Ты мой закат, ты мой рассвет (СИ) - Субботина Айя - Страница 57

И сейчас происходит как раз это. Я чувствую себя совершенно голой, с содранной кожей, выставленной на обозрение с табличкой на груди: «Ей ничего нельзя доверить».

— Вера, может, ты вспомнишь, что это уже... - снова заступается за меня мама, но на этот раз уже я останавливаю ее выразительным взглядом. Она недовольно сводит брови, но в конечном итоге отказывается от идеи продолжить мысль.

— Мам, может... Ты погуляешь с Асей на улице? Погода хорошая, солнышко.

Она косится на мать Антона, потом еще раз на меня, многозначительно приподнимая брови.

Уверена ли я, что мне не нужна группа поддержки в этой необъявленной войне?

Нет, конечно, совершенно не уверена, но я не хочу вмешивать во все это лишних участников. Возможно, когда-нибудь я все-таки стану любимой невесткой, мы помиримся и все будет хорошо, а вот между бабушками Аси так и останется пропасть неприязни. Потому что им, в отличие от нас с Антоном, совсем не обязательно налаживать контакт друг с другом.

— Хорошо, только потому что ты просишь, - соглашается мама, но все равно не уходит без последней жирной точки. - Вера, это - не твой дом. И подарки принято отдавать с концами, не спрашивая, как с ними распорядились.

Я бы даже согласилась с ней.

Если бы это не был безумно красивый и старинный сервиз, который действительно важен для семьи моего Антона.

Когда мы остаемся вдвоем, стены кухни - а она у нас просто гигантская - как будто приходят в движение и начинают сходиться. Я все время держу в уме. что это происходит не на самом деле, а лишь в моем воображении. Нужно во что бы то ни стало не потерять связь с реальностью, потому что тогда у меня случится паническая атака.

И это совершенно не то, что я хотела бы показывать свекрови.

Она и так считает меня «нездоровой».

Я набираю в легкие побольше воздуха и тихо говорю:

— Мне очень жаль.

Это искренне и от всего сердца.

Я никогда не цеплялась за вещи, хоть в моей жизни достаточно того, что я бы тоже хотела передать своей дочери, когда она подрастет или, когда тоже выйдет замуж и переедет к мужу. Или как там у них сложится.

Если вспомнить хотя бы ту коробку с елочными игрушками.

Антон не знает, сколько я над ними ревела, когда стало понятно, что человечество еще не придумало клей, который собрал бы их в прежнюю форму.

— Мне показалось, что будет отличной идеей поставить эту посуду на стол сегодня. На... первый семейный ужин в нашем доме.

— Это дом моего сына, - спокойно, все так же выдерживая ровный холодный тон, поправляет свекровь. - Он его построил сам, на свои деньги. Сам следит за строительством, сам недосыпал ночами, когда возвращался из командировок ночью, чтобы утром успеть приехать на участок и все проконтролировать.

Я сглатываю.

Еще раз напоминаю себе, что в прошлом успела наделать дел и буду пожинать плоды еще очень-очень долго.

Но мне все равно неприятно, как подчеркнуто свекровь выставляет меня из жизни своего сына.

— Я очень ценю все, что он сделал, - пытаюсь улыбнуться, но со всего размаху налетаю рожей на каменную стену безразличия. Больше и пытаться не буду.

Вера Николаевна приподнимает бровь. Чуть-чуть, но этого достаточно, чтобы я почувствовала себя размазанной выразительным неуважением. Но она ничего не говорит: подходит к столу и начинает укладывать тарелки обратно в коробку, перекладывая их бумагой с подчеркнутой осторожностью.

— Вера Николаевна, мне действительно жаль, что я разбила эту тарелку, но я... хочу... - набираю в грудь побольше воздуха, - чтобы вы перестали относиться ко мне как к транзитному пассажиру в жизни вашего сына. Потому что это не так.

Она забирает осколки тарелки и тоже заворачивает их в газету, выкладывая на самый верх.

Закрывает коробку и убирает ее на другой край стола, становясь так, чтобы закрывать его собственной спиной. Словно я какой-то монстр из хоррора Лафкрафта, и от меня нужно спасать даже чашки и соусники.

