Наверное. Или всё-таки хочу придушить за то, что она тогда сотворила?.. Не знаю. За пять лет так и не разобрался. Тоску выжег раскалёнными песками Сармада, одержимую влюблённость похоронил за пыльными папками уголовных дел. Да только не помогло. Джинни по-прежнему снится мне непозволительно часто, вынимает душу своим кошачьим взглядом, опаляет шею тяжёлым дыханием…

       К Хаосу всё это. Любил и любил; что было, то прошло, отболело и осыпалось пеплом. И видеться нам ни к чему.

       Но, к сожалению, наша бабуля так не думает.

       — Ах прости, я была недостаточно внятной — засунь свое мнение в свою тощую задницу!

       — Засуну, — отозвался я в тон ей. — И поеду домой.

       А потом, тихо и невесть зачем, добавил:

       — Джинни приехала. Нечего мне там делать.

       — А, ну да, лучше ведь бегать от своей наречённой, что обещана тебе аж самим Прядильщиком? — Дердра сделал вид, что задумалась. И всё же врезала мне по ноге, заставив ойкнуть. — И куда, спрашивается, бежать? А, ну да, по шлюхам. А то они безмерно страдают без твоего внимания. Внучок, мы вроде это уже проходили!

       Сойдя с последней ступени, отпустил бабушку и растёр голень. Больно же! Да даже блядский кабан был ко мне добрее!

       — Не по шлюхам, — проворчал я. — Их теперь зовут модным словом «эскортницы». Бабла дерут в два раза больше, чем раньше, носят искусственные сиськи, делают ровно то, за что им заплатили, и не задают лишних вопросов. Иногда просятся в отпуск на курорты. Я бы, может, и взял, но Таненгрев их почему-то не устраивает.

       — О, я знаю, кого устроит, — ехидно протянула бабушка.

       — Я тоже знаю. Спасибо, нет, оставьте эту назойливую сучку себе.

       Серьёзно, я уже готов на всё, чтобы избавиться от Уны гро Гален. Даже выделить приданое тому несчастному, кто согласится жениться на ней. Признаю, она красотка — я не любитель рыжих, но нет-нет да и задерживался взглядом на неприличном декольте и аппетитной заднице. Но не более того. Уж слишком она доступная, невыносимо навязчивая и откровенно мечтающая залезть мне в штаны. И стерва каких поискать.

       Нет уж, лучше эскортницы. Всё мороки меньше.

       — Мне такое добро тоже без надобности. А ты, — мне в грудь уткнулся сухощавый палец, — если вдруг ебанёшься и решишь жениться на этой дуре — клянусь, лишу тебя фамилии, наследства и яиц!

       — Мне дорого и то, и другое, и третье, — клятвенно заверил я. — А Уна и даром не нужна, и с доплатой тоже.

       — Слава Хаосу, ты ещё не до конца потерян для общества.

       Для чего я точно не потерян, так это для работы. Выходные и кабанячий шашлык? Ха, забудь, Маграт. Не успел я спуститься в столовую, как наверху настойчиво заверещал комм. Странное дело: в детстве я с ним чуть ли не спал, а сейчас забыл на целых полдня. Деревня, что ли, так расслабляет?..

Звонила Эмма — только у этой женщины хватило бы смелости потревожить меня в мой законный (и первый за последние две недели) выходной.

       — Маграт, у нас проблемы. Точнее, у тебя. Наверное, — вместо приветствия заявила она.

       — Слушаю.

       — Я тут узнала у Доры из Инквизиции, что к ним поступил труп. Высосали досуха, зрелище даже на фотках мерзенькое... Как я поняла, убийца — маг. Возможно, вампир, но главный инквизитор уже связался с очередным Тамритом и сильно сомневается.

       О, моя Эмма даже успела рассмотреть фото? И знает о делах Виттара? Не зря, не зря я поднял ей зарплату в прошлом месяце.

       — Слава Хаосу, от инквизиторов ещё есть польза, — хмыкнул я. — А то я всё думал и гадал, за что они получают такую хуеву тучу денег. Видела, какие у них оклады?

       — Видела, — вздохнула Эмма. — Когда ты начнешь мне платить столько?

       — Когда Дакей свалит наконец на пенсию, а я сяду в его кресло. Ну да не будем о плохом. Инквизиторы молодцы, но при чём тут я? Уже нашли преступника и нужно посадить его пожизненно, а он сильно против?