Камень. Книга шестая (СИ) - Минин Станислав - Страница 21

— Чую коньяк! — вынесла свой вердикт Хачатурян. — Что-нибудь осталось?

— Осталось-осталось… — Бутылка опять волшебным образом появилась на журнальном столике, а Николай пошёл к кухне за ещё двумя бокалами.

А я, пока девушки не успели освоиться в комнате, подскочил к Демидовой, обнял её и засосал прямо в губы. Она дёрнулась было, но я крепко её сжал и громко, чтобы слышали все, зашептал:

— Душа моя, я бросил учёбу в университете и перевёлся сюда, только чтобы быть к тебе поближе! Теперь нас ничто и никто не сможет разлучить! Оглянись вокруг, я выбил для нас уютное гнездышко с кухней, и ты сможешь прямо сегодня вечером переехать ко мне сюда с вещами! Ты довольна, душа моя?

— Только после свадьбы! — испуганно заявила она и начала вырываться ещё сильнее.

Я отпустила её, и Евгения тут же отскочила от меня метра на два.

— Душа моя! Почему ты со мной так холодна? — Я начал картинно заламывать руки. — Неужели ты так быстро меня разлюбила? Скажи мне его имя, я порву его, как тузик грелку!

— Ты чего несёшь, Алексей? — так же испуганно спросила девушка. — Какой тузик, какая грелка? Какой переезд? Делай предложение, женись — и я вся твоя!

— Моя навеки? — Я не удержался и улыбнулся.

— Ах ты подлец!

Девушка вполне профессионально попыталась ударить меня ногой в голень и одновременно в голову. Я же, поймав ее на смене приемов, повернул Евгению к себе спиной, увернулся от ожидаемого удара затылком, слегка придушил и зашептал ей на ухо:

— Душа моя, при всей моей к тебе любви, ещё раз позволишь себе подобное, я твои изящные конечности во многих местах переломаю. Ты меня услышала, Женечка?

— Услышала, — прохрипела она.

— А теперь, душа моя, иди хлебни коньячку и успокойся.

Я её отпустил, и Евгения с гордым видом уселась рядом с Николаем, старательно при этом делая вид, что меня не замечает.

— Алексей, — хмыкнула Хачатурян, — а тебе женщин бить приходилось?

— Только на тренировках, — вздохнул я.

— А хотелось? — прищуриваясь она.

— Очень много раз, — опять вздохнул я.

— А что останавливало?

— Воспитание, Тамара. Хочешь что-то предложить?

— Да нет… — пожала плечами она. — Но мне кажется, что Женьке даже понравится, если ты её иногда будешь поколачивать…

— Тамара! — поперхнулась коньяком Демидова.

А мы все не удержались и расхохотались.

Около девяти вечера все уже были «нарядные» и добрые, Демидова отошла и больше на меня не дулась, и даже делала робкие попытки ко мне прижаться и погладить по ноге. Я не препятствовал и, в свою очередь, тоже гладил ее по коленке. Поначалу девушка отбивалась, особенно когда замечала насмешливые взгляды со стороны Николая, Александра и Тамары, потом все привыкли и уже перестали обращать внимание на наши с Демидовой игрища. В конце концов Евгения мне заявила:

— Алексей, ты самый настоящий подлец!

— Это ещё почему? — решил я уточнить.

— Я же сегодня не засну! — Девушка покраснела. — И не надо делать вид, будто не понимаешь почему!

— Не переживай, Женечка, я тебе с собой немножко лекарства дам. — Я указал ей на бутылку. — Почивать будешь самым невинным сном младенца! Главное, утром на пробежку встать.

— Если только так… — вздохнула она.

— А то смотри, — ухмыльнулся я, — можешь у меня переночевать, так сказать, чтобы снять накопившееся напряжение… Заодно и я свое напряжение сниму.

— Только после свадьбы! — уже не так уверено заявила она. — И не надо пользоваться моим… беспомощным состоянием!

— Как хочешь, душа моя! Но помни, что двери моих покоев для тебя всегда открыты!

— Дурак!

В половине десятого я пошёл провожать своих гостей до их корпусов. Что меня поразило, так это то, что двери на этаже были распахнуты настежь, и курсанты ходили по коридору из одной комнаты в другую. Когда я задал соответствующий вопрос братьям, те только отмахнулись:

— Это нормально, Лёха. У нас то же самое. Постепенно привыкнешь и сам перестанешь свою дверь закрывать. Весело же!