— Думаешь, ты первая женщина в его жизни, с которой он «застрял» в отношениях? Первая, с которой играет в семью? У него были отношения, которые длились почти четыре года. И, поверь, единственная причина, по которой у них не дошло до свадьбы, была не в том, что он не захотел. Так получилось. Поэтому я буду относиться к тебе так, как считаю нужным и как ты того заслуживаешь. И не указывай мне, что делать, пока ты, а не Антон, живешь в чужом доме.

Я сглатываю.

Мысленно считаю до пяти, потом - до десяти.

Не помогает.

— Дом, в котором живет семья - общий.

— Ни на секунду не сомневалась, что именно так ты и считаешь.

До меня с опозданием, но все-таки начинает доходить, откуда дует ветер. И что дело, возможно, совсем не в тарелке, хотя и в ней тоже.

И как-то сразу становится легче дышать.

Потому что меня можно испугать многими вещами - я никогда не была сильной, пробивной и бесстрашной. И никогда не пыталась быть той, кем быть не могу.

Но упрекать меня... деньгами?

Серьезно?

Мы с Антоном ни разу не поднимали этот вопрос.

И если бы он спросил о чем-то таком, я бы сама настояла на его единоличном праве на владение. Мне не нужны ни стены, ни камни, ни земля. Ничего совсем. Даже если с первой минуты, как муж привез меня сюда, я знала, что могу быть счастливой только здесь, в этом доме, с этим видом из окна, с запахом дерева и шумом дождя в каминной трубе.

Но мне не нужно все это, если здесь не будет Антона.

Без него это будет просто большой красивый дом.

Пустой и холодный.

— Вера Николаевна, я знаю, поверьте, что далеко не самая лучшая женщина в жизни Антона. - Даже самой удивительно, как спокойно и уверенно начинает звучать голос. - Но я - его жена. Мать его дочери. И он любит меня.

Свекровь молча дает возможность продолжить.

— Мне, честное слово, не нужны ни сервизы, ни реликвии его семьи, ни его деньги, ни даже этот дом. Мне нужен только он. Со старой машиной, с маленьким домом на холме. Или даже просто с однушкой, хотя мы же с вами знаем, что у него амбиции и пробивной характер. - Мне все равно, что она даже не пытается ответить на мои попытку пошутить. Я знала, за кого выходила замуж, и мне всегда нравилось, что мой майор никогда не тормозил, если можно было пойти вперед. - Можете думать, что я не дружу с головой, что с другой женщиной вашему сыну было бы лучше -мне все равно. Но просто примите тот факт, что я никогда не искала возможность удачно выйти замуж. Мне это не нужно. У меня и так все есть. Больше, чем требуется, чтобы жить в свое удовольствие.

— Я не верю ни единому твоему слову, девочка. Когда увидела тебя впервые, думала, что наконец-то мой сын нашел хорошую честную девочку. Но после того, что случилось потом... - Она немного нервно пожимает плечами. - Ты не сделаешь его счастливым. И я больше не дам себя обмануть милыми глазками и доброй улыбкой. Развод - это просто вопрос времени.

У всего есть предел.

И у моего терпения тоже.

А еще больше - у моих попыток верить в разумное, доброе, вечное. И наивности, будто после всего случившегося мы все сможем найти какой-то разумный компромисс. И хотя бы пытаться слышать друг друга. Ради Аси.

Что ж, с моих розовых очков, как с тех зеркальных подсолнухов из «Тайны третьей планеты», только что сполз еще один слой.

Я обхожу свекровь, беру коробку и вручаю ей, словно заслуженный кубок.

— Спасибо большое, но это слишком дорогие подарки. Боюсь, не хватит жизни, чтобы расплатиться. Но вы всегда можете подарить бабушкины тарелки какой-нибудь хорошей бывшей девушке вашего сына. В качестве утешительного приза.

Возможно, кто-то бы устроил скандал.

Из принципа грохнул бы коробкой об стену.

Возможно, я бы и сама так сделала, если бы обстоятельства сложились иначе.

Но сейчас мне достаточно того, что я освобождаюсь от собственного образа идеальной семьи, где будет идеальная свекровь, с которой мы будем вместе ходить по магазинам и сплетничать по телефону.