Понятно, что я ловил на себе много заинтересованных взглядов, этих же взглядов удостаивалась и Женя Демидова, которая как схватила меня под руку, так и не отпускала.

— Демидова, ты меня компрометируешь! — заявил я.

— Так и было задумано, Романов! — довольно ответила она. — Пусть знают, что ты мой, и другим бабам с вашего курса расскажут!

В принципе, повторения того, что у меня происходило в университете с Юсуповой, Долгорукой и Шереметьевой мне не хотелось, так что пусть все эти слухи о нас с Демидовой поскорее распространяться, мне же жить проще будет.

Уже на крыльце женского корпуса Демидова неумело полезла ко мне целоваться. Отделавшись лёгким чмоком в подставленные губы, я попытался её пристыдить:

— Девушка, напилась пьяной, веди себя прилично!

— Извините, ваше императорское высочество! — Евгения изобразила книксен. — Обещаю, в следующий раз все повторится!

— Уже боюсь. Всем спокойной ночи!

Я попрощался за руку с братьями, развернулся и, дыша свежим морозным воздухом, направился в сторону своего корпуса.

— Докладывай! — Полковник Удовиченко указал капитану Уразаеву на кресло напротив своего.

— Господин полковник, после проведённого инструктажа курсант Романов тут же пригласил к себе братьев, курсантов Николая и Александра Романовых. Спустя какое-то время к ним присоединились Евгения Демидова и Тамара Хачатурян с того же второго курса. Судя по всему, в комнате курсанта Романова происходило распитие алкогольных напитков, о чем свидетельствовал внешний вид и характерный запах, когда они возвращались к себе. Больше инцидентов с участием курсанта Романова замечено не было.

— Спасибо, Вадим Талгатович, можешь быть свободен.

Капитан поднялся из кресла, кивнул и вышел из кабинета полковника. А тот задумался: Удовиченко никак не мог понять смысла сказанного ему Пафнутьевым, в голосе которого неожиданно проявились хоть какие-то человеческие эмоции:

— Иваныч, ты мне за Алексея Александровича головой отвечаешь! Случись что, я тебя пальцем не трону, просто отдам Белобородову.

Кто такой Белобородов, полковник прекрасно знал и отчетливо представлял, что тот может с ним сделать. Не мог полковник понять только одного — чего от него вообще хотел Пафнутьев? Что не должно было случиться с великим князем? Или что тот не должен был сделать? Ерунда какая-то получалось! Никакой конкретики!

Удовиченко открыл сейф, достал из него бутылку водки, налил себе в стакан и выпил одним махом.

— Ладно, не я один в таком положении… Генерал вон тоже крутится, как уж на сковородке… Вот же! Принесло на нашу голову этого курсанта Романова!

— А он генералу и заявляет, мол, а куда я бл@дей таскать буду? — Зверев оглядел однокурсников.

— Не тяни, Женя! Давай дальше рассказывай!

— Генерал покраснел и чуть самым натуральным образом не взорвался! Но тут вмешался этот, который с великим князем приехал, мол, тот так шутит. И так он это веско сказал, что генерал сразу сдулся! Ну, они и ушли… А потом наш Уразаев по коридорам, как подорванный, бегал, лично таскал нашему новому однокурснику камуфляж. Короче, я не представляю, что такого на гражданке вытворил этот мажор, если его к нам на учебу засунули, но горя мы с ним точно хапнем!

— Этот мажор, по слухам, орден имеет, — хмыкнул командир второго отделения Геннадий Иволгин. — Да и та видяшка, где он голыми руками грудаки афганцам пробивает, о многом говорит. Ну, не захотел он с тобой жить, Женька, — Иволгин усмехнулся, — так на такое не обижаются.

— А пьянка, которую он устроил? — вскочил Зверев. — Вы же сами видели, как великий князь чуть ли не в обнимку с Демидовой вышагивал! А что дальше будет? Он точно начнет сюда бл@дей вызывать! А нам отвечать! И моему отделению в первую очередь!

— Что, запал на Демидову? — продолжал улыбаться Иволгин. — Ревнуешь? Так у тебя шансов никаких нет с твоим-то происхождением! Как, впрочем, и у нас всех!